Неблагая - Хаусман Ивлисс. Страница 24

— Так нечестно, — мягко отвечает он и берет с подноса чашку. Я беру и себе, принюхиваюсь. Яблочный сидр, чуть теплый, пряный. Осторожно пробую и с облегчением обнаруживаю, что напиток не крепкий.

Вся еда подается в больших мисках, чтобы удобней было ею делиться: ароматные лепешки с маслом, жареные колбаски, фермерские яблоки и какое-то пюре из неведомых овощей.

Я, конечно, начну с хлеба.

Едим мы молча. Такое ощущение, что с полуденного обеда я успела сходить на край света и обратно и теперь могла бы с удовольствием наесться даже песком.

Во всяком случае, я так думаю до встречи с овощным пюре.

Весь организм бунтует. Вязкое месиво прилипает к гортани, как холодный клей. Я в панике. Мне едва хватает силы воли, чтобы запить эту дрянь сидром, а не выплюнуть. Глотаю пюре, и меня передергивает.

Кажется, никто ничего не замечает, кроме дракона под соседним столиком. Он с любопытством смотрит на меня ртутно-серыми глазами, потом поднимает морду и принюхивается.

— Итак, — говорит в конце концов Рейз, нерешительно глядя в свою чашку, словно набираясь храбрости для глотка. — Мы знаем, что повозка ехала в эту сторону, но ведь она могла и свернуть. Ее можно как-то выследить?

Я неспешно и тщательно пережевываю пищу.

— Нет.

Заклинания слежения — магия точная, строгая, не какая-то ерунда с наскоку. Я никогда не видела необходимости ее изучать — и уже начинаю об этом жалеть.

— О…

Я тянусь за яблоком.

— Если ты вдруг знаешь какие-то заклинания слежения…

— Я готов тебе довериться. — Он произносит это высокопарно и улыбается так, словно мы тут ведем задушевную беседу с дружескими подколками. Он что, пытается теперь подружиться? Я отворачиваюсь. — Эй! — От внезапного окрика Рейза я подпрыгиваю. — Это мое!

Исольда с флягой в руках замирает, не донеся напиток до рта. Это та вчерашняя фляжка, на которую я не обратила внимания и которую она, похоже, сперла у Рейза, пока они дрались за компас, — просто так сперла, по привычке. Она демонстративно осматривает добычу.

— Ой, правда? Что-то она не подписана…

Он хмурится, и я прикидываю, не станет ли он сейчас демонстрировать свою магию.

— Ты ее стащила!

Исольда, не отводя взгляда, делает щедрый глоток.

— А ты взял в заложники мою сестру. Считай, мы квиты.

Он вздыхает, поднимает руки в извиняющемся жесте.

— Я бы ничего ей не сделал. К тому же она пыталась поджарить меня заживо своей молнией. — Его внимание переключается на меня. — Где ты вообще этому научилась?

Я вспоминаю, как железо жгло мне кожу. До боли прикусываю губу.

— Не твое дело.

— Да ты на себя посмотри. У тебя же ноль контроля. Где гарантия, что ты не повторишь этот фокус?

Глаза Исольды сужаются, и не успеваю я вставить хоть слово, как она гневно вклинивается:

— Ты нас не знаешь. Ничего не знаешь — ни о Сили, ни о ее магии, — и знать тебе ничего не надо!

— Поверь мне, — огрызаюсь я, — повторения не будет.

Он вообще не имеет права ныть, потому что это на мне остались отпечатки молнии, а не на нем.

Рейз фыркает.

— А то! — саркастически замечает он. — С чего бы мне тебе не верить? Целиком и полностью вверяю вам свою жизнь!

— Да прекратите вы! — рычит Олани и ставит чашку на стол. Сладкий сидр выплескивается через край.

Теперь ясно, почему столешница липкая.

— Рейз, — спокойно говорит она. — Ты хочешь найти Хранилище Смертных?

Он переводит на нее взгляд. Когда становится ясно, что она с него не слезет, пока не добьется ответа, он бормочет тихо и угрюмо, как ребенок, которого отругали:

— Да.

— А теперь вы, — говорит она, переводя тяжелый взгляд с меня на Исольду. — Не желаете ли получить вознаграждение за то, что проводите нас туда?

Пальцы Исольды с силой впиваются в флягу.

— Не…

— Желаете?

Она вздыхает:

— Да.

Олани выдерживает паузу — такую тяжелую, что она грузом ложится на наши плечи.

— В таком случае нам придется друг друга потерпеть. Может, мы сделаем над собой усилие и перестанем ругаться, чтобы мне не приходилось играть роль мамочки?

Исольда закатывает глаза.

— Я могу и поделиться, — бормочет она, передавая флягу Рейзу.

Он бросает на нее короткий взгляд, принимает флягу и как будто даже расслабляется.

— Ладно. Тогда давайте ближе к делу. Надо выехать до рассвета.

У меня уже нет сил разговаривать, но тут меня разбирает резкий невеселый смех. Я так устала, что не могу и думать о раннем подъеме.

— Исключено.

Рейз сдавленно глотает и опускает флягу. Потом издает страдальческий вздох.

— Это почему еще?

— Хочешь еще раз послушать, как прошел наш день?

Он недовольно качает головой.

— С каждой минутой сна мы все больше отстаем. Тебе надо вернуть свой вагончик или нет?

Он прав, но я не в состоянии с этим разбираться.

— Сили, может быть… — начинает Исольда, но в этот раз я ее перебиваю.

— Чего ты так боишься, Рейз?

Он отворачивается, прикусив язык.

— Я тут подумала. Могу поспорить — и поспорю, — что если причина твоей спешки не в какой-то страшной угрозе, о которой ты мог бы сообщить, то нам и волноваться не о чем.

Я смотрю мимо него на каменную стену, и у меня в глазах все плывет.

— Я слышал, что подменышам не нужен сон.

Я перевожу взгляд на Рейза — на его синие глаза, потом на кончик носа.

— Ты слышал ерунду.

Я резко встаю с места, не зная, что делать дальше.

Все фонари в таверне вдруг мерцают, откликаясь на команду, которую я не желала отдавать.

Мне нельзя сейчас терять контроль над магией, нет, не в присутствии стольких людей. Я в панике отступаю. Надо быстро убираться отсюда, пока я тут все не сожгла. Прочь, к лестнице.

Прежде чем отвернуться, я предпринимаю последнюю попытку припугнуть наших спутников, пусть я и дрожащая малявка, карманная собачка, самое жалкое в мире создание:

— И только попробуй разбудить меня до рассвета! Будут тебе и бесценное сокровище, и компас, и наследие!

Рейз знает, что это пустая угроза.

— Значит, и ты забудь о сокровищах! — огрызается он. — И удачи тебе в сведении татуировки!

— Вот и отлично! — вру я.

— Прекрасно!

Мой стул громко врезается в стол, в таверне на секунду воцаряется молчание, а дракон у соседнего стола приподнимает голову. Я разворачиваюсь на пятках и топаю вверх по лестнице.

Глава 14

Примерно между вторым лестничным пролетом и дверью нашей комнаты мой внутренний пузырь гнева лопается и оставляет после себя бурю чувств, которые я даже назвать не могу. Все пережитое и преодоленное за сегодня, все отложенное на потом и насовсем — все обрушивается на меня грозовым ударом. Меня захлестывает.

Дверь за мной захлопывается, я прижимаюсь к ней спиной, словно готовясь к нападению. Что-то тяжелое и невидимое давит на меня. Руки-ноги дрожат. Дыхание сбивается.

Сегодняшний день должен был пройти не так. Вообще все должно было пройти не так. А теперь я вся в ожогах, Судьба сбежала, а меня ждет непонятное путешествие с незнакомыми людьми, которые могут предать нас и глазом не моргнуть. Это слишком. Слишком.

Меня сотрясают рыдания. По лицу бегут горячие слезы, я плачу, плачу, как дитя.

В комнате гуляет сквозняк, он треплет мои волосы и высушивает слезы. Я подхожу к маленькому окошку, за которым непроглядная морская чернота, — но оно закрыто.

Я понимаю, что этот ветер исходит от меня. Вокруг образуется смерч, он нарезает круги по комнате, поднимает и втягивает в себя все подряд: одеяла с кроватей, плащ и сумку Олани, шторы, мою юбку.

Вот что такое сила. С ней не шутят.

Нехорошая мысль; именно поэтому я и не связываюсь с магией — потому что она привлекает. Я не умею ее контролировать. Мысли путаются. Я ничего не могу поделать с этим злым и резким ветром, заполняющим комнату.

Мои ногти скребут по коже и будят боль, которую успокоила Олани. Я не хочу причинять себе боль. Я не знаю, почему я это делаю. Но остановиться не могу.