Апелляция - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 3

Джаред Кертин продолжал методичное рисование. Он привык не смотреть на лица присяжных, когда они возвращались с вердиктом. После сотни процессов он знал, что по их выражениям нельзя сделать никаких выводов. Так зачем думать об этом? Решение так или иначе будет объявлено через считанные секунды. Его команде были даны строгие указания не обращать внимания на присяжных и не показывать реакции при оглашении вердикта, каким бы он ни был.

Разумеется, перед Джаредом Кертином не маячила перспектива полного финансового и профессионального краха. В отношении же Уэса Пейтона все было в точности до наоборот, и он не мог оторвать взгляд от присяжных, наблюдая за тем, как они занимают места. Доярка отвела глаза — плохой знак. Школьный учитель смотрел прямо сквозь Уэса — еще один плохой знак. Когда председатель передавал секретарю конверт, жена священника бросила на Уэса взгляд, полный жалости, но, в конце концов, она сидела с таким грустным лицом на протяжении всего процесса.

Мэри-Грейс тоже увидела знак, хотя и не искала его. Подавая очередную салфетку Дженет Бейкер, которая рыдала навзрыд, Мэри-Грейс украдкой бросила взгляд на присяжного заседателя номер шесть, которая сидела к ней ближе всего, доктора Леону Рочу, бывшего профессора, преподавателя английского языка в университете. Доктор Роча через стекла очков для чтения в красной оправе одарила Мэри-Грейс самым быстрым, милым и загадочным взглядом, который ей когда-либо доводилось видеть.

— Вы вынесли вердикт? — спросил судья Харрисон.

— Да, ваша честь, — ответил председатель.

— Он был принят единогласно?

— Нет, сэр, не единогласно.

— Хотя бы девять из вас согласны с вердиктом?

— Да, сэр, он был принят большинством в десять голосов против двух.

— Это все, что меня интересует.

Мэри-Грейс попыталась сделать в блокноте пометку об увиденном, но момент был столь волнующим, что она даже не смогла разобрать свой почерк. «Постарайся успокоиться», — повторяла она мысленно.

Судья Харрисон взял у секретаря конверт, надорвал его и начал читать вердикт. Глубокие морщины прорезались на его лбу, он нахмурился, почесывая переносицу. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он сказал:

— Похоже, вердикт составлен правильно.

На его лице не дрогнул ни единый мускул, не отразилось ни улыбки на губах, ни удивления в глазах. По его виду невозможно было даже предположить, что написано на этом листе бумаги.

Он опустил глаза, кивнул судебному секретарю и откашлялся, словно наслаждаясь этим моментом. Морщинки вокруг его глаз разгладились, мышцы лица расслабились, плечи чуть опустились, и по крайней мере у Уэса вдруг появилась надежда, что присяжные приняли решение, разгромное для ответчика.

Судья Харрисон медленно и громко зачитал:

— Вопрос номер один: «Считаете ли вы, в силу перевеса доказательств, что указанные подземные воды были заражены корпорацией „Крейн кемикл“?» — Коварно выдержав паузу, которая длилась не более пяти секунд, он произнес: — Ответ: «Да».

Половина зала выдохнула, а другая начала синеть от злости.

— Вопрос номер два: «Считаете ли вы, в силу перевеса доказательств, что заражение воды явилось непосредственной причиной смерти или смертей — а) Чеда Бейкера и/или б) Пита Бейкера?» Ответ: «Да, в обоих случаях».

Мэри-Грейс умудрялась вытаскивать салфетки из коробки и передавать их левой рукой, в то же время яростно строча что-то правой в блокноте. Уэс украдкой бросил взгляд на присяжного номер четыре, который, смотрел на него с довольной ухмылкой, словно хотел сказать: «А теперь приступим к самому приятному».

— Вопрос номер три: «Какую сумму вы присуждаете за противозаконное причинение смерти Чеду Бейкеру его матери Дженет Бейкер в качестве компенсации ущерба?» Ответ: «Пять тысяч долларов».

Умершие дети недорого стоят, потому что ничего не зарабатывают, но внушительная сумма компенсации за лишение Чеда жизни выглядела как предупреждение, потому как теперь стало понятно, чего следует ожидать дальше. Уэс посмотрел на часы, висевшие над головой судьи, и возблагодарил Бога за то, что ему удалось избежать банкротства.

— Вопрос номер четыре: «Какую сумму вы присуждаете за противозаконное причинение смерти Питу Бейкеру его вдове Дженет Бейкер в качестве компенсации ущерба?» Ответ: «Два с половиной миллиона долларов».

Среди финансистов, сидевших позади Джареда Кертина, началось оживление. «Крейн кемикл», конечно, могла пережить удар ценой в три миллиона долларов, но их беспокоило то, что могло последовать дальше. В этом отношении мистеру Кертину еще предстояло понервничать.

Но не сейчас.

Дженет Бейкер начала сползать со стула. Женщину подхватили оба ее юриста, усадили обратно, обняли за хрупкие плечи и что-то сказали ей шепотом. Она захлебывалась от слез и совершенно себя не контролировала.

В списке, который подали юристы, было шесть вопросов, и если присяжные ответили утвердительно на пятый вопрос, то весь мир сойдет с ума. Судья Харрисон как раз подошел к нему, медленно прочитал и откашлялся, изучая ответ. Затем наморщил лоб. При этом на губах его играла улыбка. Он поднял глаза, направив взгляд на пару дюймов выше листа бумаги, который держал в руках, поверх дешевых очков для чтения, висевших у него на кончике носа, и смотрел он прямо на Уэса Пейтона. Судья улыбался сдержанно, заговорщически и в то же время с явным удовлетворением.

— Вопрос номер пять: «Считаете ли вы, в силу перевеса доказательств, что корпорация „Крейн кемикл“ действовала намеренно либо с грубой неосторожностью, что позволяет наложить на нее штрафные санкции?» Ответ: «Да».

Мэри-Грейс перестала писать, посмотрела поверх трясущейся головы клиентки на мужа и увидела, что его взгляд прикован к ней. Они выиграли дело, и от такого успеха уже кружилась голова и охватывал неописуемый восторг. Но насколько велика была победа? Через считанные доли секунды оба узнали: они одержали победу полную и блестящую.

— Вопрос номер шесть: «Какова сумма штрафных выплат?» Ответ: «Тридцать восемь миллионов долларов».

Послышались возгласы удивления, кашель и тихий шепот, по мере того как зал суда охватывало всеобщее изумление. Джаред Кертин и компания записывали каждое слово, стараясь притвориться, будто не заметили бомбы, которая только что взорвалась. Руководители из «Крейн» в первом ряду пытались прийти в себя и вернуть дыхание в норму. Большинство из них уставились на присяжных, явно думая о них дурно, как обычно судят о невежественных людях, деревенской глупости и подобных вещах.

Мистер и миссис Пейтон разом вновь потянулись к своей клиентке, которая, согнувшись под тяжестью вердикта, предпринимала жалкие попытки сесть прямо. Уэс шептал Дженет слова ободрения, повторяя про себя цифры, которые только что прозвучали. При этом он каким-то образом умудрялся сохранять спокойное выражение лица и сдерживать глупую улыбку.

Хаффи, банкир, внезапно прекратил грызть ногти. Менее чем за тридцать секунд из опозоренного, разорившегося бывшего вице-президента банка он превратился в восходящую звезду с перспективами на большую зарплату и нормальный кабинет. Он даже чувствовал себя умнее, чем раньше. О, каким прекрасным будет его появление в зале заседаний руководства банка, куда он, пританцовывая, зайдет первым делом с утра. Судья продолжал говорить о формальных вопросах и благодарить присяжных, но Хаффи уже было безразлично. Он услышал все, что хотел.

Присяжные заседатели встали и потянулись прочь из зала, а старик Джо придерживал для них дверь и кивал с явным одобрением. Позже он скажет жене, что предсказывал такой вердикт, хотя она об этом и не помнит. Он утверждал, что ни разу не ошибся насчет вердикта за те многие десятилетия, что проработал судебным приставом. Когда присяжные ушли, Джаред Кертин встал и, сохраняя полное самообладание, выпалил самые обычные послевердиктные вопросы, которые судья Харрисон выслушал с огромным сочувствием — теперь, когда кровь уже пролилась. Мэри-Грейс не выказала никакой реакции. Ей было уже все равно. Она получила то, что хотела.