Невеста Дерини - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 107

— Не могу ответить точно, — промолвил Азим. — Теоретически, имея твердое намерение и соответствующую подготовку, возможно поглотить чужую память и знания, по мере того, как они поступают из сознания субъекта. В очень малом масштабе это может быть осуществлено без ущерба для отдающего и для того, кто воспринимает информацию; мы делаем это всякий раз, когда вступаем в мысленный контакт. Я даже слышал, что древние обладали способностью и умением воспринимать всю память и знания умирающего мага, дабы передать это наследие будущим поколениям.

Все они, как зачарованные, слушали принца.

— Но когда воспоминания отнимают, уничтожая сознание таким образом, будь то намеренно или, случайно, то у того, кто совершает это, нет ни времени, ни возможности для плавного перехода, — продолжил Азим. — По природе своей, это акт чрезвычайной жестокости. Поэтому большая часть того, что получил Теймураз, будет для него совершенно бесполезна. Повседневные мысли и бытовые воспоминания любого человека ни для кого больше не представляют интереса, даже если таким человеком была Мораг. Вот почему теперь он должен будет потратить немало времени, чтобы просеять и отделить шелуху, прежде чем сможет использовать украденные знания. Если же он этого не сделает, или хоть немного помедлит, это неминуемо приведет к безумию. Я не думаю, что он действует наобум, без всякого плана. Слишком уж он далеко зашел, и слишком многим рискнул. Теперь он может позволить себе подождать.

— Ты хочешь сказать, что у нас тоже есть время для передышки? — спросил Арилан.

Азим кивнул.

— Думаю, да, если нам повезет… Хотя, конечно, до конца я не уверен. Многое будет зависеть от того, какие силы его поддержат. Матиас знает некоторых. из возможных союзников Теймураза, — и на политической арене, и в области магии, — однако трудно утверждать что-то с уверенностью. Нам точно известно лишь одно: он имеет доступ к какому-то Порталу. Мой орден уже начал поиски во всех известных. нам местах, — некоторые из них, вероятно, знакомы и Теймуразу. Прошла уже неделя, как он отплыл из Сазиля, — так что причалить к берегу он мог где угодно, однако в Гвиннеде и дальше на Востоке очень немного Порталов, и он едва ли знает их местонахождение. Стало быть, вероятно, он двинулся на юго-запад, возможно, вдоль берега Бремагны, направляясь в какую-нибудь дружескую гавань, откуда рассчитывал добраться до Портала.

Келсон пал духом, вообразив себе бесконечные мили побережья, протянувшиеся к югу от моря, Отыскать Теймураза теперь представлялось ему куда более сложной задачей, чем поначалу.

— И что же теперь? — спросил он. — Велик ли риск для Лайема? И как он держится, ведь он только что потерял мать?

— Он Фурстан, и в детстве ему многое довелось пережить, — сочувственно отозвался Азим. — Но Матиас не покидает его, а также многие другие верные сторонники. И я тоже буду рядом. Не тревожьтесь о нем, ведь вы уже не его сюзерен.

— Но я всегда останусь его другом, Азим, — возразил Келсон. — Поэтому я не могу не тревожиться о нем, и о Матиасе, и об их народе.

Азим красноречивым восточным жестом склонил голову в знак согласия.

— Я никогда не сомневался в этом, государь, но вы должны позволить ему стоять без поддержки или пасть самому, на своей собственной земле… Ибо она и есть то, ради чего подлинный король, если понадобится, должен отдать жизнь. Если он не способен сделать это, то Торент никогда не станет его настоящим владением.

Келсон отвел глаза, сознавая правоту Азима.

— Тогда, пожалуйста, передайте ему мои соболезнования по поводу смерти матери, — церемонно произнес он. — И скажите, что если я могу оказать хоть какую-то помощь, ему стоит лишь попросить.

— Думаю, он это знает это, сир. — сказал Азим.

После того, как Азим с Ариланом исчезли в Портале, Келсон и его спутники также покинули комнату рядом с библиотекой через проход, закрытый магической Вуалью. Коротко пересказав Дерри и отцу Ниварду их разговор с Азимом и поделившись своей тревогой за Лайема, и за то, как повлияют все эти события на Торент, Келсон попросил Ниварда отслужить молебен за упокой души Мораг в течение трех ближайших дней.

Щадя чувства Дерри, который болезненно относился ко всему исходящему от Дерини, он не стал вдаваться в подробности смерти Мораг, которые, несомненно, были бы любопытны для Ниварда, но он попросил Дугала чуть позже сообщить священнику обо всем, — а также известить своего отца, поскольку Дункана также необходимо было ввести в курс дела.

Из-за этих неожиданных известий, а также из-за прибытия в Дессу тралийского корабля, Келсону пришлось изменить свои первоначальные планы и отказаться от поездки в собор. Добрых полдня он провел со своими советниками, а затем был вынужден вечером играть роль гостеприимного хозяина, ибо день двух свадеб стремительно приближался, и с каждым днем прибывали все новые и новые гости.

Не смог он выбраться из замка и на следующий день, поскольку с утра был вынужден присутствовать на заупокойной мессе по Мораг, а затем заниматься рутинными обязанностями по подготовке грядущих торжеств. Сэйр Трегернский тем временем доставил из Дессы груз, прибывший с тралийским кораблем, — как и было договорено, там находилось все, что нужно для свадьбы. С этим же судном вернулись в Ремут гвардейцы, сопровождавшие короля в Торент, а также Иво Хепберн, второй из оруженосцев Келсона. Поэтому вместо себя король отослал к архиепископу Брадену Моргана с Ричендой и Аракси, дабы они передали пожелание короля разместить Служителей святого Камбера не в епископском дворце рядом с собором, а в пристройке к базилике; после чего Моргану надлежало отдать все необходимые распоряжения в самой базилике и вернуться в замок.

Еще прошло не так много времени, чтобы он мог помочь Лайему с Матиасом чем-то конкретным, однако известие о жестоком убийстве Мораг лишь подчеркивало необходимость установления деринийской школы под покровительством Короны. События последнего месяца ясно показали, что деринийская магия способна подпитывать честолюбие безжалостных людей, и лишь знание и ответственное обучение использованию магии, — особенно в благих целях, — могли противостоять хаосу, воцарившемуся ныне в Торенте.

Глава тридцать третья

Служители святого Камбера, числом дюжина и еще один человек, въехали в крепостные ворота Ремута вечером, накануне освящения новой часовни. С ними прибыла и Росана с сыном, — впрочем, еще нескольких Служителей сопровождали дети. Эту ночь Росана с Альбином провели в покоях, отведенных им при базилике, хотя обычно она останавливалась в замке, не желая лишать Мерауд удовольствия увидеться с внуком, несмотря на то, что отношения Росаны и Нигеля по-прежнему омрачало чувство вины, которое оба они испытывали из-за деяний отца мальчика.

Келсон был рад узнать об их приезде, но не стал пытаться сразу увидеться с Росаной, поскольку уже продумал совсем иную, неожиданную для нее стратегию, — по крайней мере в том, что касалось ее сына.

Она будет рада услышать, что он и впрямь намерен жениться на Аракси; но ее намерения по отношению к Альбину оставались последним камнем преткновения между ними. И вместо того, чтобы спорить с Росаной наедине, Келсон решил сделать свое предложение частью куда более обширного плана, который будет изложен самим Служителям перед церемонией освящения часовни, назначенной на полдень. И он выскажет все таким образом, что Служители святого Камбера не смогут отказать королю.

Вот почему всех своих добровольных помощников и союзников Келсон отправил поутру в базилику, пожелав, чтобы на встрече присутствовали Морган, Аугал, Аракси и Риченда. Мерауд с Джеханой также присоединились к ним, а в последний момент и Ришель, которая обещала присмотреть за Альбином в монастырском саду, пока его мать будет занята делами ордена. Епископ Дункан Маклайн, ныне провоет капитула базилики, — и будущий ректор деринийской школы, хотя об этом еще не знал никто кроме приближенных короля, — лично вышел поприветствовать Служителей святого Камбера, когда они за час до церемонии собрались на мощеном монастырском дворе, и пригласил их дождаться назначенного времени в прохладном зале собраний капитула, примыкавшем к южному трансепту. Гости любезно приняли приглашение и двинулись в зал, даже не подозревая о том, кем был Дункан на самом деле, — хотя, разумеется, по перстню, нагрудному распятию и пурпурной рясе они опознали в нем епископа.