Сиделка (СИ) - Морозова Анна. Страница 9

— Егор Павлович, а как же гимнастика для ног? Это очень важно для вашего здоровья.

Вспомнила о важности, куда бы деться. Минут десять назад её как — то не волновало состояние пациента, а тут очнулась. Выдра белобрысая.

— Это не проблематично. Поезжайте домой.

— Нет. У меня есть список всех процедур, и я не могу его нарушить.

Вот же липучка.

— Ты глупая? — Не выдерживаю я. Она тут же оборачивается.

— Что?

Зашибись. Ещё и глухая.

— Я говорю, книжек побольше читайте, развивайтесь, а то скоро и двух слов не сможете связать. Егор Павлович же ясно дал понять, что вам, Наденька, пора домой. Давайте, шевелите костями, не отнимайте чужое время.

— Хамка — цокнула языком, хватая со стола свой чудо чемоданчик — Егор Павлович, где вы её откопали? Она же абсолютно невоспитанная.

— Из леса вышла — вместо него отвечаю я, опуская ноги на пол. Они гудят от неудобной позы, и приходится их разминать, прежде чем подняться. Все это время Катя — Надя пытается прожечь во мне дыру. Я не вижу, но глубоко чувствую сквозивший рядом негатив. Не от Егора же столько дерьма лезет. Он, конечно, тот ещё фрукт, но к его закидонам я уже привыкла.

— Всё, Надежда, вам пора — мужской голос приобрел стальные нотки, а Надежда все никак не унималась. Вот что значит человек ради своей цели готов идти наперекор всему, даже собственному рассудку. А я уверена, все эти трения не ради внимания мужика на коляске. С такой внешностью в принципе особо не нужно париться. Клюнет любой. Хотя нет, уже не любой. Егора можно вычеркивать. Как бы Наденька не пыжилась, пришлось ей ни с чем топать домой на своих двухметровых шпильках и с шикарной укладкой, на которую она, скорее всего, потратила почти всю свою зарплату. Я не любитель злорадствовать, ехидно ухмылялась, глядя на её разочарованный фейс. Вслед хотелось крикнуть: — «Уходите, только с концами!». Да заметив вновь на себе внимание Егора, вмиг стушевалась.

Уже оставшись вдвоём, он вдруг спросил:

— Тебе не понравилась Надежда?.

Я слегка удивилась такому вопросу. Это просто из любопытства или его волнует моё мнение? Хотя второе маловероятно.

— Нет, — честно призналась я. — Она не профессиональна.

— Ты тоже. — Ответил без злобы.

— Но я, в отличие от неё, не пытаюсь залезть к вам в трусы — кидаю важный аргумент. И мне кажется. Нет, я почти уверена, что на губах Егора на миллисекунду промелькнула улыбка.

— Я тебя понял — кивнул он и, развернувшись, уехал.

Глава 10.То, что вы не ходите не значит, что вы какой — то не такой

Удивительно, но спустя три дня эта Надя не появилась, а спустя ещё два я поняла, что уже и не появиться. Не знаю, какая из причин повлияла на решение Егора, но душу греет то, что этим катализатором стала я. Правда жаль, что на наши отношения это никак не повлияло. Мы, как обычно, практически не видимся, а если видимся, почти не разговариваем. Я уже привыкла к загробной тишине в доме, к отсутствию телевизора и хоть какого то развлечения. Зато большую часть времени веду переписку с Максимом. У нас, оказывается даже общие интересы есть. Так что теперь он мой двигатель настроения. Вот просыпаюсь утром и уже жду от него «Доброе утро», а перед сном пожеланий спокойной ночи. И пусть общаемся мы совсем мало, как оказалось, к хорошему привыкаешь быстро. А еще на мои плечи легли временные обязанности по кухне. У Зинаиды Семеновны заболел внук и минимум две недели мы будем вынуждены кормиться чем придется. Именно по этой причине я сейчас захожу в гостиную, где у окна сидит Егор. Сегодня на нем черные шорты и такого же оттенка футболка. Волосы на голове играют своей жизнью, а на глазах у него очки в тонкой оправе. Он читает очередную книгу, но из — за плотной обложки понять, что именно так завладело его вниманием, не удается.

— Мне нужно в город — говорю, как только оказываюсь рядом, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— А я тут причем? — Пробурчал он, даже не глядя на меня. Иногда это раздражает.

— При том, что по договору я не могу выезжать за пределы территории без вашего присутствия.

— Договор заключался не со мной, поэтому и правилам следовать не обязательно. Можешь спокойно ехать, я не против.

— Зато я против. Вы что, думаете, мне совсем плевать?

— Думаю, что да — он захлопывает книгу и кладет на колени. Затем снимает очки, трет пальцами глаза и только потом поднимает на меня уставший взгляд. Ощущение, будто он не спал как минимум пару суток. Об этом свидетельствуют синяки и припухшие веки. Меня распирает любопытство, чем он все время занимается. Укладываясь спать, я слышу, как Егор выезжает из комнаты, но не слышу, когда возвращается обратно. Возможно ночью, возможно утром. Это настолько таинственно, что порой хочется проследить за его передвижениями и узнать о нём чуточку больше.

— Вы очень сильно ошибаетесь, Егор Павлович — мой голос звучит твердо, но видимо не настолько, раз на мужских губах появляется насмешливая ухмылка. — И что же смешного я сказала?

— Ничего — он вскидывает руку и тут же закрывает ей рот, продолжая надо мной надсмехаться. Я хмурюсь, задыхаясь от возмущения. Да что он себе позволяет? Где в моих словах этот сноб услышал смешную фразу? Или у него новый способ поиздеваться? Сначала молчал, теперь вот ржет, а потом что в ход пойдут оскорбления? Не знаю почему, но меня это задело. Я искренне, от всего сердца переживаю за постороннего мне мужчину, а в ответ получаю откровенное унижение.

— Ну, знаете, Егор Павлович, это уже перебор! Кто вам дал право смеяться надо мной?

— Я не смеюсь — сквозь улыбку отвечает он. — Просто у тебя..

— Что у меня? — сощуриваюсь. — Не того размера глаза? Или голос слишком писклявый? От чего вы так развеселились, когда я с вами говорю о серьезных и важных вещах?

— У тебя просто усы.

— Какие ещё усы? — Не понимаю я, ещё сильнее нахмурившись. Нет, он точно надо мной издевается! — У вас белая горячка, Егор Павлович?

— У тебя под носом усы — указал он на меня пальцем. Я быстро достала из кармана шорт свой телефон и включила фронтальную камеру. И правда. Над губой у меня была нарисована черная полоска, похожая на усы Гитлера. Я тут же принялась тереть её пальцем, чувствуя, как щеки заливаются краской.

— Это сажа — поясняю шепотом. Боже, какая же глупая ситуация. — Я утром случайно опрокинула мангал. Пока ставила на место, испачкала руки и, видимо, случайно пальцем провела.

— Бывает.

— Вы извините, что накричала — я перевожу на него взгляд, полный сожаления, и в ответ получаю всё ту же насмешку, которая и становится двигателем моей реакции. Проходит несколько секунд, прежде чем я начинаю заливисто хохотать до слез в глазах и колик в животе. Смотрю на Егора. Он улыбается: искреннее, с задоринками в глазах. И это приятно, ведь причиной его веселья стала я. Значит, всё не зря. Значит, ещё не все потеряно и есть возможность наладить сломанный в его организме механизм. Потому что, оказывается, видеть Егора, расслабленного и веселого, в сто раз лучше, чем хмурого и холодного. Хотя я уже и ко второму варианту привыкла. Но всё же…

— Егор Павлович — обращаюсь к нему, стоит только успокоится. Я действую интуитивно. Кажется мне, сейчас самое время. — Ну так что, может быть, вы поскупитесь своим принципам и сопроводите меня в город?

Полтора часа спустя.

— Эти или эти? — Я демонстрирую два вида помидор, один из них желтый, и получаю в ответ полный отчаяния взгляд. Вся эта рыночная суета Егору не по нраву. Он вновь закрылся в свою ракушку и нахмурился, готовый вот — вот выпускать невидимые иголки. Но я была бы не я, если бы просто вот так сдалась. — Егор Павлович, будьте поактивнее, иначе мы здесь застрянем минимум часа на два.

— Бери оба — буркнул он, косясь на проходящего мимо мужчину. Честно? Когда Егор согласился поехать со мной, я на несколько секунд потеряла дар речи. Это было не просто неожиданно. Это было ого — го как неожиданно. Но вот мы здесь, в городе, бродим по овощным рядам. Оказывается, не такой уж он и бука, раз пошёл мне навстречу.