Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 23
«Бульк-бульк-бульк», — переливалась кровушка из бурдюка в желудок вампира.
Только ничего не происходило. Когда бурдюк опорожнился наполовину, Войко перестал лить и поджал губы, мрачно покачав головой.
— Не помогает? — испуганно спросила я.
— Придётся по-другому.
Он немного поколебался, наверное, размышляя, прогонять ли меня. Но потом вытянул нож из кожаных ножен на поясе и чиркнул по венам. Я не испугалась: уже поняла, что он собирается сделать.
Свежая человеческая кровь забарабанила по металлу воронки.
И лилась, лилась, лилась…
Глазные яблоки внезапно дёрнулись под веками. Вампир судорожно сглотнул, будто захлёбываясь. Войко тут же перехватил рану тряпкой, а я поспешила вытащить воронку.
Рихард резко закашлялся, выхаркивая излишки крови прямо себе на грудь.
Проморгался, медленно повернул голову ко мне, перевёл взгляд на дядю Войко. Между пересохших губ блеснули влажные клыки. Голова вампира откинулась на подушку, он медленно сглотнул и спросил:
— Какого беса вы творите? Пропасть, горло саднит…
Войко радостно потряс воскресшего за здоровое плечо. От чего тот поморщился и отстранил хваткую пятерню.
— Ну, ты и напугал нас, — выдохнул старпом. — Ты чего, решил себе всё мясо этими монетками сжечь?
Рихард покосился на подгоревшее плечо, поморщился, а Войко велел мне:
— Дай чистую тряпку и миску, надо ожог подлечить.
Я тут же метнулась и принесла.
Войко налил крови из бурдюка в посуду, я сперва помедлила, но поняла, что нужно делать. Замочила туда тряпку и начала протирать обуглившееся плечо.
Рихард отмахнулся, сцапал бурдюк и плеснул на запёкшуюся корку. Не зря парусину подстилали — всё залил, гад такой. Теперь красные потёки стекали с его кожи.
— Так вы расскажите, что произошло-то? — набралась я смелости.
Вампир перекатил голову по подушке и сказал:
— Меня покусал бешеный пёс, ясно? Здоровенный, лохматый и дохлый.
Я непонимающе на него уставилась. Войко положил мне руку на плечо, и я умолкла, сообразив, что не время донимать с расспросами. Смочила тряпку в крови — холодная и гадкая дрянь — и продолжила обрабатывать страшный ожог, несмотря на вялые протесты вампира.
Позже мне рассказали, что в лесах рядом с Нова-Затокой завелась жуткая тварь, нападавшая на скот, людей и даже вампиров. Наш барон попросил у Рихарда помощи и тот согласился убить тварь за вознаграждение, которое после разделил со всей командой, потому что ребята тоже помогали уничтожить чудовище.
Стало не по себе от мыслей, что тогда, бродя в лесу, я вполне могла встретиться не с Рихардом, а с чем-то гораздо хуже… И даже на этого мерзавца как-то другими глазами посмотрела. Оказывается, он чуть не пал геройской смертью, чтобы защитить простых жителей моего городка…
Но это вовсе не извиняет его за всё, что он сделал со мной и сестрёнкой!
— И чтоб не вздумал больше заниматься самолечением! — велел Войко.
— Где я здесь квалифицированную медицинскую помощь найду? — огрызался Рихард. — Переборщил, каюсь, не следовало оставлять серебро на весь день. Но я же хотел быстрее поправиться!
— Вот теперь и поправляйся, — дядя Войко небрежно набросил плед на ожившего мертвеца. — Ярочка, присмотри за этим инвалидом. Если снова начнёт загибаться, зови.
Я недоумённо посмотрела в спину уходящему старпому. Тот захлопнул дверь, оставляя меня наедине с Рихардом. Вот здорово-то…
Вампир явно мучился. Было в этом нечто одновременно тревожное и гаденько-радостное.
Я подтащила стул к смертному одру этого мерзавца и села задом наперёд. Сложила руки на спинке, а сверху опустила подбородок. Умиротворённо выдохнула.
— И чего это ты лыбишься, деточка? — хрипло возмутился вампир.
— Да вот поражаюсь, насколько это справедливо. Сперва вы меня в болезнь вогнали, теперь сами мучаетесь, — я не сдержала улыбку.
— Вера в справедливый мир — логическая ошибка.
— И что это значит?
— Что я скоро оклемаюсь и врежу тебе по заднице.
— За что? — обиделась я.
— За то, что хозяина не уважаешь.
— Вы мне не хозяин!
— Очень даже хозяин, — упырь попытался усмехнуться, но вышла гримаса. — Разве ты забыла, что, принимая мою кровь, обещала служить мне? Теперь будь послушной девочкой и достань из моего логова мешочек с порошком. Только не нюхай, для тебя он опасен.
— А что там?
— Моё лекарство.
— Войко не велел вам продолжать самолечение.
— Мне лучше знать. Давай, лезь.
— Ну, как хотите, — я пожала плечами.
Отвалив крышку люка, бросила взгляд на выдранную с гвоздями планку с задвижкой и перевесилась в зловещее логово упыря. Коса упала вниз, кисточка немного не достала до мятого тюфяка.
Ничего особо противного к своему разочарованию не увидела. Подушка, книжки, не горящая лампа, те самые мешочки, пустые склянки, мошна да россыпь серебряных монеток. Даже особо затхлого запаха не ощутила, только травянисто-едкий аромат борца, а так хотелось гаденько попенять своему «хозяину» за разгильдяйство!
Спрыгнула вниз. Света от лампы, оставленной возле люка, хватало. Не знаю даже, как назвать это помещение. Коморка? Тайник? Да, тайник больше подходит. Сидеть можно, лежать тоже, но вытянуться получится только в одну сторону.
— Чего ты там возишься? — донёсся возмущённый хрип.
— Осматриваюсь, — с наглой честностью ответила я.
Послышались приглушённые ругательства.
Всё же, как здорово, когда этот мерзавец такой беспомощный.
Сперва я хозяйственно собрала монетки в мошну. Из любопытства заглянула под подушку и даже приподняла тюфяк. Опять никаких секретов, даже обидно!
Сцапав мешочек с сыпучим содержимым, я выбросила его прямо вампиру на плед. После чего оттолкнулась пятками, подтянулась и насилу выбралась из люка.
— Молодец, теперь запарь, — велел «хозяин».
Я развела огонь в печурке, поставила воду подогреваться и снова оседлала стул. Раньше видела, как мальчишки так сидели. Мне тоже хотелось, но платье не позволяло.
— А если вы помрёте, что будет со мной и Войко?
— Переживаешь, как бы за собой не утащил? — мертвяк гаденько оголил клык.
— Я слышала, что смерть вампира может освободить от проклятия тех, кого он заразил, — как бы намекнула я.
— Проклятие… Ну, да, конечно, жить вечно и никогда не стареть — какое несусветное проклятие. Забудь, мелочь, если я помру, ты всё равно воскреснешь после смерти.
— И нет никакого способа освободиться?
— А тебе сильно хочется? Вот же неблагодарные детишки пошли! Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Я дал тебе пропуск на вершину, подарил бессмертие, поделился собственной силой.
— И теперь будете вечно мною помыкать, — закончила я.
— Да кто тобой помыкает-то? Я даже не отдаю тебе команд, которым ты не сможешь противиться, не воздействую на эмоции, не пытаюсь переписать твои воспоминания. И не надо так смотреть! Я всего лишь подавил худшие моменты твоей короткой, но не очень радостной жизни, чтобы ты, дурёха, меньше мучилась. Пожалел я тебя, ясно? Не хотел, чтобы это дерьмо влияло на твою дальнейшую жизнь, а ты меня в гады записала. Пожелай я, ты бы превратилась в послушную марионетку — только за ниточки дёргай.
— И откуда мне знать, что вы и впредь ничего такого не сделаете?
Он замолчал и пристально посмотрел на меня бледно-голубыми глазами, остыл и ответил так, что у меня волосы на загривке зашевелились от восторга:
— Ты можешь только довериться мне.
Глава 9. Рихард фон Шнайт
Глядя в испуганное личико малявки, я понял, что перегнул палку.
На самом деле хрен там я смогу её контролировать с такими-то талантами. Но пока ей не следует знать ни о своей одарённости, ни о моём бессилии — совсем с поводка сорвётся. Хватит, что я валяюсь тут дохлой тушей на потеху всей честной команде.
Позор-то какой…
Но хотя бы волка больше в себе не чувствую. Похоже, таки удалось убить эту тварь, пусть и ценой воспоследовавшей расплаты. Самое смешное, что я не могу с уверенностью сказать, что именно помогло: серебро, максимальная доза аконита или их сочетание. Так всегда бывает, если смешиваешь два лечения вместе. Но теперь для меня это уже не имеет значения. Впрочем, я собираюсь ещё несколько ночей принимать ядовитую дрянь, чтобы уж наверняка.