Обмен властью (СИ) - "Эш Локи". Страница 11

Затем он принёс аптечку. Положил ладонь мне на шею и властно, уверенно наклонил вперёд. От такого простого на первый взгляд действия горячий ком вспыхнул под ложечкой и упал в низ живота.

Какое-то время я просто терпел — сказывалось угнетённое состояние. А затем резко, словно проснулся, осознал: это был Тимур.

Тимур, который считал меня и подобных мне чуть ли не грязью, сейчас возился с моими ранами. Его руки — бережные, его дыхание — поверхностное…

Жаль, я не мог увидеть его лица.

— Почему и ты… — на грани слышимости выдохнул Ларионов, проходясь смоченной в перекиси ватой по ранке.

Наверное, больше всего его поразило клеймо. Оно было небольшим, в форме креста — полоса на полосе, но ужасало знатно, я сам ошалел, когда увидел. Шрам останется.

— Что? — осторожно переспросил я, смутившись.

— Зачем тебе это? — спросил Тимур, уперевшись коленом в диван и нежно прикрывая раны свежей повязкой. — Зачем так перебарщивать?

— Только так… я… могу себя понять, — скомкано объяснил я. — У меня к тебе встречный вопрос. Почему ты помогаешь?

— Я не настолько урод, чтобы отказать в первой помощи.

— Даже мне?

Тимур огорчённо вздохнул и пропустил вопрос мимо ушей.

— Я дам тебе что-нибудь из одежды.

Соскользнув с дивана, он подошёл к шкафу, где хранил личные вещи. Такое преимущество, как и своя комната, было только у Доминантов высших уровней. Оно и понятно, никто не выматывался так, как они. Пытать людей часами тоже нелегко…

У Тимура были сильные руки. Прошитые яркой сетью вен под белой прохладной кожей, ухоженные, крепкие. Даже сейчас он двигался с животной ленцой, полностью осознавая своё превосходство. Но не сказать, что Ларионов был человеком потрясающей красоты — скорее уж обладал редкой холодной харизмой. Нос прямой, будто по лекалу. И глаза необычные, узкие, лисьи, что делало его с виду напряжённым и небезопасным.

— Она будет тебе великовата, но всяко лучше, чем без, — он протянул мне чёрную рубашку.

— Спасибо, — я улыбнулся и попытался засунуть руку в рукав, но потерпел провал. Плечи после спазма функционировать просто-напросто отказывались.

— Как ты собираешься работать, идиот? — раздражённо спросил Тимур, присев, чтобы помочь.

Добравшись до пуговиц, он вдруг поднял глаза. И в самом деле — мозаика… крапинки. Капли цвета под тяжестью теней ресниц. Я засмотрелся и не сразу понял, что Тимур тронул мои губы пальцем. Он заметил тонкую трещинку, которую я нагрыз ночью, мучительно ворочаясь с боку на бок.

Наше дыхание одновременно упало. Ровное, затяжное вдруг скомкалось и исчезло.

— Тут тоже… кровит… — заторможено заметил Ларионов.

Мы замолчали, глядя друг на друга, будто кто-то нажал на «стоп» и решил покинуть место действия, пока не случилось худшее. И теперь для нас эта маленькая пауза превращалась в бесконечность.

Я не понимал Тимура. И он меня тоже. Мы были с разных планет. Ещё хуже — из разных вселенных.

Но… мы были заворожены. Я — изъяном полу-садиста, он — изъяном мазохиста. И чем-то, что не поддаётся системам и правилам.

Тимур первым пришёл в себя. Медленно потянулся навстречу, не отводя глаз, завёл руку под ткань рубашки. Просто положил ладонь ниже моей ключицы, на покрывшуюся мурашками, взмокшую кожу. Без давления. Без нажима.

Очень осторожно.

Я сглотнул, осознавая, что сейчас он почувствует, как мой организм сходит с ума, и захотел было отстраниться, но натолкнулся на физическое бессилие. А оно уже ассоциировалось лишь с одним процессом — с сессией. С экшеном.

Я хотел его. В роли Верхнего. Хотел, а потому голова перестала работать и сознание поплыло, раздавленное желанием подчиниться. Тем более Тимур влиял на меня совсем не так, как Артемий Олегович. Не обезличивал, погружая в беспомощность ещё глубже и пользуясь моей психической зависимостью, а скорее… вытаскивал?

— Не ходи к нему больше, — прошептал Ларионов.

И, похоже, не собирался давать никаких объяснений этой… просьбе. Или приказу?

— Почему?..

Так же аккуратно убрав ладонь, Тимур встал. Он и сам, пожалуй, не знал, что ответить. И пока наружу не показались шипы, я решил уйти — всё это было для нас уже чересчур.

Я вышел из его комнаты почти бегом, трясущимися руками вталкивая пуговицы в прорези. Но даже боли не почувствовал — меня контузило. Сердце грохотало, голова кружилась и хотелось поскорее разорвать ниточку не пойми откуда взявшегося взаимопонимания.

Если я правильно понял… он тоже в беде. Я не один. Худший выбор из выборов для меня — Тимур, который в принципе, что бы ни случилось, не увидит во мне равного. Худший выбор из выборов для него — я, ничего из себя не представляющее пустое место.

В приёмной оказался Артемий Олегович с бухгалтером Татьяной.

— Вова, нужны распечатки за октябрь, — сказал Хозяин, озабоченно впившись взглядом в моё серое от пережитого лицо.

Я торопливо окунулся в работу с документами и через три минуты подготовил всё необходимое. Бухгалтер кивнула, забрала бумаги и поскакала на своих высоченных каблуках к выходу. Они работали в другом офисе неподалёку. Просто в «Алом пути» им вряд ли удалось бы сосредоточиться…

— Ты точно справишься? — поинтересовался Хозяин. Без лишней озабоченности, но со знанием дела.

— А… да. Я уже чувствую себя лучше.

— Тогда пойдём со мной. Хочу кое о чём с тобой поговорить.

Мы поднялись наверх. В кабинете играла музыка, стоял приятный обволакивающий запах кофе.

— Что-то случилось? — осторожно спросил я.

— Ничего серьёзного, Вова. Я успокоился и всё обдумал. Ты должен знать кое-что о себе, чтобы в будущем не попасть в опасную для жизни и здоровья ситуацию. В конце концов, ты мой ценный сотрудник.

Он пригласил меня на диван рядом с собой.

— Для начала пара слов о нашей сессии. Пожалуй, она была одна из самых качественных из всех, что я проводил. Ты меня… удивил.

Я невольно заулыбался.

— Теперь немного анализа и предупреждений. Что касается твоего тела. Если нет лимитов и чувствительность низкая, то любой Доминант может перегнуть палку, особенно если это человек, который к тебе равнодушен. Будь аккуратен и всегда оговаривай все риски. Далее — ты быстро входишь в состояние сабспейса. И тебя оттуда вытащить не может даже острая боль. К тому моменту, как мы перешли к наказанию, ты уже «улетел». Это тоже всегда надо держать в уме.

— Я всё-таки наркоман, — неуместно пошутил я.

Но Хозяин поддержал:

— Вроде того. Скорее всего, это связано с патологией рецепторов. Твой организм как бы… теряется, при появлении болевых сигналов. Видишь ли, у разных людей выделяется разное количество эндорфинов в моменты стресса. Кому-то вообще не удаётся расслабиться. А тебе — удалось ещё до бондажа. Потому что я причинил тебе сильную боль, и организм дал такой же сильный ответ. Для многих такая боль — мышечная, не является чем-то необычным. Особенно для женщин и профессиональных спортсменов.

— Это было здорово, — прошептал я. — Такое странное чувство.

Артемий Олегович заулыбался.

— «Здорово», хах… ладно, теперь о внутреннем состоянии. В сочетании всё, что я перечислил, накладывается на то, что ты чистый сабмиссив.

— А?

— О чём ты думал, когда я тебя связывал?

— О том… ну… как быть… лучше?

— Как сделать приятно? Как ублажить?

— Ну да. В этом ведь весь смысл?

Артемий Олегович поднялся.

— Далеко не все так считают. Чаще всего, особенно здесь, в клубе, всё наоборот. Доминант ублажает клиента-саба. Даже в игре.

— Но какой смысл быть сабом, если…

Я завис, обдумывая полученную информацию. А ведь точно. Никогда не замечал такой особенности.

— В моём клубе рабы — это Доминанты, несмотря на то, что они Верхние. Они подчиняются правилам. Они совершают только те действия, которые необходимы нижнему. Ничего не поделаешь. Но это неправильный расклад. Только я могу позволить себе правильный — быть не связанным с сабом денежным вознаграждением и играть в своё удовольствие.