Наследник епископа - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 34
«Кто здесь?» — негромко позвал он.
«Простите, что я не встаю, чтобы поприветствовать Вас, Ваше Преосвященство,» — ответил молодой голос, — «но мои ребра болят, когда я много двигаюсь. Вы, должно быть, Епископ Истелин.»
«Да.»
Истелин осторожно подошел поближе. Детское лицо, высвеченное слабым огнем, оказалось гораздо моложе, чем он ожидал. Желто-коричневые глаза под посеревшей повязкой вокруг лба глядели на него с по-детски непосредственной прямотой, хотя рыжеватая полоска усов показывала, что ее обладатель немного старше чем показалось Истелину вначале — лет четырнадцати или пятнадцати. На светлой коже под глазами темнели круги. Было очевидно, что уже некоторое время парень жил, пересиливая боль.
«А Вы, наверное, молодой Хозяин Транши,» — сказал Истелин, приседая рядом с убогим ложем.
«Скорее последний Хозяин Транши, благодаря свите Лориса,» — ответил парень, выпрастывая руку из-под мехового покрывала и пытаясь улыбнуться. — «Друзья зовут меня Дугалом. Это место не кажется подходящим для формальностей.»
Истелин кратко пожал протянутую ему руку и тоже улыбнулся. — «Тогда я буду называть Вас Дугалом, поскольку, как мне кажется, нам суждено стать собратьями по несчастью. Они серьезно ранили Вас?»
«Я думаю, что мне досталось не столько от людей, сколько от лошадей,» — допустил Дугал, откидываясь на подушки с еле заметной гримасой боли. — «После того, как меня сбросили с моего пони, меня пару раз ударили и чуть было не растоптали. Люди же только ударили меня по голове. У меня сломано несколько ребер, но головные боли, кажется, слабеют. Какой сегодня день?»
«Пятое декабря,» — ответил Истелин. — «Канун Рождественского поста. Я могу посмотреть ваши травмы? Я не очень опытен в таких делах, но, может быть, смогу кое-что сделать.»
Дугал на мгновение закрыл глаза и слабо кивнул. — «Спасибо. Я могу сказать Вам, что надо делать. Меня учили как полевого врача, но не тому, как можно вылечить самого себя. Посмотрите. Сейчас хуже всего обстоит дело с ребрами.»
Дугал лежал под шкурами голым, его стройное туловище и конечности несли на себе такое количество старых шрамов, какое можно было бы ожидать у парня, обучавшегося военному искусству, но Истелин чуть не присвистнул, втянув воздух сквозь зубы, когда увидел огромный кровоподтек на левой стороне груди. Другой кровоподтек, багровевший на правом бедре, точно повторял рисунок подковы. Истелин мог даже различить отпечатки гвоздей, удерживавших подкову.
«Это выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле,» — сказал Дугал, слегка поглаживая кровоподтек правой рукой. — «Что, однако, не означает, что он не болит и что я не буду хромать в течение какого-то времени, но, по крайней мере, нога у меня не сломана. Если они дадут Вам какую-нибудь повязку, или если мы сможем сделать ее из чего-нибудь, мне будет нужно перевязать грудь. Без перевязки даже дыхание может быть мучительным, если я неловко повернусь. И кашель…»
Когда Дугал прижал обе руки к груди, чтобы осторожно вздохнуть, Истелин встревожился.
«А у Вас, часом, не пробито легкое?»
Дугал покачал головой и вздрогнул, накрывшись шкурой по пояс. — «Не думаю. Я не кашляю кровью. Хотя я бы многое отдал за ночь хорошего сна.»
«Лорис сказал, что я могу иметь лекарства,» — сказал Истелин. — «Может, у них найдется что-нибудь, что поможет Вам уснуть. Как Ваша голова? Есть какие-нибудь повреждения?»
Дугал вздрогнул, когда епископ сдвинул повязку на его голове и стал тихонько прикасаться к его рыжеватым волосам.
«Нет, и я не думаю, чтобы я не заметил какой-нибудь трещины. Просто голова болела, но сейчас немного отпустило.»
«Хорошо,» — Истелин слегка улыбнулся, поднявшись и выразительно посмотрев на дверь. — «Давайте посмотрим, что имел в виду Лорис, когда говорил о лекарствах.»
Часом позже Дугал, укутавшись плащом, осторожно сидел на стуле возле огня и чувствовал себя гораздо лучше чем со времени своего пленения. До сих пор он не мог глубоко дышать, но повязки, наложенные Истелином ему на грудь, поддерживали его ребра достаточно хорошо, чтобы боль сменилась нытьем в боку, и оно быстро уходило по мере того как он потягивал из кубка вино, в которое Истелин добавил кое-что из лекарств, следуя инструкциям Дугала.
«Это должно заставить меня проспать, по меньшей мере, всю ночь,» — сказал он епископу, сделав еще один глоток вина и сглотнув, чтобы избавиться от горького послевкусия от лекарства, подмешанного в вино. — «Если они дадут Вам еще, я бы хотел, чтобы Вы держали меня в сонном состоянии хотя бы еще один день и ночь. Я не люблю долго оставаться в столь беззащитном состоянии, но, к сожалению, сон и отдых остаются лучшими лекарствами для травм головы вроде моих.» — Он грустно вздохнул. — «Жаль, что здесь нет Келсона. Он бы мог…»
Он замолчал и украдкой поглядел на епископа, поняв, что он чуть было не сказал, и опасаясь, что даже такое упоминание о новообретенных способностях короля может задеть Истелина. К его ужасу, Истелин, казалось, догадался, о чем он собирался сказать.
«Он бы мог что?» — спросил епископ. — «Как-то помочь Вам своей магией?»
Дугал шумно сглотнул, стараясь остаться начеку. Вино и лекарства не только уменьшили его боль, но и развязали ему язык. Истелин, казалось, заслуживал доверия, но момент казался слишком неподходящим для того, чтобы обсуждать столь спорный вопрос с человеком, симпатии которого были неизвестны.
«Я… я не хотел задеть Вас, Ваше Преосвященство, но большинство духовенства в целом нетерпимо к… ну… магии. Пожалуйста забудьте, что я сказал.»
«А-а, так значит, его магия пугает Вас.»
«Я… Я предпочел бы не разговаривать об этом,» — прошептал Дугал, чувствуя себя в ловушке.
Истелин вскинул голову, затем, прежде чем наклониться к Дугалу, поглядел на запертую дверь.
«Почему нет?» — спросил он. — «Ты говорил про короля с таким чувством, как если бы вы были друзьями. Ты думаешь, что есть что-то плохое в его… давай назовем это „талантами“, если тебе не нравится слово „магия“?»
«Нет, не думаю,» — пробормотал Дугал.
«Значит, Вы не доверяете мне?» — продолжал настаивать Истелин. — «Вы уже доверили мне свою жизнь.»
«Свою, но не Келсона.»
«Я понимаю.»
Глаза епископа не отрывались от глаз Дугала, пока тот потягивал свое вино, и это заставляло Дугала беспокоиться все больше, но через несколько секунд Истелин вздохнул и, слегка улыбнувшись, поднял свой кубок в смиренном приветствии.
«Я не виню Вас в том, что Вы стараетесь прикрыть короля, сын мой, но почему бы Вам не позволить мне рассказать Вам, что я думаю насчет него? Я не могу доказать, что я говорю правду, но вы достаточно умны, чтобы самостоятельно сделать выводы. Меня не было в Дхассе, когда Лорис и мятежные епископы раскололи Курию, но как только я узнал об этом, я присоединился к королю. Я был с его армией в Дол Шайе. Именно я принес ему известие о том, что Лорис отлучил его от церкви и наложил Интердикт на королевство.»
Он снова вздохнул и продолжил. — «Сейчас я опять принял сторону короля. Лорис хочет, чтобы я помог ему посвятить Джудаеля в епископы Меары. Я отказался, и он, наверное, убьет меня за это. Я клянусь всем, что почитаю как святыни, что я не лгу, Дугал. Я не волнует, что король — Дерини; во всяком случае, меня это волнует с другой стороны чем Лориса. Мне кажется, что Келсон своими способностями делает только добрые дела. Или Вы хотите рассказать мне о чем-то противоположном?»
«Нет, конечно.»
Дугал посмотрел в мерцающий огонь и заставил себя сделать еще один глоток вина, хотя он знал, что станет еще более уязвимым для вопросов епископа. Он верил Истелину. И даже если епископ был не лучше чем остальные, окопавшиеся здесь, в Ратаркине, вряд ли можно было повредить репутации Келсона, рассказом о том, что он видел как король посредством магии усыпил раненого. За последние два года о нем ходили куда более плохие слухи, исходившие от гораздо более значимых людей, чем пятнадцатилетний лорд из Приграничья.