Повелитель тьмы (СИ) - "Amazerak". Страница 38

Зато теперь Эдуард понял, почему Юрьевский тогда так себя повёл, грубо отказавшись от дальнейших попыток устранить Озёрова. Между ними, получается, был разговор. Неужели генерал испугался? Хотя попробуй тут не испугайся…

Не могу сказать, что разговор с губернатором меня успокоил, но ситуация оказалась далеко не столь критической, как её представлял Любецкий. Барнаульский губернатор крови моей пока не жаждал, однако я, хоть и был готов пойти на уступки, сдаваться не собирался. И если понадобится… кто знает, возможно, придётся и к Калакуцкому наведаться тайно, как когда-то к Елагину, и устроить собственные «переговоры».

Третьякова я тоже прекрасно понимал. Война между губерниями — это, мягко говоря, не то, к чему хотелось бы прийти. Очередное кровопролитие, которое уж точно не останется без внимания императора. Тот, кажется, предпочитал не лезть в дела аристократов на восточной границе, отдавая решение всех проблем на откуп губернаторам, но если ситуация выйдет из-под контроля, государь в стороне не останется.

А ещё сегодня Третьяков, наконец, узнал о том, что мне известно про покушение. Было видно, он занервничал. Тоже мне, миротворец хренов. Пусть понимает, что и мне есть чего ему предъявить.

Теперь мне оставалось только ждать…

Помимо проблем с Калакуцким меня интересовало, главным образом, две вещи: откроются ли в моём имении новые ямы в ближайшее время, и появились ли под Усть-Катайгнском тенебрисы. О том, что там творится, мне предстояло узнать лишь через полмесяца, когда вернусь на передовую, а у нас пока было всё спокойно.

В эти дни обнаружилась небольшая бездна за пределами моих владений, но очень близко к ним. Я не знал, чья там земля, но всё равно приказал охране закрыть яму, чтобы тенебрисы не бежали к нам. А через пару дней разведчики засекли группу существ, движущихся, по всей вероятности, из Барнаульской губернии. С ними оказались два беллатора-великан, и я сам поехал их уничтожать, чтобы лишний раз не подвергать опасности своих людей. Всё равно заняться нечем. По-хорошему, решать данную проблему следовало Калакуцкому, но для барнаульского губернатора ссоры с соседями, кажется, были важнее.

Пятницу я провёл на своей базе, осматривал имущество. Парк автотехники пока увеличивать не собирался. На сегодняшний день он состоял из десятка минивэнов, двух десятков внедорожников, в том числе старых «Онисков» восьмидесятых годов, на одном из которых я катался сам, и десяти «Носорогов». Три из них требовали ремонта.

Но всё же не мешало докупить кое-какое оборудование, особенно бронежилеты (их почему-то не хватало), и рубрумитовые патроны, которые расходовались в нынешних обстоятельствах очень быстро.

Вопрос же строительства шахты снова пришлось отложить. Я собирался начать весной, но теперь было не до этого. Прежде всего, следовало понять причину, по которой на моей земле образуются бездны, и пока проблема не решится, ни о какой шахте речи не может идти.

Да и с финансами пока было туго.

В конце квартала я получил дивиденды от сафоновской компании — шестьсот с небольшим тысяч. Прибыль оказалась меньше, чем я рассчитывал, но меня это не удивило. Сафоновы сами испытывали огромные проблемы с тенебрисами и были вынуждены законсервировать уже три нефтяные скважины.

Так же ожидались дивиденды от «Первосибирска-23», но в конце полугодия, то есть как раз летом.

А вот доход от деревообрабатывающего завода и прочую прибыль, включая те деньги, которые мне платили местные аристократы за зачистку их имений от тенебрисов, сжирали охрана. Я хотел увеличить её численность до трёхсот человек, но не видел возможности. Двести пятьдесят бойцов — это пока был максимум, который я мог себе позволить.

Так же приходилось вкладывать средства в развитие мебельного цеха и в ремонт доходных домов, но по этим статьям основные расходы были на конец прошлого года, когда мы ещё получали деньги с добычи артефактов.

«Золотой путь» тоже кое-что приносил. Я получил в этом квартале почти сто тысяч и вдобавок надеялся стрясти с Елагиных неустойку. Ну и на артефакты рассчитывал. Как раз снег растаял, начинался сезон, и со дня на день первые отряды добытчиков собирались выехать на промысел.

Вот и выходило, что пока строить шахту было не на что, а летом и средства могли появиться, и, я надеялся, прояснится ситуация с тенебрисами.

Первый выезд за артефактами состоялся в субботу. Отправились сразу несколько отрядов. Под моим началом находились три самостоятельные группы добытчиков, работавшие за процент от выручки, и отряд из тридцати охранников. Всеми их, как и прежде, координировала Леди.

Мне тоже заходилось поехать, но скорее от безделья, нежели ради какой-то цели. Прекрасно понимал, что поход в тёмную область — далеко не самое весёлое развлечение, но что-то тянуло меня туда, и я ничего не мог с этим поделать.

Отправился вместе с отрядом охранников, который Леди возглавила лично. Мы двинулись через один из фортов южнее Первосибирска. В соответствии с договором, заключённым с Любецикими, в моём распоряжении имелась огромная территория, где подконтрольные мне добытчики могли заниматься промыслом. Туда мы и поехали.

Наш отряд разделился на две группы. Целый день мы лазили по прошлогодней траве в поисках ценных камней, но так ничего и не нашли. Мы оказались в не самом лучшем месте. А после обеда ещё и на стаю тенебрисов наткнулись. Монстров было мало, около двух десятков в общей сложности, и я испепелили без труда, но если б не я ребятам пришлось бы помучиться с этой гадостью.

Зато второй группе повезло. Они прочёсывали лесок поблизости, где до сих пор местами лежал снег, и собрали почти два десятка камней: несколько пустышек, а остальные — огненные и электрические.

Отряд остался на ночёвку в поле недалеко от форта, чтобы утром продолжить работу, а я поехал домой.

Мой старенький «Оникс» начал барахлить: то ли в движке, то ли ещё где-то слышался подозрительный стук. Похоже, пришла пора сдавать машину нашим механикам, которые вдвоём каким-то чудом умудрялись поддерживать на ходу весь автопарк базы.

А мне неплохо было бы приобрести что-нибудь посовременнее. Положение обязывает. А то сослуживцы уже косятся на это ржавое ведро. Да и свою серебристую бронированную «Волгу» стоило отдать в кузовное ателье, чтобы вмятины поправили. А то видок у машины не слишком презентабельный, да и, по словам Захара, какие-то проблемы с ходовой появились. Новое авто для выездов в город я так же подумывал приобрести, но деньги было жалко, ведь предназначались они для шахты, а седан представительского класса минимум тысяч пятьдесят стоил.

Когда я пересёк рубеж и оказался в зоне покрытия телефонной сети, на моём мобильнике высветились вызовы от губернатора. Я догадался, зачем он звонил: наверняка, по поводу Елагиных.

— Алло, здравствуйте, Алексей Михайлович, — проговорил Эдуард, услышав мой голос. — Долго же я до вас дозвониться не мог.

— Так я в тёмной области весь день был.

— Что ж вам неймётся? Вроде бы в отпуске.

— Сам не понимаю, Эдуард Анатольевич. Так получается.

— Ну дело ваше. А я вот по какому поводу звоню. Разговаривал я сегодня с Калакуцким, и… — короткая пауза. — Он отказался. Вот так вот. Не готов он на компромиссы идти.

— Это плохо. Без компромиссов в нашей жизни никак.

— А о чём я предупреждал вас? Не такой он человек. Но я уговорил Калакуцкого пообщаться с вами лично. Так что у вас будет шанс его убедит, хотя боюсь… смысла в этом немного.

— Это мы ещё посмотрим. Где и когда встреча?

— Видеоконференция завтра в десять утра. Я тоже буду присутствовать.

— Мы втроём?

— Да, втроём.

— Хорошо, благодарю.

Калакуцкий отказывался от компромисса. Ещё один горделивый, упёртый, как баран, аристократ. Я, конечно, поговорю с ним завтра, попытаюсь убедить, но, что-то подсказывает, шансов мало.

На следующее утро после завтрака я нарядился в свой тёмной-синий мундир, чтобы противник понимал, с кем дело имеет, и в назначенное время мы связались с Эдуардом. Вскоре к нашей видеоконференции присоединился Калакуцкий.