Влюбись в меня себе назло (СИ) - Медведева Татьяна Леонидовна "Стелванда". Страница 46

- Но я же ничего не знала, - пискнула в оправдание. - И потом, мне было тогда не до мальчишек. То есть в плане увлечений ими. Я сражалась за место под солнцем в частной школе.

- А я тебя ни на минуту не забывал, - протянул укоризненно Лёха и снова добавил горячо: - Я люблю тебя, Ехидничка. Не знаю, как это получилось, но с шестого класса точно. Наверное, с того момента, как ты меня обозвала Крысой. Мне показалось это забавным. А я тебе хотя бы чуть-чуть нравлюсь?

- Нет, - сказала я, хитро улыбнувшись, и точно как он, произнесла: - Конечно же, нет. Ты мне не нравишься! Но что-то меня тревожит в последнее время, когда я тебя вижу. И думать стала часто о тебе по непонятной причине. Ты, Крылосов, случайно, не колдун?

И испытующе уставилась ему в глаза. И тут же начала таять, словно Снегурочка у жаркого костра. Мне стало невероятно хорошо и радостно. И появилась приятная слабость в коленях.

- Несомненно, я колдун, - радостно засмеялся парень. - Хочу заколдовать тебя, чтобы ты из моих когтей не вырвалась.

Я округлила глаза и быстро-быстро захлопала накрашенными ресницами, изображая испуг. А после засмеялась довольно.

- Почему же ты не заколдовал меня раньше, почему столько времени ждал? - спросила с ноткой сожаления.

- А как я это мог бы сделать, если рядом с тобой всё время телохранитель-кавказец?! - сыронизировал Лёха и дружелюбной улыбкой сгладил сказанное. - Прости, я не хочу оскорбить твоего брата, во мне тоже от прадеда-корейца по отцовской линии есть азиатские черты, мы все в России полурусские, с примесью... Говорят же, поскреби русского - найдёшь татарина, - и дурашливо хихикнул.

Однако глаза его были серьёзными и сияли непривычной нежностью.

- Если честно, то я боялся твоих насмешек, Ехидничка, - продолжил он проникновенным голосом. - Ведь ты совсем не проявляла ко мне интереса. К тому же в девятом классе у меня был сезон угрей, я с ними боролся. А тебя они даже не затронули, кожа осталась гладкой и чистой. Моя самооценка понизилась. Вот я и ждал, когда прыщи пройдут, и выкобенивался перед тобой, надеясь, что однажды ты влюбишься в меня. - В голосе его почувствовалась грусть. - А потом и вовсе к тебе стало не подступись.

В твоей жизни появился весь препонтовый, так сказать, вещий Олежек, нам, неразумным хазарам, пришлось отступить. - И уже серьёзно добавил: - Я так боялся, что он привязался к тебе нешуточно: обычно лишь два-три месяца ходил с девчонкой и расставался, а с тобой целых восемь месяцев был!.. Ты его до сих пор любишь?

- Нет! - уверенно заявила я. - Больше не люблю.

- А Ричарда Львиное Сердце? Зачем ты его завлекала?

- Ты сам мне велел кого-нибудь полюбить! - отпарировала я. - Вот я и выбрала самого красивого тебе назло. - И вздохнула, поскольку внезапно кольнула мысль, что Ричу не понравится, если я стану девушкой Крылосова. - О, Рич! - пробормотала с грустью и сожалеюще. - Он очень хороший! И из-за тебя сильно расстроится, хотя у нас с ним ничего не было, мы просто друзья.

- Он уже знает! - буквально потряс меня Лёха. - Я ему признался, что люблю тебя.

- Когда это ты успел? - поразилась я.

- После спектакля я наблюдал, как он помогал вам усесться в такси. Когда вы уехали, я подошёл к нему и мы поговорили. Он сказал, что догадывался, что между нами что-то происходит, потому что ты при мне становишься сама не своя.

Крылосов довольно хихикнул и принялся вновь меня целовать. Он даже засунул язык мне в рот, что оказалось удивительно приятным. А с Донцовым так целоваться я отказывалась. Этот французский поцелуй с ним казался мне слишком интимным и отвратительным, а с Лёхой почему-то воспринимается как великое блаженство.

В какой-то момент нашего нежничанья мы оба опомнились, ведь для многих ребят наше исчезновение покажется странным. И поспешили к танцующим. Но перед тем, как выйти из комнаты, я спросила полушутя у Крылосова:

- Мы будем перед всеми опять делать вид, что между нами ничего не происходит?

И затаила дыхание: если скажет "да", рассмеюсь и скажу, что не попала на его удочку, ни единому слову не поверила и уж тем более сама к нему ничего не испытываю. Но услышала:

- Нет, любовь моя! Теперь ты от меня не отвяжешься! Даже и не пытайся! Я не Олег - мечта паучих и жучков-короедов и не Рич - подружка на ушко. И не Иванушка-дурачок, чтоб по горам, по долам за чудом гоняться, когда это чудо у меня под носом. Ты - моё чудо! В этом я уверен стопудово. Мы теперь с тобой пара! А твоему братцу-оруженосцу придётся найти для охраны другой объект.

Глава XXII I

Никита был глубоко возмущён и весь кипел гневом.

- Как ты могла уединяться с парнем, да ещё и Крысой, так надолго?! Ему же нельзя доверять! - зашипел мне в ухо, когда пригласил меня танцевать после нашего с Лёхой возвращения в гостиную.

- Он меня не изнасиловал, не бойся, - чуть посмеиваясь, прошептала ему. - Он меня любит и хочет дружить со мной. О, Кит, я так рада!

- Ты настоящая дурочка, - проворчал сводный братец. - Опять влюбилась не в того! И чем тебе Рич плох? Кровь, видишь ли, с ним не бурлит!

- Ага, не бурлит, - согласилась, улыбаясь во весь рот. - А с Крылосовым бурлит невероятно бурно. Ну, не сердись, Китуля, я же с ним ещё не переспала и не собираюсь это делать в ближайшее время, как и выходить замуж за него. Мы ведь только поцеловались. - И хихикнула.

- Вот с поцелуев всё и начинается, - не переставал бухтеть Никита. - Ты забыла, как он тебя оскорблял, высмеивал не раз? Кто может унизить женщину хоть однажды, тот способен на большее - предательство, например.

Я пропустила мимо ушей его брюзжание. Иногда мой брат рассуждает слишком по-взрослому, при этом изображая оракула. А в жизни на самом деле всё проще. Лёха Крылосов в какой-то степени мальчишка ещё. И свою любовь выражал по-мальчишески - я понимаю это.

А вот правильный и рассудительный наш Никита, привыкший поступать не по внутреннему импульсу, а по понятиям, чего следует делать, а чего не следует, уразуметь такое поведение не может. Считает, любовь надо показывать не вздорными выходками и дерзостью, а восхищением и красивыми поступками. Может, это и так, но ведь любовь разная бывает.

Добирались мы до нашего микрорайона на такси, Лёха был с нами. Он не вышел у своего дома, проехал до нашего, а потом задержал меня, ответив на мрачный. возмущённый взгляд Никиты:

- Я ненадолго, лишь на минуту.

Когда брат скрылся во дворе, Крылосов поцеловал меня в губы медленно и нежно и прошептал:

- Думай только обо мне и днём, и ночью, и во сне. Видишь, я уже стихами заговорил. Я тоже буду думать о тебе. Спокойной ночи, моя Ехидничка! Беги, а то твой цербер сорвётся с цепи и, не ровён час, поднимет лай. Не сомневаюсь, он не зашёл в дом.

Никита действительно ждал меня у входной двери. Но уже ничего не сказал, а дома быстро ушёл в свою комнату.

Несмотря на то, что я поздно легла, почти в час ночи, утром легко проснулась, чувствовала себя бодрой и мгновенно собралась в школу. Решила нарядиться в светлую, бледно-голубую кофточку и тёмно-синюю юбку-карандаш выше колена. А сверху лёгкую куртку с капюшоном, поскольку по утрам прохладно, всё-таки пошёл уже октябрь.

Мы вышли с Никитой, как обычно, в половине восьмого. Лёхи у ворот не оказалось: он ожидал нас на дороге, недалеко от своего дома. Меня поцеловал, а брату протянул руку. Тот, чуть помедлив, нехотя пожал её.

Общий разговор у нас никак не клеился. Никита был угрюмый и настороженный, как филин или сыч. Слова едва цедил сквозь зубы. Хотелось, так и треснуть его по непокорной черноволосой башке, чтобы пришёл в нормальное сознание. Крылосов был гораздо дружелюбнее, даже не зубоскалил, терпеливо сносил неприязненное отношение Никиты. На повороте к дому Даши, сказал:

- Пойдём прямой дорогой, Нахимову встретит Марик - он мне позвонил.

В школе на втором этаже Никита отделился от нас. А мы с Лёхой пошли на третий.

- Прости, Женя, - произнёс при расставании поспешно, - я не буду приходить к тебе на переменах. Не хочется твой класс будоражить. Начнётся шушуканье - что да почему. Все потом и так узнают, что мы вместе. Не будем ошарашивать сегодня никого. Хорошо?