Песок - Хауи Хью. Страница 27

25. Риск поверить

Вик нашла Марко на пристани, он грузил свои баллоны в багажник. Его сарфер остался последним. Среди дюн виднелись паруса и мачты, но все они удалялись прочь. Все искали Данвар. Вик задумалась, как объяснить Марко, что им нужно воспользоваться его сарфером, чтобы заняться поисками ее брата.

— Решил отправиться в одиночку? — спросила она.

Марко, улыбнувшись, повернулся к ней и поднял защитные очки на лоб:

— Я думал, ты хотела вздремнуть.

— Не-а. Когда мне требуется отдых, я просто моргаю. — Она похлопала ресницами.

— Что ж, так даже лучше. — Он помог ей погрузить рюкзак со снаряжением и привязал его к баллонам. — В общем, я подумал, что нам стоит отправиться на юг. По одному из слухов, Данвар где-то на линии между Спрингстоном и Лоу-Пэбом. Многие идут на запад, где песок не столь глубокий. Полагаю, они ошибаются.

— А я думаю, что нам нужно на север, — сказала Вик.

— Кто бы сомневался. — Марко взглянул на ветрогенератор на корме сарфера, с воем крутившийся на ветру, и проверил заряд батарей. — Если бы я сказал «на север», ты бы заявила, что нам нужно на юг.

— Нет, я думаю, что нам нужно найти моего брата.

— Палма? Чтобы взять его в долю? Может, сперва найдем добычу?

Вик подошла следом за Марко к гику и помогла ему развязать узлы.

— Мне не удалось вздремнуть, потому что, едва я вошла в свой дом, ко мне вломились двое уродов. Поли и еще кто-то.

— Поли? Он что, вернулся в город?

— Угу. Они искали Палма.

Марко покачал головой:

— Тебе стоит сказать своему братцу, чтобы держался подальше от этих типов.

— Я говорила.

Опустив очки, Марко размотал швартовый трос, и сарфер покачнулся на ветру, готовый сорваться с места. Загудел ветрогенератор. Марко опустил руль в песок и проверил румпель.

— Как насчет того, чтобы рвануть на юг — просто взглянуть, вдруг кто-нибудь что-то нашел? А потом отправимся искать твоего брата? — Он кивнул в сторону мачты. — Если поднимешь главный парус, я выведу нас отсюда.

Вместо этого Вик отступила назад, в сторону кокпита, и, подняв руку, придержала повернувшийся под порывом ветра гик.

— Я хочу найти Палмера вовсе не затем, чтобы взять его понырять вместе с нами, — сказала она.

— Ладно. Поехали.

— Нам нужно найти Палмера, потому что… — Она замешкалась, подбирая слова. — Черт побери, Марко… Возможно, это именно он нашел Данвар.

26. Долгий путь наверх

Палмер легко скользнул сквозь рыхлый нанос внутри здания, но слежавшаяся масса снаружи повергла его в шок. Как он ни пытался пробиться обратно во внешний мир, земля давила на него, превратившись в неприступную преграду. Он не успел даже сделать полный вдох, как давление на грудь и шею лишило его возможности дышать. Он мог бы отказаться от задуманного и, потратив остатки сил, вернуться в здание, чтобы избежать опасности быть раздавленным, но там его ждала лишь более медленная смерть. И ему могло просто не хватить смелости попытаться еще раз.

Внезапно он в полной мере осознал, насколько он смертен, — чего никогда прежде с ним не бывало. Именно сейчас он понял, что он умрет здесь, что тут останутся лежать его кости и он никогда больше не увидит звезды.

В легких оставалась половина запаса воздуха. Он в отчаянии развернулся в сторону неба, ориентируясь лишь по оставшемуся позади высокому зданию. Борясь со сжимавшим его тело давлением, он пытался разрыхлять песок и в то же время дышать. Но ему никак не удавалось высвободить руки из образовавшихся вокруг его шеи глубоких дюн. К спине его был пристегнут баллон с воздухом, но он не мог вдохнуть из редуктора, не мог заставить грудь расшириться; ему нужно было подняться выше, чтобы выиграть хотя бы один вдох.

Палмер оттолкнулся ногами, разрыхляя несчастный песок. Судя по всему, он находился где-то на трехстах метрах. Датчик глубины в маске ничего не показывал, и приходилось двигаться на ощупь. Преодолеть пятьдесят метров — этого должно хватить, чтобы вздохнуть. Батарея в его маячке наверняка села. Не важно — просто толкаться ногами. Датчик покажет глубину, когда ощутит поверхность. Палмер должен был иметь возможность дышать, но не мог. Он слишком ослаб. Слишком вымотался. Слишком долго пробыл без еды и воды, охваченный страхом.

«Солнце проделывает это каждый день», — услышал он голос своей сестры. Палмер почувствовал, как ускользает сознание. Он снова был на дюне вместе с Вик, учась нырять в самом рыхлом песке, боясь, что у него ничего не получится, что у него нет особых дайверских способностей, что все умения отца передались сестре.

«Посмотри на солнце», — говорила она. Солнце только что взошло. Он уже несколько часов провел в ее слишком большом дайверском костюме, но сумел лишь скользнуть рукой в дюну и все больше злился, не желая выслушивать очередную лекцию от старшей сестры.

«Каждый день, — говорила Вик, — каждый день солнце без каких-либо усилий восходит из песка. Оно скользит. Оно обжигает. Оно плавит все на своем пути, а потом вечером на наших глазах погружается в землю за горными вершинами. В сплошной камень, Палм. А тебе нужно лишь научиться двигать песок».

Солнце. Его звал отец. Отец, который говорил ему, что однажды он станет великим дайвером. Самое раннее воспоминание Палмера: он сидит на отцовских коленях, в те времена, когда отец был великим магнатом, и тот рассказывает своему первенцу-сыну, что он однажды станет величайшим из дайверов. Рядом в той же комнате сидела и слушала десятилетняя Вик, но ее никто не упоминал. Никто.

Сын не отбрасывал тени — он жил в тени. В темном и прохладном песке, наблюдая, как его сестра ныряет и вновь поднимается наверх, купаясь в лучах славы, — мятежница, пиратка, добытчица и великий дайвер. Но Палмер… Который видел Данвар тех времен, когда тот был легендой… Который лишил человека жизни своим дайверским ножом… Которому предстояло умереть с баллоном воздуха на спине и четвертью заряда в костюме… оставив свои белые кости на глубине в триста метров.

Триста метров. Датчик глубины вспыхнул в сознании Палмера, будто лицо матери в лихорадочном бреду. Будто стук в дверь посреди кошмарного сна. Какая-то частичка его разума заорала остальному его телу: «Эй, посмотри-ка!»

Но он продолжал подниматься. Должно было быть уже меньше трехсот метров. Легкие его пылали. И тут он вспомнил выкопанную в песке глубокую шахту, дополнительные двести метров. Проклятье, он только начал. Ничего не выйдет, ничего, ничего…

Палмер перестал двигаться, меньше беспокоясь о течении песка и больше о дыхании. Песок удерживал его, но он мог вдохнуть из редуктора. Вдох. Глоток. Жизнь. Сверхъестественное ощущение мысленно вернуло его в тот день, когда Вик учила его нырять, говорила ему, что нужно дышать, пока голова его была под песком и тело твердило, что это невозможно, мозг отказывался повиноваться, а сестра на него кричала, и он слышал ее далекий приглушенный голос: «Дыши, мать твою!»

И он дышал.

Палмер сумел глотнуть воздуха. Взглянув вниз, на едва видимое изображение пескоскреба, он убедился, что удаляется от Данвара. Он оттолкнулся ногами, застонав от усилия, и стон застрял в его собственной голове, в его собственном горле. Так далеко. Где он? Не было ни транспондеров, ни маячков, но маска теперь показывала глубину, так что поверхность была где-то там, наверху. Путеводный маячок отсутствовал, а шахта, в которую они спускались, которую сделали люди Брока, ярко-желтая уходящая в землю игла, исчезла. Вот почему так глубоко.

Дышать стало тяжелее, хотя он уже преодолел двести метров. Должно было стать легче. Воздух заканчивался. Проклятье, воздух на исходе. Хватит лишь, чтоб добраться до дна того колодца. Нет. Только не это. Он не погибнет, когда уже осталось так немного. Палмер ощутил сопротивление пустого баллона, тщетно попытавшись вдохнуть, и воздух иссяк. Но он все равно оттолкнулся ногами. Ему не добраться — мысль эта была столь же отчетливой, как металл в рыхлом песке. Ему не добраться. Он почувствовал, как темнеет в глазах. Все еще сто пятьдесят метров — глубина, дальше которой не осмеливались нырять многие дайверы, предел большинства нырков, а он находился там, имея в легких лишь ядовитые испарения.