Круиз по лишним проблемам - Андреева Валентина Алексеевна. Страница 29

– Не вдребезги же? Он почти в сознании.

– Ага… В чужом. Слышишь, как лопочет? Взахлеб! Пожалуй, тут не предки виноваты. Монолог не иначе как из его собственной прошлой жизни. Наверное, проповедником был. И про укушенный язык забыл.

– А мы напомним. Сережа!

Сергей Юрьевич!

Кришнаит мигом открыл глаза.

– Надо попытаться встать, Сережа. Или хотя бы перевернуться на бок. Тебя по голове били?

– Много…

– Я за аптечкой! – Наташка попятилась, затем развернулась – сказывались навыки вождения автотранспорта, и рванула к брошенным у сарая сумкам.

– Ты помнишь, что случилось?

Стянув с себя футболку, я осторожно подложила ее под голову страдальцу. Собственная раздетость не пугала, мой внешний вид ему до фенечки, свой бы привести в относительное соответствие нижней границе нормы.

– Помню… Нагнулся к замку, кто-то накинул сзади аркан. На шею. Успел просунуть внутрь руки… и плечо… Дернули. Упал на что-то мягкое, арканом стянуло… Я и поехал. Все горит…

– О боже!

Только сейчас я заметила, что по кришнаиту, радуясь габаритам добычи, восторженно ползают полчища муравьев.

– Ты протаранил муравейник. Тебя сейчас сожрут в один присест на первое, второе и третье! Остатки заберут с собой. В муравьиную берлогу.

Я разбрасывала «охотничков» направо и налево, одновременно помогая Сергею встать. Наверное, у него включились защитные силы организма, он перекатился на живот, встал на четвереньки и резво пополз вперед.

– Нам в обратную сторону! – пискнула я, не в силах оторвать взор от грязной спины кришнаита. Рубашки под грязью видно не было.

Сергей замотал головой, скорее всего, пытался стряхнуть муравьев. Я быстро пришла на помощь и надавала ему по щекам. Не лупить же по ранам на голове. Лесные разбойники разлетались только так!

– В чем дело?!

Спешившая на помощь Наташка решила, что мы от безделья дурью маемся.

– Муравьи! – крикнула я. – Целое стадо на «техническом средстве».

– Сюда! – донесся призыв Наташки, по ходу своей пробежки с черным пластиковым пакетом свернувшей куда-то в сторону. Сергей, сумевший встать на ноги, прихрамывая, последовал за ней. Я, почесываясь на нервной почве от воображаемого нашествия муравьев и яростно лупцуя своей футболкой по крапиве, шла следом.

Внимательная подруга ухитрилась разглядеть в глубине участка старый колодец. Проблемы с поисками ведра не возникло. Оно нам и не требовалось. Благодаря ночному ливню, вода в колодце стояла так высоко, что ее можно было черпать ладонями. Но мы воспользовались плодами цивилизации – валявшейся у стены дома пластиковой банкой, в которой когда-то вполне могла находиться селедка. К счастью, сейчас ею и не пахло. Кришнаита прислонили к стволу яблони и попытались стянуть с него рубашку. Он отчаянно отбрыкивался, заладив одно и тоже: «Я сам, я сам».

– Придурок! – не выдержала Наташка. – Нашел время стесняться! У нас нет разделения по половому признаку, все мы товарищи по несчастью. Причем твоему! Видишь, Ирка полуголая бегает? Слава богу, лифчик себе оставила. К-куда, несчастная! Там же плантация крапивы.

– Мне надо футболку постирать.

Я стеснительно ею прикрылась.

– Возьмешь из сумки чистую. Иди сюда, будешь осторожно поливать Сергею на голову. Сергей, наклонись и держись за эту ветку. О-о-о… Он в свою рвань вцепился! Да фиг с тобой, торчи в своем рубище. Сейчас все лишнее с головы смоем, может, поумнеешь.

Наташка бормотала, не переставая. Не хуже, чем кришнаит не так давно. Только речи ее были вполне доступны пониманию:

– Грязи до фига… Новых шишек нет… Старая рана закровоточила, фигня – обработаем. Новая царапина… Блин! Муравейник! Ирка, ты видишь, на чью мельницу воду льешь? Смотри, себе весь лифчик облила, и мне за шиворот попало.

– Извини. Отвлеклась на разведку. Кругом враги…

– С головой у него почти все в порядке. Жаль, перекись на исходе. Теперь спина.

Кришнаит крупно вздрогнул и твердо заявил, что дальше он справится сам. Наташка разозлилась до такой степени, что выплеснула ему в физиономию остатки воды и предложила «сдохнуть от столбняка, не сходя с этого места». А мы с ней вроде как на это полюбуемся и палец о палец не ударим, чтобы помочь. Только я не очень поняла, чему помочь? Сдохнуть?

Сергей Юрьевич покорно выслушал приговор, повернулся задом и стянул лохмотья. Мы ахнули. Спина была грязно-красная. Подавивщись собственными ахами, я умолкла, Наташка, наоборот – заворковала:

– Прямо «нюдист», такая замечательная абстрактная роспись по телу! Никакой одежды не надо. Живая картина. Жалко смывать, а что делать?

По мере ликвидации очагов грязи, проступала жестокая реальность ссадин, глубоких царапин, мест с содранной кожей и памятных меток от укусов муравьев. Кришнаит повизгивал и скрипел зубами, а когда дело дошло до обработки йодом, взвыл. Я изо всех сил дула на раны, причем так отчаянно, что закружилась голова. Каждый раз такая история, не могу даже себе чай остудить. В результате, как выяснилось, брякнулась на Наташку. Та стряхнула меня, словно назойливую муху, напомнив, что мне давно пора стать самостоятельной.

Очнулась я от резкого запаха нашатыря и активно попыталась от него освободиться. Подруга причитала, жалея выбитую у нее из рук ампулу и себя, работающую на два фронта без вознаграждения. Кришнаит прикрывался спереди моей грязной футболкой.

– Всем спасибо, все свободны, – через силу выдавила я. – Поехали?

– Сиди. Сейчас мы отвернемся, а Сергей Юрьевич сам ноги помоет. Впрочем, нет. Отвернешься ты одна, а я займусь сменой его белья. Вернее, сортировкой. Впрочем, сортировкой займемся на досуге. Сейчас оденем психиатра в то, что под руки попадется. Остатки брюк, думаю, надевать не стоит.

Сергею Юрьевичу совершенно не шел кремовый цвет. А рюшечки и воланчики платья покойной тетушки никак не гармонировали с темной щетиной, основательно проклюнувшейся на физиономии. Но небритость была мелочью по сравнению с процессом уговоров кришнаита на временную смену пола.

– Мужиком родился, мужиком помру, – яростно шипел он, отмахиваясь от предложенного ему ассортимента.

– Ну и дурак, – устав от уговоров, заявила я. – Некогда сейчас мужскую одежду подбирать. Шотландцы, например, гордятся своими юбками – это у них парадная форма одежды. А ты в случае чего, все равно помрешь мужиком, даже в платьице. Но оно дает шанс выжить. Если за тобой весь мир охотится, надо быть очень умным и изворотливым. Доберемся до безопасного места, переоденешься в соответствии со своей половой принадлежностью.

– Где оно, мое безопасное место? – вздохнул кришнаит и, по-прежнему прикрывая моей футболкой живот, вопросительно взглянул на нас.

– Да-а-а… протянули мы с Наташкой, морщась от созерцания плохо выбритого лица кришнаита.

– Паранджу бы ему, – деловито предложила я.

– Жаль, тетину шляпку с вуалью потеряли, – вздохнула Наташка, успевшая завести машину. – Придется мне жертвовать своей бритвой для личной гигиены. Куплю другую. Разорил, страдалец. Бриться будет в дороге. Ир, по-моему, Сережа выразительно молчит, требуя, чтобы мы отвернулись. Отворачиваемся, мытарь! Давай быстрее, пора сматываться. Тип, которого мы оставили в бытовке, уже наверняка развязал себе руки зубами. Бли-ин! А ботинки-то на Сергее Юрьевиче мужские!

– Да где ж было искать женские по его размеру? Ладно, в машине не видно. – Я снова занервничала, почувствовав неосознанную тревогу. – Загружаемся! Есть шанс застрять на косогорчике, а толкачи из нас никакие.

– Сплюнь три раза!!! – Наташка торопливо перекрестилась, я покорно сплюнула. Потом тоже перекрестилась.

Тетино платье затрещало по всем швам, кришнаит что-то пробормотал. Мы сочли это знаком готовности и обернулись.

Наташка сразу потупилась.

– Ты знаешь, ничего… Только никогда не покупай кремовые рубашки. Брюки можно – они от лица далеко. Ир, может, оторвать ему кружавчики на груди?

– Лучше ничего не трогать. Сойдет.