Три ипостаси Божества - Дашнер (Дэшнер) Джеймс. Страница 42
– Это Вилла? – крикнул он с отчаянием в голосе. – Нам про вас говорила Клеттер.
Женщина вдруг замерла, после чего медленно повернулась.
– Клеттер? Она с вами?
– Она отсюда совсем недалеко.
Немного мертвая, но вам об этом лучше не знать. Айзек переглянулся с миз Коуэн и Фрайпаном, надеясь, что они его поняли.
Женщина внимательно оглядела их, задержавшись взглядом на старине Фрайпане – словно никогда не видела никого, такого старого. Да и как она могла видеть стариков здесь, где почти все население – полушизы, недолго задерживающиеся на белом свете? А интересно, кем для них была Клеттер? Ведь это имя что-то значит для жителей Виллы. Иначе бы она так быстро не сменила гнев на милость!
– Что с девушкой? – спросила женщина.
Айзек, которого уже оставили последние силы, устало ответил:
– Мы не знаем. Сначала у нее началось расстройство речи, потом отказали ноги и, наконец, зрение. Именно в такой последовательности. Все произошло так быстро!
Женщина тяжело вздохнула.
– Хорошо, мы заберем ее, – сказала она. – Но вы все оставайтесь здесь, снаружи, пока не пройдете проверку и не получите допуск. Мы не имеем права подвергать лабораторию опасности.
– Но у нас нет последствий Вспышки! – сказал Фрайпан.
– Меня не Вспышка беспокоит, а Эволюция.
Эволюция? Что имеет в виду эта женщина?
– Постойте! – произнесла миз Коуэн. – Мне тоже нужна помощь.
Она сняла с шеи шарф и показала женщине свою сыпь. Та начала качать головой так активно, что Айзеку показалось, что голова просто слетит с ее плеч.
Женщина же почти закричала:
– Немедленно покажите ваши шеи. Каждый из вас!
– У нас заболели только женщины, – сказал Фрайпан и, задрав кверху подбородок, повернулся на триста шестьдесят градусов, дав женщине возможность осмотреть свою шею. То же самое сделал и Айзек. Женщина подошла поближе и еще раз внимательно посмотрела на шею Фрайпана.
– У вас татуировка! – сказала она тоном, в котором смешались благоговение и страх. А может быть, и малая толика недоверия – не каждый же день встречаешь настоящего глэйдера.
Настала очередь Фрайпана – вздыхать и объяснять, что к чему.
– Да, я был объектом первых опытов в Лабиринте, – сказал он.
Айзек никогда не слышал от Фрайпана таких слов. Может быть, старик просто хотел говорить с ученым на понятном ей языке? Герой! Выживший! Легенда! Слова явно не из ученого языка.
Женщину, похоже, разрывали внутренние противоречия. Она была и польщена, и напугана.
Айзек же был уже не в состоянии держать Джеки на руках.
– Так вы нам поможете или нет? – спросил он.
Женщина медленно кивнула. Она все еще не оправилась от потрясения.
– Идемте. Все, – сказала она. – Войдем через подвал.
По гравийной дорожке она провела их за дом. Они подошли к двери, черной, как зрачок.
Химена
– Скоро? – спросила она Карлоса. Брошенные дома выстроились по обеим сторонам кривой улочки.
– Скоро. Минут двадцать.
– Ты уже не раз так говорил, а потом мы все шли и шли.
От пота рубашка Химены намокла.
– Сколько бы я так ни говорил, однажды я окажусь прав, – искренне улыбнулся Карлос. – Но, вообще, ты могла бы меня и простить. Я последний раз был здесь года два назад. Мог все и забыть.
Тяжелое чувство повисло у Химены в груди. Это чувство она хорошо знала и умела ему не поддаваться. Нехорошие предчувствия нужно гнать. Она попыталась сосредоточиться на домах, мимо которых они проходили. Красиво, наверное, было здесь в прошлом, когда стены были выкрашены в яркие цвета, а повсюду росли цветы и деревья…
– Глянь-ка, Химена!
Карлос поднял что-то с земли. Небольшое растение с розовыми цветками на кончиках тонких стеблей. Вероятно, клевер.
– Мариана любит это растение. Точнее, она его терпеть не может. Но она обрадуется, когда я его принесу.
И он протянул растение Химене, чтобы та хорошенько его рассмотрела.
– Она стала выращивать их сразу после того, как ты родилась, – сказал Карлос.
– Я? Но почему?
Она не понимала, с чего это вдруг Карлос так разволновался, и должно быть, ее лицо ее выдало.
– Твоя мать говорила, что пила чай из красного клевера перед тем, как тобой забеременела. И вот, Мариана принялась собирать клевер по всей нашей деревне. Красный, белый, розовый – весь, что могла найти.
Карлос усмехнулся.
– А потом засадила клевером весь наш сад.
Говоря это, он продолжал рвать клевер, росший вдоль дороги – букет для любимой жены.
Химена кивнула. Вся деревня принялась делать странные вещи после того, как она родилась.
– А какой вкус у клеверного чая? – спросила она.
– Ужасный. Какой еще вкус может быть у сорняка? Но Мариана пила этот чай днем и ночью, тогда, когда не ухаживала за садом или не сушила свой клевер. Пила горячий чай, чай со льдом. Она даже пирожки с клевером делала. Так хотела ребенка. Если ты делаешь то, что ненавидишь, ради того, кого любишь, это и будет настоящая любовь.
– Из нее получилась бы отличная мать, – сказала Химена и осеклась – она говорила о Мариане в прошедшем времени. Хорошо бы Карлос не заметил!
– Все у нас еще впереди, – рассмеялся он. – Для тебя мы уже глубокие старики, но, уверяю, нам еще не по сто лет.
Химена посмотрел на дом, газон перед которым зарос красным клевером. А интересно, жившая здесь до Вспышки женщина тоже пила чай от бесплодия? И что у нее с домом? Боковая стена обгорела.
– Видел? – спросила она Карлоса, но тот был занят сбором цветов и пытался из сорняков сделать некое подобие букета. – Весь дом обгорел. Как ты думаешь, что тут произошло – пожар или взрыв?
Она подошла поближе и посмотрела на покрытую пылью оплавившуюся оконную решетку.
Карлос отвлекся от своего букета.
– Ты думаешь, люди тут расхаживали и швырялись каждый день ручными гранатами? – спросил он. – Вряд ли.
– Мне кажется, граната – отличное оружие самозащиты, и их у людей гораздо больше, чем ты думаешь.
Она так увлеклась мыслями о своем любимом виде оружия, что не обратила внимания на землю под обгоревшей стеной.
Но как только она туда посмотрела, то отвернуться уже не смогла.
– Карлос! – произнесла она сдавленным голосом. Она моментально забыла все свои прошлые горестные мысли. Пульс тугими волнами забарабанил в ее ушах. – Карлос! Быстрее, сюда!
У Карлоса был слабый желудок, но ей нужно было, чтобы кто-то подтвердил, что она это видит и что это – не плод ее воображения! Скелет в одежде, лежащий у ее ног.
– О господи! Уходим!
Карлос потянул ее за руку, но она не смогла отвести взгляда от костей. Нож, торчавший у скелета из кармана, выглядел странно знакомым.
– Подожди, Карлос!
Она подошла к мертвецу поближе и, наклонившись, вытащила нож из его кармана.
– Химена! Ты подцепишь инфекцию! Идем!
Карлос как будто забыл, что у Химены, как и у всей ее деревни, был иммунитет от последствий Вспышки. А все прочие болезни по сравнению с ними были пустяком.
– Это нож из нашей деревни!
Она подняла оружие так, чтобы Карлос увидел на ножнах вышитый символ орла. Тот самый рисунок, который мать Химены вышивала на всем. Символ истины. Химена тронула кончиком пальца белые и коричневые нитки на голове птицы, вшитые в кожу.
– Мама… – прошептала она.
Карлос подошел к ней, и Химена протянула ему нож, чтобы он мог посмотреть сам. Он с испугом глянул на оружие. Вид у него был такой, будто лезвие ножа только что изрезало в мелкие кусочки последнюю надежду, жившую в его сердце.
– О, черт! – произнес он, и Химена, посмотрев на него, поняла, что его сейчас стошнит.
Карлос глубоко вздохнул и отвернулся от лежащего у стены тела.
– Там, на безымянном пальце, надето кольцо в форме змеи, верно? – спросил он таким тоном, будто заранее был уверен в положительном ответе.
Химене потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться, что было костями скелета, а что ими не было, и увидеть сияющее в солнечных лучах серебряное кольцо.