Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 35

Коротышка поморщился, поняв, что без его флейты не обойтись.

— Убивать экипаж не следует, — продолжил бухгалтер. — Они не смогут доказать факт кражи, и подозрение падёт на них. Понимая это, они окажутся вынуждены скрыться, что лишь подтвердит подозрения.

— Звучит гладко, — почесал я щетину. — И сколько мы срубим?

— Не беспокойтесь, за деньгами дело не станет.

После его ухода мы вернулись на хату — она у нас за городом. Небольшая сторожка в лесу, облюбовали на время, так сказать.

— Не-е, я-то сыграю, базара нет, — подошёл ко мне Йозеф, когда я вышел покурить на крыльцо. — Токо вот клыкастых моя флейта не возьмёт, а днём на дело идти — тот ещё гемор. Да и мертвяк может проснуться. Кто ж знает, где он там дрыхнет?

— Он капитан, — я выдохнул струйку дыма и снова приложился к трубке, — в трюме точно спать не станет, не по достоинству. Так, не ссы, иди репетировать.

— Ха-ха, смешно, ага.

Он всё же вернулся к остальным. Сперва я хотел его окликнуть, вспомнив, что коня уже неделю толком не кормили, но решил для разнообразия сам с этой тварью пообщаться. Всё же колдун, который нам его продал, именно меня его основным хозяином сделал.

Я зашёл в сарай, где мы держали его корм. Палкой растолкал свинью и погнал к двери. Та вышла вразвалочку, недовольно похрюкивая.

— Глад! — крикнул я, сложив ладони рупором. — Обед!

* * *

Мы прибыли в те самые Бышичи. Захолустье, покосившиеся домишки, грязные, размытые улочки. Но в порту один хрен народа полно, что нам на руку.

— Чё-то не видать нашего судна, — Йозеф снова вытащил раскладушку и начал поигрывать, но я велел прекратить, чтоб не привлекать лишнее внимание.

Я сверился с наводкой. Двухмачтовая шхуна, называется «Вильда». Так, гафельная… Значит, сверху половинчатая рея, которую поднимают над этим… блин, забыл. Снизу бревно такое, которым, если низко висит, можно сбить кого ненароком — или очень даже нароком. Пропасть, жалко среди нас бывших моряков нет.

— Вон та вроде смахивает на нашу, — указал Гинек. — Токо названия нету и краска на обшивке совсем свежак.

А и верно. Походу, нашу лодочку замаскировали. Уж не прознал ли клыкастый капитан случайно, что за ней охота идёт? Не порядок, но отступать поздняк.

— Ну, что же, преступим, — сказал я бодрым голосом и хрустнул костяшками.

Кибитку с лошадкой мы оставили неподалёку, но не слишком близко. За возницу остался Антип. Троица мужиков точно не привлечёт здесь внимание, поскольку в порту полно разношёрстной публики. Кто-то получает груз, кто-то сдаёт.

Вот и мы сейчас получать будем.

Когда приблизились к шхуне, я осмотрелся и кивнул Йозефу.

Тот прогулочным шагом поднялся по сходням, уже доставая свою флейту. Мы предусмотрительно замазали уши воском, так что не услышали начала его заунывной трели, которая призвана ненавязчиво, но надёжно усыпить всякого, кто её услышит.

Отличная штука. Жаль только, что чем дольше мелодия играет, тем слабее воздействует, через минут десять-пятнадцать флейта вообще всякую силу теряет, разряжается до следующего дня. Потом на ней только как на обычной дудке играть можно.

Через минуту Йозеф перегнулся через борт и махнул нам. Мы с Гинеком последовали за коротышкой.

На борту обнаружили тела двух заснувших прямо на палубе мужиков — мурадец и кудрявый блондин с хвостиком.

— Это все? — спросил я, вытащив воск.

— Навроде, — пожал плечами Йозеф. — Там в каюте какой-то бугай, но он и так дрыхнет.

— Проверьте всё, — я кивнул ребятам, указывая на трапы.

Вскоре обнаружился ещё один спящий мужичок — в кубрике. Йозеф на всякий случай немного поиграл и для него — чтоб естественный сон стал покрепче. Убедившись, что весь экипаж задрых, мы вернулись в трюм и принялись монтировками вскрывать ящики в поисках ковчега.

— Да оставь ты бочку! — велел я коротышке. — Там точно нет никакого ковчега!

— Вдруг там винище? — парировал тот.

— Если решишь наклюкаться, я тебя в этом винище утоплю.

— Блин, мёд. Обычный, не медовуха даже, — расстроился флейтист.

— Нашёл! — зычно гаркнул Гинек, заставив нас обернуться.

— Тише ты, — шикнул я. — Флейта — это хорошо, но лишнего шума творить не надо. Так, вынимаем, запаковываем и отчаливаем.

— А может ещё чего пошукаем? — стал озираться Йозеф. — Тут добра-то хватает.

— Нет, — отрезал я. — Мы не станем привлекать внимание. Возьмём то, за чем пришли и точка. Нам с этого ковчега такой куш привалит, что весь этот хлам столько не стоит. Ясно?

Он нехотя кивнул.

Когда мы уже поднимались из трюма, на борт взошла мелкая рыжая девчонка в красной тунике и мальчишеских штанах.

— А вы… — начал она, но перевела взгляд на распластавшееся тело блондина.

Отступила и чуть не завизжала, привлекая внимание портовых служб. К счастью, Йозеф оказался проворным, как куница, и перехватил девчонку раньше, чем она хоть пикнуть успела. Зажал ей рот и утащил к нам. Пришлось спускаться обратно в трюм, чтобы с палубы никто ничего не заметил.

Девчонка брыкалась и вырывалась.

— Чего с ней делать-то? — вопросил Гинек, тащивший упакованный ковчег.

— Давайте шейку свернём, да и всё, — прыснул Йозеф, пытаясь удержать эту брыкливую соплячку. — Ай, кусается зараза!

Цапнув коротышку и наступив ему с размаху на ногу, девчонка освободилась, но тут же получила от меня ребром ладони по затылку и осела.

— Так чего делать будем? — повторил Гинек. — Детишек убивать не хорошо, я грех на душу не возьму.

— Всё равно труп здесь оставлять нельзя, — покачал я головой, — это доказательство налёта. Ладно, упакуйте её, ребята, возьмём малявку с собой. Там посмотрим, я её хорошо приложил, если не подохнет, продадим кровоторговцам — детишки вкусные, на чёрном рынке хорошо идут.

Мы запихнули девчонку в мешок и напихали туда немного барахла, чтобы очертания тела не проступали.

Вот теперь, наконец-то можно покинуть это спящее судно.

Глава 14. Яромира Руженова

Стук копыт, тряска. От покачивания мутило.

Я с трудном разлепила веки и проморгалась. Всё плыло, не получалось сосредоточиться… Тут же запыхтела и задёргалась, потому что не смогла развести руки, связанные за спиной. И не смогла ничего выдавить изо рта, кроме мычания, потому что между зубов застрял кляп из платка с узлом. Ноги тоже оказались спутаны верёвками.

Мне стало страшно, я не сразу вспомнила про чужих дядек на борту «Вильды», но как вспомнила, так стало ещё страшнее.

Зрение уже прояснилось, я стала озираться: крытая повозка, через натянутую парусину просвечивало солнце. Обернулась через плечо, увидала этих чужаков.

— О, ты глядь, — повернулся один из них — щуплый, какой-то невзрачный и с залысинами. — Детишки-то живучие, ага, — он уронил смешок.

Сидевший рядом небритый мужик зыркнул на меня холодным взглядом, но и всё на этом. Другой — с блестящей лысой головой и бородой — тоже лишь посмотрел на меня и отвернулся.

— Зачем вы этот довесок притащили? — буркнул четвёртый, толстый.

— Да как будто у нас был выбор! — огрызнулся небритый. — Угораздило ж её так не вовремя припереться на борт. Теперь придётся думать, кому её запродать. Может, Томаш возьмёт. Посмотрим.

— Давайте прямо здесь заховаем, — предложил толстяк, поддавая вожжей. — Места дикие, под ракитовым кусточком никто её могилку не сыщет, зуб даю.

— Не-е, продать всё ж лучше, — сказал бритоголовый бородач. — Не буду я детской кровью руки марать.

— Ну, да, — растянулся в широкой лыбе щуплый. — Как будто Томаш её по головке погладит, а не вампирам на обед продаст.

— Может на обед, а может и нет, — возразил бритоголовый. — Тут уж как карта ляжет.

— Ага, — уже начал похохатывать щуплый, — может сперва развлекутся, если извращенцы купят. А то и постоянной игрушкой сделают, с их чарами-то это запросто. Я вот какую историю слыхал…

Он начал рассказывать страшные гадости о том, что клыкастые делают с маленькими девочками. При этом то и дело с усмешечками поглядывал на меня. Похоже, ему нравилось запугивать ребёнка.