Тень Камбера - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 57

Руки Дугала дрожали, когда он прижимал флягу к груди забинтованной рукой и пытался открыть ее здоровой. Он с удовольствием думал о вкусе великолепного фианнского вина, которое, как он знал, Кьярд залил туда.

Но стоило Дугалу поднести флягу к губам, как Келсон пошевелился, застонал, перевернул голову с одной стороны на другую и поменял положение ног. И даже его веки задрожали.

— Келсон! Слава Богу! — воскликнул Дугал. Его лицо исказила гримаса, когда кончики пальцев раненой руки дотронулись до лба короля. — Келсон, как ты? Ты слышишь меня, Кел?

Издав еще один стон, Келсон открыл глаза и попытался остановить взгляд на лице Дугала, с беспокойством склонившимся над ним.

— Где болит сильнее всего? — спросил Дугал. — Можешь сказать?

— Пить…

Из распухших губ вылетело одно слово, хотя и с трудом. Но Дугал радовался уже тому, что король начал говорить.

— Ты хочешь пить. Конечно. Вот, давай-ка я помогу тебе сесть.

— Пить… — повторил Келсон заплетающимся языком.

Возбужденный Дугал провел раненую руку под голову Келсона, чтобы приподнять ее, затем аккуратно положил ее на свой локтевой сгиб и поднес открытую флягу к его рту.

— Это вино. Пойдет? — прошептал он. — Наверное, воды ты напился надолго.

Келсон не ответил, но только жадно припал к горлышку и сделал четыре или пять больших глотков перед тем, как отодвинуть флягу.

— Хорошо, — прошептал он. — Боже, кажется, у меня в животе разгорается огонь. А еда у нас есть?

— Боюсь, что нет. По крайней мере, пока. Я собирался развести костер, но боялся оставлять тебе одного без сознания. Если ты думаешь, что можешь несколько минут полежать один, я соберу хвороста.

— Я не ребенок, — пробормотал Келсон заплетающимся языком. — Наверное, я опять посплю.

— Прости, но я не могу тебе позволить это сделать, — ответил Дугал. — Ты был без сознания, Келсон, и я не знаю, сколько времени, и у тебя сотрясение.

Не представляю, насколько серьезное, но мне хотелось бы, чтобы ты какое-то время постарался не заснуть. Ты был практически в состоянии комы.

Келсон моргнул, в его серых глазах появилось какое-то странное выражение.

— В коме?

— В коме, без сознания, — ответил Дугал, внезапно забеспокоившись. — Келсон, с тобой все в порядке? — Он замолчал на мгновение. — Ты помнишь, что случилось?

Келсон с трудом сглотнул и покачал головой, от этого движения его лицо исказила гримаса.

— У меня.., есть чувство, что я должен знать.., о чем ты говоришь, но я…

Внезапно он побелел, а затем одной рукой ухватился за рубашку Дугала, причем с такой силой, словно от этого зависела его жизнь.

— Боже праведный, все плывет… Я не могу дышать! А моя голова…

Уже когда Келсон произносил последнюю фразу, Дугал догадался о причине и отправил ментальный импульс во флягу, которую все еще держал в руке, а затем со злостью отшвырнул на камни.

Как он этого не заметил? Во фляге была мераша — не такой концентрации, как они пили, когда с ними сидел Арилан, но достаточно высокой — и что-то еще. Он не знал остальных добавок, но они, казалось, душили Келсона. Мераша уже стирала то, что оставалось от защит Келсона после травмы головы, а его дыхание…

В отчаянии Дугал резким движение посадил Келсона, вставил два пальца ему в горло и безжалостно держал, пока Келсона рвало, и он не исторг из себя все, что только что выпил. Келсон укусил пальцы Дугала. В то же время Дугал направил все свои оставшиеся силы сквозь уже наполовину разрушившиеся щиты Келсона и взял под контроль дыхательный центр, заставляя короля продолжать дышать.

Дугал не представлял, достаточно ли этого: ведь какая-то часть яда уже попала в организм Келсона, хотя, надо надеяться, не в смертельной концентрации. Последствия еще должны проявиться. Если получив дозу мераши, можно отоспаться, предварительно зная, какой будешь испытывать дискомфорт — хотя как Келсон перенесет ее с травмой головы? — Дугал понятия не имел, какие последствия может Дать другое вещество или несколько веществ, добавленные в вино. Может, он даже поступил не правильно, вызвав у Келсона рвоту, но при сложившихся обстоятельствах он ничего другого предложить не мог.

Так что, черпая силы непонятно откуда, Дугал потащил Келсона, слабо хватающего ртом воздух, назад к краю воды и стал рукой заливать воду ему в рот, используя физическую силу, свои навыки военно-полевого хирурга, а также силы Дерини, чтобы заставить короля проглотить воду, а затем повторил процесс, вставив два пальца ему в рот. Он повторял это снова и снова, каждый раз заставляя короля выпивать все большее количество воды. Келсон сопротивлялся все слабее. Наконец Дугал почувствовал, что дальнейшие повторения только еще больше ослабят его пациента и процедуры дадут меньше пользы, чем заберут сил.

Дугал плакал, прижимая Келсона к груди, сам стараясь привести свое дыхание в норму. Но Келсон дышал гораздо тяжелее, причем его дыхание могло вообще прекратится, если Дугал хоть на немного ослабит контроль. Часть разума Дугала поддерживала дыхание Келсона и помогала ему по возможности избежать разрушения от мераши — что достигалось только одной целеустремленностью. Одновременно Дугал пытался найти другие менее очевидные сбои, которые он мог пропустить, придя в ужас от случившегося и разбираясь с необходимостью срочно вывести отравленное вино из организма Келсона. Но, казалось, больше никаких сбоев нет.

Оставалось только сотрясения мозга, которое не промоешь водой. Поскольку они опять сидели у воды, все, что могло на них обсохнуть, снова промокло. Дугал осторожно промыл рану над левым ухом Келсона. Надо уж выяснить самое худшее.

Но тут его ждала первая удача с тех пор, как Дугал сам открыл глаза в этом Богом забытом месте.

Рана оказалась неглубокой, а череп — незадетым. Большая часть свернувшейся крови легко смылась, и открылся синяк с царапиной и шишкой, над которым, используя свои ментальные силы, он обнаружил вмятину, которую уже нащупывал раньше. Она не была такой глубокой, как он опасался вначале, хотя и серьезной травмой. Потому что если мозг Келсона задет внутри черепа… Ведь на черепе снаружи образовалась большая шишка…

Дугал не хотел об этом думать. Позднее, если не будет никакого другого выбора, он может попытаться, используя свои силы, осторожно приподнять вдавленную кость и поставить на место. Но ему доводилось видеть слишком много травм головы, полученных в битвах, чтобы не знать, как опасно заниматься ими. Дугал мечтал, чтобы у него был целительский талант его отца, но, к сожалению, он не нашел и следа такого благословения, обнаружив другие способности. Он даже подумал о том, чтобы связаться с отцом, таким же образом, как прошлым летом связывался с Келсоном после той ужасной битвы при Дорне, но понимал: такая попытка бессмысленна — он один, ему никто не поможет, и Ремут находится слишком далеко.

Более того, он не знал, насколько хватит его сил, чтобы поддерживать Келсона. В конце концов, ему самому будет нужно поспать. Какое-то время можно продержаться без сна, но это нельзя делать вечно. И Цена отсрочки может быть слишком велика.

А что если и к тому времени, когда ему будет просто необходимо поспать, Келсон еще не сможет нормально дышать? А если сможет, то через какое время? Что они будут есть? Как они отсюда выберутся? Дугал не представлял, где они находятся, потому что не знал, сколько времени они провели в воде и сколько — без сознания. Когда случилось несчастье, они находились там, где обычно нет ни одной живой души, значит, скорее всего, понадобится несколько дней, чтобы организовать отряд спасателей, даже если об их местонахождении каким-то образом узнают. Конечно, не может быть, чтобы весь отряд вместе с ними упал вниз. Хотя Дугал был уверен: свалились Долфин и монах, а также, возможно, Конал и его оруженосец.

Но когда он вспомнил остальных, в голове возник интересный вопрос: а как отравили его вино?

Было очевидно: именно он являлся целью того, кто намеревался совершить злодейство во время этого похода. Кьярд, отвечавший за пожитки Дугала, оставался вне подозрений. Но кто? Мераша — зелье Дерини и доступ к ней мог иметь только другой Дерини, причем даже не любой из них, потому что в таком случае Морган смог бы раздобыть мерашу зимой и им не пришлось бы проходить испытание с Ариланом. Но никто в отряде не принадлежал к Дерини и не имел тесных контактов с Дерини.