Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна. Страница 31

— Не, — хором ответили игошка с лучницей.

— Марго никогда не расстаётся с подвеской, в которой ключ, — пояснила Лёка. — Это не безделушка, а оберег. Такой же, как у нас. А наши в межмирье форму не меняют.

Шанель, как ни странно, абсолютно спокойно сидела на её плече, крутя пальчиками, словно наматывая на них нитку. То ли что-то знала, то ли целиком положилась на силу приставников.

— Убивать будем? — встрепенулась Ветка, с удивлением воззрившись на сестру. — А то у меня в душе такое умиротворение образовалось, что я сейчас их целовать полезу.

— Заклятье, — подозрительно вяло пояснила Шанель, свесив лапки. — Сейчас сомлеем, и топить нас будут.

— Тебя можно утопить? — так же вяло откликнулась Ветка, полуприкрыв глаза.

— Не, — булькнула игошка, вслед за лапками свесив и мордочку.

— А я в полном порядке, — недоумевающе резюмировала Лёка и спустила рвущуюся в бой блисковицу.

Прекрасная дева на кочке только и успела, что распахнуть шире глаза и разинуть рот, когда стрела врезалась в её безупречно высокую крепкую грудь. Вспыхивать или искриться красотка не захотела — всё-таки водный дух. Зато завизжала так, что Лёка на пару секунд оглохла.

А потом и сама распахнула глаза, разинув рот. Блисковица не прикончила красотку — она её преобразила. Теперь на кочке брюхом вниз валялось отвратительное существо. Грязно-зелёного цвета со всеми признаками достаточно древнего духа, чтобы стать образиной высшего сорта. Вот где были и рыбьи буркалы, и голый непомерно большой череп, и гусиные конечности, и чешуя.

— Кикимора! — опомнившись, зло зашипела игошка, забарабанив лапками по плечу. — Уж, как я береглась, а эта клюха меня подловила. Как не пыжилась, а упредить вас не смогла.

— Что такое клюха? — с каким-то злобным клёкотом процедила Ветка, шагнув вперёд.

— Сучка и есть! — просветила её на дорожку игошка, крепче вцепившись в плечо Лёки: — А ты уж держись. Сейчас тебя…

— Продолжат охмурять, — согласилась с ней Лёка.

Встретив врага глаза в глаза. Моргощь растворился в воздухе, чтобы предстать перед ней: буквально в паре шагов от приставника. С такого расстояния он показался гораздо симпатичнее, чем в прошлую встречу. Хотя, в принципе, обычный славянский мужик.

У многих русских — где хуже, где отчётливей — заметны следы иной крови. Кто-то имеет выраженные скандинавские черты, у других тюркские или сибирские. Вот и его слегка раскосые глаза намекали на то, что Моргощь не был чистокровным «арийцем» — если верить историком насчёт славяно-ариев.

Интересные такие глаза — мимолётом подумалось ей, когда кончик подрагивающей от нетерпения блисковицы упёрся в обнажённую грудь колдуна. И отчего-то смутно знакомые. Настолько смутно, что никаких ассоциаций в голове не возникало.

— Я заждался, — на этот раз его тихий низковатый с лёгкой хрипотцой голос звучал внятно и чётко.

Колдун опустил взгляд на алчно стонавшую стрелу и сделал вбок один шаг. Лёка слегка развернулась, чтобы жало блисковицы упиралось ему прямо в сердце:

— Туманно изъясняешься. Сразу переходи к угрозам: не тяни кота за яйца.

— Грубость де́вицу не красит, — укорил её Моргощь.

И принялся медленно обходить её по кругу, не поворачиваясь боком: шаг, ещё шаг, ещё.

— Закружить хочет, — деловито прокомментировала Шанель его намерения.

— Для тебя я не де́вица, — максимально бесстрастно возразила Лёка, так же медленно разворачиваясь и целясь ему в грудь. — Я приставник и враг. Может, хватит интересничать? Озвучь свою позицию. А заодно предложение, от которого не смогу отказаться.

Краем глаза она отметила, как яркие праздничные краски сползли с окружающего мирка вместе с наложенным на него заклятьем. Небо посерело. Золотистые стройняшки сосны вмиг сгорбились, раскорячились, топорща во стороны ломанные растопыренные ветки. Ряска вокруг побурела и разорвалась в клочья. Болото вздувалось огромными натужно дышащими пузырями. Они лопались, пуская в воздух струи грязного зловонного пара. Лысые, лупоглазые, хвостатые и просто отвратительные лопатницы визжали, как полоумные. И взрывались, когда самобой прохаживался по голым серо-зелёным спинам и задницам.

А вот сама Болотная Хозяйка умудрялась лихо извиваться, уходя от ударов, хотя так и не покинула свою кочку. Прилипла к ней жирным брюхом и вращалась на нём, размахивая лапами. Лязгала длинными зубами-иглицами да верещала грязные ругательства.

Ветка явно не справлялась: лопатницы всё кучней и резвей наползали из болота, пытаясь дотянуться до оборзевшего приставника с кнутом. И вот уже самобой не столько их утилизировал, сколько защищал хозяйку от такой же участи. Сестрёнку надо выручать — изо всех сил держала себя в руках Лёка, вполуха слушая завиральные басни колдуна:

— Ты можешь получить вечную жизнь.

— Предоставь три коммерческих предложения, — машинально съязвила она.

Продолжая всё быстрей разворачиваться, чтобы оставаться лицом к лицу с ускорившим кружение врагом.

— Эта закупка не будет выложена на электронной площадке, — иронично парировал тот. — Речь не идёт о федеральном финансировании.

— Во даёт! — восхищённо проверещала Шанель, подпрыгивая на плече. — Ничо не поняла, но звучит грозно.

— А он у нас не просто мерзавец, — с деланным уважением пояснила Лёка, начиная опасаться, что эта карусель до добра не доведёт. — Он у нас подкованный мерзавец.

И не удержалась: пустила стрелу. Та прошла сквозь мускулистое тело, и унеслась на подмогу Ветке.

— Чисто чёрт! — сердито поддакнул Шанель, погрозив ироду кулачком.

— К вечной жизни что-то прилагается? — изобразила Лёка заинтересованность и пустила вторую стрелу.

— Ты можешь стать моей женой, — прямо-таки огорошил её обольститель.

— Офонареть! — начисто обалдела и продвинутая игошка.

Глава 11

Каменная баба

— Чем женихаться будем? — напал на Лёку приступ злого цинизма, а на колдуна третья стрела. — У меня-то есть чем. Я одной ногой в мире живых, — пояснила она, заметив, как на торсе врага появилось тёмное пятнышко размером с пятирублёвку. — И там достаточно тех, у кого есть, чем женихаться. А у тебя есть? — ушла сквозь образовавшуюся брешь в его защите очередная блисковица.

— Остроумно, — насмешливо похвалил её Моргощь.

— Сегодня ты выглядишь более живенько, чем в прошлую встречу, — ответила комплиментом Лёка.

Он всё быстрей и быстрей кружил вокруг неё — теперь плывя прямо по воздуху. Блисковицы пронзали безупречный торс, потихоньку-полегоньку превращая пятирублёвку в олимпийскую медаль. И уносились туда, где им было интересней: в общую свалку на помощь огненному кнуту.

Когда получалось оказаться лицом к полю битвы, Лёка успевала оценить положение Ветки. И с тех пор, как её стрелки-метёлки занялись уборкой вокруг сестрички, на сердце немного отлегло. Особенно порадовали особо одарённые блисковицы, которые атаковали исключительно Кикимору. Именно лупоглазая гадина была идейным вдохновителем вражеской атаки, вызывая из глубин болота подкрепление.

Стрелки приставника шныряли вокруг неё угрями, нападая со всех сторон сразу. Неописуемо потрёпанная лишившаяся одного глаза Кикимора никак не могла их подстеречь и схватить — а такая великовозрастная дрянь вполне может уничтожить блисковицу. Те жалили её беспощадными пчёлами — после каждого укуса она всё больше сморщивалась. Воистину древний дух не желал исчезнуть навсегда, но истаивал с каждой секундой.

— Я нашёл новый источник силы, — счёл нужным похвастать колдун.

Вот его тоне послышалось нечто такое, что намекало на её участие в этом процессе. И, кажется, Лёка начинала догадываться, отчего оберег всё время бунтует против её близости с Олегом. Видимо эта сволочь — зло сощурилась она, поймав взгляд Моргоща — отирается где-то поблизости всякий раз, как их пути с Олегом пересекаются. Значит, мерзавец следит за ними и…

— Закружил-таки упырь окаянный! — знакомо проквакали откуда-то издалека.