Мужские сны - Толмачева Людмила Степановна. Страница 55

Татьяна набрала номер приваловской прокуратуры. Ответил Рочев.

– Игорь Иванович! Срочно приезжайте. По телефону не буду ни о чем говорить. Скажу лишь, что нужны все документы по Симакову и Плужникову. Завтра пойдем в областную прокуратуру.

– Открылись новые обстоятельства?

– Да.

– По голосу слышу – что-то важное.

– Очень. Буду ждать вас.

– Хорошо. Отложу все дела и приеду. А может, с прокурором?

– Решайте сами.

– Договорились.

Жизнь, как это часто бывает, внесла свои коррективы в Татьянины планы. Утром позвонил Рочев и сообщил о внезапной смерти Симакова.

– Поездка в город откладывается до выяснения обстоятельств. Сейчас готовится заключение о причине смерти. Вот такие дела, Татьяна Михайловна.

– Я думаю, нет, я уверена, что это убийство и организовано оно здесь, у нас. Возможно, что и убийца приехал из города.

– Даже так? Значит, не зря вы нас вызываете?

– Разумеется, не зря.

– Постараемся не задерживаться без уважительных причин.

– Позвоните мне, если появятся новые факты.

– Хорошо. Вечером Татьяна пошла на очередную презентацию.

Солидный литературный журнал отмечал свой юбилей, а заодно первый выпуск в новом формате, и редактор дважды звонил, спрашивая, не забыла ли она о столь важном событии.

После презентации за ней заехал Солодовников, и они отправились в ресторан. Надо признаться, Татьяне было не по себе в этой обстановке. Нет, ее не смущало, что могут поползти слухи: о своей репутации она не слишком беспокоилась. Сказывалась журналистская закалка, да и по природе своей она была смелым и независимым человеком. А не по себе ей было по той простой причине, что Солодовников ей был не нужен. Абсолютно. Получалось, что она обманывала его. «Я никогда не выйду замуж со своими капризами», – ругала она себя. Но это был не пустой каприз. Перед глазами неотступно стоял Андрей и смотрел на нее своими васильковыми глазами, прозрачными, как лесной ручей. Она даже тряхнула головой, прогоняя это видение.

– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросил Владимир, оторвавшись от карты вин, которую держал в руках.

– Нормально, – выдавила она улыбку.

– Может, плюнуть на ресторанный ужин и поехать ко мне? – предложил он.

– Пожалуй. Да, ты прав. Хватит на сегодня публики. Хочется уединения.

Владимир отменил заказ, и они вышли на улицу.

– Погуляем? – спросила Татьяна.

– С тобой хоть всю ночь.

Боже! Какая магия в этих мужских словах! Они могут заворожить, унести майским ветром к далеким горизонтам, в заоблачную бездну, в космос. Но при одном условии. Если их произнес любимый.

Владимир почувствовал ее отчуждение. Но выяснять отношения было бы смешно, ведь они почти не знали друг друга. Так и молчали, не решаясь на откровенный разговор. Он еще надеялся завоевать ее любовь, а она не хотела лишний раз ранить его сердце.

На следующий день приехал Рочев. Он позвонил Татьяне и известил о том, что находится в областной прокуратуре.

– Пока вы едете сюда, я зайду в один кабинет, доложу о ходе следствия. Ведь наше Привалово – лишь часть наркосиндиката. По области таких точек несколько.

Что подсказало Татьяне поинтересоваться у Рочева, к кому он собрался идти? Женская интуиция? Наверное.

– Вряд ли вы знаете его. Это Соболев Виктор Семенович. Следователь по особо важным делам.

– Что?! Господи, Игорь Иванович, дорогой, пожалуйста, не ходите пока к нему. Я вас очень прошу!

– А что случилось? – насторожился Рочев.

– Вы можете подождать меня пятнадцать минут, не заходя ни в какие кабинеты? И вообще не распространяясь ни с кем о деле Симакова?

– Могу, конечно, но…

– Все! Больше ни слова! Ждите меня! Областной прокурор поднялся, приветливо улыбаясь, сжал в своей лапище тонкую Татьянину ладонь.

– Честно говоря, Татьяна Михайловна, удивлен вашим горячим участием в этом деле.

– Ничего удивительного, Евгений Александрович. Ведь Красный бор – родные места моих предков. Да и потом, я прохожу свидетелем по этому делу.

– Да, да. Я в курсе.

Сначала выслушали доклад Рочева о ходе расследования преступлений. Татьяну не удивило, что Симакова отравили, подмешав в бутылку с минеральной водой смертельную дозу транквилизаторов. А потом настала очередь Татьяны выложить свою информацию. Ее слова повергли прокурора в шок.

– Не может быть, чтобы в наших стенах завелась такая крыса!

– Это всего лишь версия, – упрямо продолжала Татьяна, – но ее необходимо в экстренном порядке проверить. Например, есть ли алиби у Григорьева и Соболева на момент убийства Симакова.

– Да, Татьяна Михайловна, а ведь нам не хватает именно таких работников, как вы, с мертвой хваткой и логическим мышлением, – улыбнулся прокурор.

– Я не хочу занимать чужого места, мне достаточно и своего, – не приняла шутки Татьяна. – Но интуиция мне говорит, что зять Плужникова имеет прямое отношение к преступлениям. Откуда, например, у скромного чиновника такие апартаменты в центре города? Я видела это элитное жилье, где он живет.

– Не обижайтесь на шутку, – посуровел прокурор, – а за ценную информацию большое спасибо. Я сейчас же дам все необходимые распоряжения. Вы, товарищ Рочев, свободны. Но далеко за пределы прокуратуры не отлучайтесь. Сотовый у вас с собой? Дайте его номер моему секретарю. И еще. Вам лучше на глаза Соболеву не попадаться. Так, на всякий случай.

Прошло три дня после разговора в прокуратуре. За это время случилось немало событий, всколыхнувших весь город, да и область тоже. Были арестованы Соболев, Григорьев и еще ряд более мелких чиновников, имевших отношение к делу Плужникова – Симакова.

Вскоре вышла статья о Красном боре. Инна, едва приехав из Испании, отредактировала уже написанную ранее статью, добавив туда сведения из СЭС, где давно сделали анализ проб воды и почвы из Кармашей, а также сырья и отходов лакокрасочного завода. Результаты анализа были неутешительными. Огневку и почву вокруг Красного бора давно загрязняли токсичными и другими вредными веществами, вызывающими тяжелые заболевания.

Эти дни Татьяна была как на иголках. Не отпускали текущие дела на работе, полным ходом шли приготовления к Дню города, в том числе необходимо было подготовиться к открытию музея, где завершался капитальный ремонт. Но более всего ее волновало, чем закончится расследование уголовного дела. Хотя в прокуратуре и предупредили, что это длинная история, ее одолевали мысли о невинно пострадавших Даше и Николае, дяде Паше, Виталии. Он по телефону не показывал эмоций, но ей и так было понятно, что брат сильно переживает по поводу дальнейшей судьбы Николая. Ведь последствия травмы могут сказаться в будущем. Татьяна настояла на консультации в городской клинике. Договорились, что Виталий привезет сына на следующей неделе. Она уже созвонилась с профессором, который пообещал лично провести обследование.

В пятницу она сидела в кабинете с пресс-секретарем и обсуждала свою будущую речь на открытии музея. Вдруг вошла Мара и, растерянно улыбаясь, сказала:

– Извините, Татьяна Михайловна, снизу охрана позвонила. Там странный посетитель к вам рвется.

– Какой посетитель?

– Говорит, – Мара хихикнула, – что он ваш муж.

– Муж? Что за бред? Какой номер на вахте?

– 11-119.

– Спасибо, идите. Я сама разберусь. Мара, еще раз прыснув, вышла. Татьяна набрала вахту:

– Скажите, как представился посетитель?

– Андрей Ермилов.

– Что? Он все еще там?

– Да. Вот он.

– Дайте ему, пожалуйста, трубку.

– Татьяна Михайловна! – услышала она почему-то веселый голос Андрея. – Мне срочно надо обговорить с вами вопрос о реставрации Благовещенского храма. Выпишите мне пропуск.

– Хорошо. Секретарь сейчас спустится.

– С небес? – спросил Андрей. «Да он пьян!» – догадалась Татьяна, но не стала менять решения.

Мара сбегала вниз и поднялась на лифте уже в компании Андрея. Они с шумом вошли в приемную. Андрей напропалую смешил симпатичную Мару, а та хохотала, прикрывая рот ладошкой, чтобы приглушить неприлично громкий смех. Татьяна, замерев с карандашом в руке, вслушивалась в звуки, доносившиеся из приемной. Она отпустила пресс-секретаря и кивнула Маре, которая просунула румяное личико в дверь и игриво спросила, можно ли пускать посетителя.