Агент «Никто»: из истории «Смерш» - Толстых Евгений Александрович. Страница 4

Пришедшие к власти нацисты оценили способности Герлица, предоставив ему возможность отдохнуть от оперативной работы. Некоторое время капитан, а вскоре майор Герлиц, занимал тихие кабинеты в окружных абверштелле Гамбурга и Штеттина, но в размеренную жизнь разведчика, полтора десятка лет отработавшего на цивилизованном западном направлении, ворвался непредсказуемый «восточный ветер».

Первые дни военной кампании против России еще несли в себе отголоски победной эйфории, царившей в частях вермахта после захвата Чехословакии и аншлюса Австрии. Еще бы! Какая армия мира со времен Александра Македонского могла похвастать столь стремительным шествием по странам и континентам, падающим ниц перед военной мощью Германии. Той самой Германии, которая всего-то 20 лет назад сама стояла на коленях, униженная союзом высокомерной Европы, циничной Америки и загадочной Японии, искромсавшим немецкую территорию вдоль и поперек.

Но настал час расплаты за позор Версальского «мира». Восемнадцать дней - и нет «самостийной» Польши, унесшей в 1919 году с дележа германского добра часть Верхней Силезии, Данциг, Поморье… Шесть недель - и под ногами «белокурых бестий» Голландия и Бельгия, которая после Версаля вывесила свой флаг в округах Мальмеди и Эйпен, считавшихся в Берлине исконно немецкими… Неполных два месяца - и «Хорст Вессель» звучит в Париже! А Эльзас и Лотарингия снова немецкие! Дания, Норвегия, Северная Африка. Полное господство на морях и океанах… И вдруг - Россия! Лапотная, нищая… Но к декабрю 41-го, когда миллионная группировка вермахта застряла под Москвой и взбешенный Гитлер устроил небывалый разнос высокопоставленным генералам, в том числе «танковому гению» Гудериану, опытному разведчику Герлицу стало понятно, что на Востоке можно обломать зубы.

Абвер относился к «восточному походу» свысока. Руководство армейской разведки при каждом удобном случае подчеркивало, что Россия не является территорией, достойной пристального «шпионского» внимания, и разворачивать там агентурную сеть - все равно что скрипкой забивать гвозди. Сотрудники «службы Хенке» - разведывательного подразделения ведомства Риббентропа, - как никто другой знакомые с «восточными нюансами», в узком кругу поговаривали, что это лишь ширма, за которую абвер хочет спрятать неспособность добывать информацию в сталинской России. Сам адмирал Канарис не жаловал своим вниманием разведчиков Восточного фронта, предпочитая инспектировать абверштелле, работающие на западном направлении. Офицеры абвера злословили, что с Запада адмирал привозит картины и дорогие коньяки, а с Востока может привезти лишь неприятности.

За два первых года войны с Россией Канарис все же пару раз прилетал на Центральный фронт, но в абверкомандах его так никто и не увидел: так далеко адмирал ногой не ступил.

До конца 1942-го «восточное направление» в абвере курировал старый кадровый разведчик, полковник Пикенброк, «ходивший» на Россию еще в 1914-м в составе кавалерийского полка. Знавшие его сослуживцы шутили, что того похода Гансу хватило с избытком, поэтому к началу войны с Советами в его досье были секреты всех явных и возможных противников Германии… кроме СССР. Когда накануне зимней кампании 1942-1943-го командующие групп стали жаловаться Гитлеру, что всю развединформацию абвер добывает лишь из протоколов допросов русских военнопленных, и над разведкой сгустились тучи гнева фюрера, Пикенброк переговорил с кем-то из ОКВ и его тихо перевели на должность командира дивизии во 2-й танковой армии, присвоив звание генерал-майора.

…Самолет слегка тряхнуло. Герлиц повернулся к иллюминатору: за толстым слоем плексигласа мелькнула серая вата облаков. «Юнкерс» шел на снижение. Пассажиры немного оживились. До Герлица долетели обрывки разговоров «летунов», не раз за время полета прикладывавшихся к фляжкам. Им дали недельный отпуск за удачно сброшенные где-то в районе Брянска бомбы. Там русские разворачивали наступление, которое, судя по всему, должно было стать продолжением «бойни» под Курском и Белгородом, только немного севернее. Люфтваффе летели отдохнуть в один из санаториев, построенных Герингом неподалеку от Кенигсберга, дружно соглашаясь с худощавым капитаном, который громко, наверное, чтобы слышали эсэсовцы, говорил, что не променял бы неделю такого отпуска и на пять «Железных крестов», потому как крест русские ему уже все равно заготовили, а какую-нибудь симпатичную польку ощущать на своей груди приятнее, чем награду фюрера.

Эсэсовцы сосредоточенно разминали затекшие ноги, всем своим видом показывая, что пьяная болтовня «птенцов Геринга» их не интересует.

Глядя на этих отутюженных и начищенных парней с партийными значками, подчеркивающими некое клановое превосходство над всеми, кто входил в иерархию третьего рейха лишь с правом совещательного голоса, Герлиц вспомнил март 43-го. Тогда в Варшаву, в разведцентр Восточного фронта, известный как штаб «Валли», из Берлина приехали три молодых офицера со значками членов НСДАП: обер-лейтенант Бахман, обер-лейтенант Ридль и лейтенант Люкс. Под видом оказания «партийной» помощи они побывали в нескольких разведывательных подразделениях, покопались в донесениях и отчетах, поговорили с сотрудниками разных служб и укатили в столицу. Через месяц на стол Гитлеру лег объемистый доклад, свидетельствующий о никудышной работе германской военной разведки. Тогда Канарису удалось удержаться на своем посту благодаря давним и близким отношениям с фюрером. Немногие посвященные знали, что это лишь временная отсрочка, что пройдет несколько месяцев, и Гиммлер подомнет под себя абвер - последний оплот военной немецкой аристократии.

…Самолет, пробежав по бетонной полосе военного аэродрома, построенного перед началом Восточной кампании неподалеку от Растенбурга, плавно развернулся и подрулил к одному из ангаров. Возле ворот скучало два автомобиля. Неожиданно стоящий ближе к рулежной дорожке «Хорьх» сорвался с места и, обогнув самолет с хвоста, затормозил, едва не задев правым крылом механика, крепящего к борту трап.

«Неужели Эрвин?» - разочарованно подумал Герлиц, но тут же облегченно вздохнул, увидев, как в открытую заднюю дверь машины легко нырнули лощеные эсэсовцы с тяжелым кожаным портфелем, и «Хорьх», резво набрав ход, понесся к пропускному пункту.

Подполковник аккуратно спустился по скользкой дюралевой лестнице, буркнул что-то похожее на «спасибо за спокойный полет» стоящему у трапа бортмеханику и неторопливо направился к мигнувшему фарами темно-серому «Опелю».

- А я-то уж готов был уронить слезу умиления, когда увидел этот роскошный лимузин, чуть не въехавший в кабину «Юнкерса», - улыбнулся Герлиц, усаживаясь на изрядно потертый диван приписанной к штабу «Валли» легковушки. - Оказывается, начальник «Абверкоманды 103» - еще не та фигура, которую встречают под крылом самолета…

- Уже не та фигура, - в тон подполковнику ответил капитан, располагаясь рядом. - Этот цирк - для тщеславных курьеров, таскающих донесения. С удачным приземлением вас, Феликс.

Капитан Эрвин Брониковский служил инструктором Центрального разведывательного органа при ставке ОКВ (германского главного командования) на Восточном фронте. Среди сотрудников абвера слыл человеком, информированным в области закулисных интриг, сплетен, предполагаемых кадровых комбинаций, - словом, всего того, что составляло выходящую за рамки должностной инструкции жизнь каждой конторы. Несмотря на вызывающую почтительный трепет вывеску, абвер был таким же учреждением, как канцелярия бургомистра в каком-нибудь заштатном городке Тюрингии или Баварии.

С Герлицем Брониковского свели несколько эпизодов довоенного сотрудничества. Со временем контакты переросли рамки оперативного общения, хотя о дружбе между этими людьми говорить было бы неуместно. Брониковского привлекало богатство профессиональных знаний и связей матерого разведчика, каким слыл Герлиц. Подполковник ценил в Эрвине способность лаконично и точно обрисовать ситуацию в «конторе», помочь выстроить линию поведения на предстоящей встрече с руководством.