Тайны Далечья - Юрин Денис Юрьевич. Страница 33

Встревожился барон Дрегмер, открыл было рот, чтобы чиновника расспросить, да тот уж к дверям отошел и ждал там. Непонятно было посланнику заморскому, чего от него человеку казенному потребовалось и при чем тут его жена? Времена тогда были хоть и мирные, но простые и суровые. Это сейчас посланник – лицо неприкосновенное: и в темницу его не бросить, и не казнить; а в ту пору головы посольские с плеч частенько слетали…

– В чем дело, милостивый государь?! По какой такой надобности вы меня с супругой из-за стола вытащили?! – спросил барон Дрегмер сурово.

Сердит взор посланника заморского был, грозна поза, да только коленки его ходуном ходили. Подождал Дион, пока Несмеяна вошла да за ней слуги с почтением дверь закрыли, а затем открыл ларь и высыпал на стол бумаги казенные да доносы, недоброжелателями барона писанные.

– А дело в том, господин барон, что, кроме посольских дел, вы в Далечье еще и торговлей занимаетесь! Лес рубите и на родину к себе вывозите; драгоценности, украшения древние и прочее добро… – произнес Дион голосом, не гостю, а чиновнику подобающим, – пошлины притом не всегда исправно платите, цены закупок занижаете, да и среди товаров ваших встречаются порою вещицы, к вывозу из Далечья запрещенные. О том подробно эти бумаги вещают, и завтра поутру они правителю представлены будут.

– Да ты ж сам, негодяй, половину купчих подписывал! Да как ты смеешь?! – взревел рассвирепевший барон и чуть на чиновника с кулаками не кинулся.

– Подписывал, – кивнул Дион, – да только не во мне сейчас дело! И вовсе я не негодяй! Уж слишком вы жадны, господин барон, не всех из служивого люда облагодетельствовать изволили, уж слишком все далеко зашло!… Здесь лишь черновики, писарчуками Надзора нашего писанные, а сами бумаги точно в таком же ларе, но не у меня, а у Главного Надзорного. Сами понимаете, барон, как велик гнев князя нашего будет! Ожидайте завтра к полудню гостей из Тайного Приказа, а там уж, сами понимаете, кто в темницу попал, тот пропал! Не спасет вас посольское звание, вздернут на дыбе – и весь сказ!

Побелел вельможа заморский и затрясся. Женушке его тоже не по себе вдруг стало, поняла Несмеяна внезапно, что настал конец жизни прекрасной: в богатстве и в уважении.

– Что же делать-то?! Голубчик, спаси! – пролепетал посланник и едва на колени перед Дионом не повалился.

– Из-под удара судьбы уж не вывернуться! – покачал головою отшельник. – От неприятностей вас ничто не спасет, но есть у вас шанс роковых последствий избежать, в глуши на островах северных отсидеться. Там, кажется, у вас тоже владения имеются, каторжники для вас там золотишко моют. Вот и езжайте туда с проверочкой, а поскольку женушку давно не видели и соскучились по ней сильно, пусть и она вас на прииски сопровождает… Отправляйтесь на север да все семейство с собой увозите!

– Я – на север?! Не поеду! – замотала головой и притопнула ножкой Несмеяна.

Не мыслила барыня, к дворцовым балам да пирам приученная, жизни в далекой лесной глуши, где даже мужики деревенские в редкость, одни лишь каторжники да пьянчужки-охранники. Понимала красавица, что зачахнет, завянет на севере, где и климат для ее нежного организма губителен, да и сердца разбивать некому, а значит, неоткуда сил жизненных брать…

– Как знаете, барыня, – пожал плечами Дион. – Да только завтра ваш муженек дорогой и звания, и имущества лишится, а затем палачи ваши с ним головы срубят! Отсель, как ни крути, есть у вас лишь один на двоих выход… из Кижа бежать и в глухомани на время укрыться. За себя я уже все приготовления сделал, так что служивому люду из Тайного Приказа до меня не добраться. Вот, по доброте душевной и в память о прошлых делах, зашел вас, барон, о беде предупредить! Заканчивайте пир и готовьте семейство в дорогу дальнюю, а иначе ожидают вас в Киже лишь лишения, мучения и смерть. Берите с собой только самое ценное, господин барон, – хмыкнул отшельник, – да, смотрите, женушку-красавицу впопыхах не позабудьте! А как гроза над головою вашей уляжется и, как водится, достойный козел отпущения сыщется, я вам весточку пришлю, тогда и сможете назад воротиться. Да вы не беспокойтесь, к концу весны все уляжется. Боится знать дворцовая гнева княжеского, а до вас добраться им сложновато будет, так что поближе виновный сыщется, например, приказчик ваш или по посольским делам помощник… А я уж прослежу, чтобы дела ладно свершились и ваше прекрасная женушка на севере диком не засиделась…

Сказал Дион и отвесил галантный поклон. Щеки барыни в ответ румянцем покрылись, а в глазах красавицы игривые искорки засверкали. «А служивый не промах! Пожалуй, я им займусь, как только из ссылки вернусь. Дочурка же мужнина себе кого другого, попроще, найдет!» – ясно прочел отшельник в недвусмысленном, не скрывающем помыслов взоре.

Немного успокоив баронскую чету, Дион поклонился и быстро прошествовал к двери. Хотелось ему напоследок красавице что-нибудь едкое, обидное сказать, да только боялся он игру хитрую испортить. Нельзя, чтобы Несмеяна в нем дурня лесного признала. Уста отшельника так и не разомкнулись, лишь мысленно произнес он напутствие: «Отправляйся в глушь северную, красавица бессердечная; душа, проклятием древним заклейменная! Изначально уготовил я тебе участь иную, суровее стократ, да неохота мараться! Хватит тебе из далеченских мужиков кровушку пить да души, подобно мертвяку кладбищенскому, высасывать! Не все ж люду честному тебя терпеть, настал черед и тебе вдали от жизни красивой помаяться! Не вернуться тебе из безлюдных мест, но ты пока об этом и не ведаешь. Долго будет твой муженек от меня посыльного ждать, да так и не дождется, а когда поймет, что я его обманул, уже поздно будет! Завянет твоя красота и поблекнет взор, не пленять тебе боле мужских сердец! Коль вырвал у змеи ядовитое жало, топтать сапогом ее уже без надобности…»

Покинул Дион пиршество, но домой не пошел, а почти до утра в карете возле хором барона просидел, отъезда семейства заморского ожидаючи. Поверил ему барон, испугался за жизнь свою, и поутру в дальний путь со всем семейством отправился. Хоть добра с собой жадный посланник много прихватил, на пяти повозках имущество вез, но куда больше на разграбление оставил. Трусливо бежал барон Дрегмер, а ведь на самом деле немилости княжеской не было и доносов на него никто не писал.

Тяжело и пусто вдруг стало на сердце обманщика, цели-то он своей достиг, отомстил за любовь поруганную и сердце разбитое, да уберег других несчастных от подобной участи, однако уж больно многим он пожертвовал. Слишком утомительный путь по грязным болотам интриг ему пришлось пройти, чтобы пройда такой, как барон Дрегмер, ему на слово поверил. Чужда и противна была Диону личина, которую он в последнее время носил. Приказал высокий чиновник кучеру домой ехать, а когда тот за ним воротился, чтобы на службу в Торговый Надзор отвезти, увидел возница лишь распахнутые настежь ворота да двор пустой. Слуги были распущены, а хозяин куда-то пропал.

Долго еще по Кижу ходили слухи о загадочном исчезновении посланника заморского вместе со всем семейством да Правой руки Главного Надзорного. Много шептались о том горожане да предположения, одно страшнее другого, строили. Но только не перебрались пустые россказни через высокие стены славного стольного града и не достигли деревушки, где Дион вместе с женою молодою душа в душу жил, знания древние сохраняя, преумножая и тем пользу людям далеченским немалую принося.

ЧАРОДЕЙСКАЯ ЯГОДА

Есть у нас поверье, будто бы как только тронет землю морозом да выпадет первый снег, который не раз еще растает, прежде чем укрыть землю на зиму мягкой пуховой периной, появляется в лесах чудо-ягода. Не каждому дано ее найти, а уж кому повезет, кого чудо-ягода сама выберет да в руку запрыгнет, тот, считай, всем миром владеть может, такую власть ягода чародейская дает. До сих пор много у нас охотников ягоду волшебную разыскать по лесам шастает, да никто что-то не слыхивал, чтобы кому-то из людей удалось это сделать. Правда, рассказывал мне дед, который от своего деда это слышал, что был однажды такой случай…