Истории, нашёптанные Севером (сборник) - Коллектив авторов. Страница 47

Когда в пять минут девятого я пришла на работу, в офисе никого не было. Запустив компьютер, я поднялась на второй этаж, чтобы включить кофеварку. В комнате персонала стояла Тарья, закрыв лицо руками. Когда она взглянула на меня, глаза у нее были красные и заплаканные. Она поспешно напустила на себя обычный уверенный вид.

— Доброе утро, Ида!

— Что с тобой? — спросила я.

— Ну… э… Да нет, ничего страшного, — вздохнула она. — Просто все так неопределенно. Короче, не выспалась.

Она достала из шкафа термос для кофе и две чашки. Потом кивнула в сторону конференц-зала, и мы зашли туда. Тарья закрыла за нами дверь. Усевшись за стол, мы стали смотреть на площадь. Еще не рассвело.

— Вчера меня вызвали на совещание к руководству. Они поставили мне дедлайн — до какого момента показатели снова должны вырасти.

— Дедлайн? Почему они так на тебя давят? Ты же не можешь управлять цифрами по своей воле!

— Ясное дело, нет. Но если количество посетителей не возрастет, мне придется сократить персонал. Они считают, что нас и так слишком много и что нам следует сидеть в центре Лулео. Выезжать только на автобусные экскурсии.

Внутри у меня все сжалось. Мой родной церковный городок — без туристического центра?

— Полное безумие, — выпалила я.

— Согласна, именно поэтому я попросила их дать мне еще один шанс. Рассказала им о наших планах по поводу экскурсии «Тайны и призраки церковного городка» — и что у меня теперь работает опытный специалист в области пиара.

Она улыбнулась мне и продолжала:

— Тем не менее они дали мне срок до конца мая — к этому моменту должно произойти что-то конкретное. Либо количество посетителей начнет расти, либо мы затеем какой-нибудь большой проект, который вызовет реакцию в СМИ и привлечет туристов. В противном случае нам урежут ресурсы…

— Просто в голове не укладывается…

— Я объяснила, что это будет смертельный удар для городка. Все равно что заявить миру — церковный городок Гаммельстад когда-то был гордостью и украшением Лулео, но теперь его время прошло. Ужасно печально, но самое страшное, что кто-то лишится работы, — Тарья потерла глаза и покачала головой. — Стараюсь раньше времени не переживать за своих сотрудников и не думать о бедном Дедо. Вероятнее всего, он обанкротится. Он слишком большой оптимист, чтобы понять, какая беда над ним нависла.

— Без его ресторанчика весь городок превратится в музей, в нем замрет жизнь, — вздохнула я. При мысли о том, что городок останется без ресторанов, а туристический центр умрет и экскурсии надо будет заказывать за несколько дней, у меня все внутри перевернулось.

— Конечно, летом всегда будет чуть побольше работы, чем зимой, но все равно… — проговорила Тарья, и ее глаза вновь наполнились слезами. — Все, пора взять себя в руки и начать работать над решением проблемы. Если я немедленно назначу проектную группу для «Тайн и призраков», то мы сможем запустить их уже к осени. Будем надеяться, что более конкретные планы на этом фронте смогут убедить руководство.

Заложив за ухо прядь волос, она попыталась улыбнуться и ушла, унося термос и чашку.

Я же осталась стоять, глядя на пустую и темную церковную площадь. Одинокая старушка выгуливала собачку. В остальном же улица как вымерла. И что, так теперь и будет? Пусто, безлюдно, причем не только зимой, в предрассветной мгле, а вообще всегда? В глубине души я прекрасно понимала: чтобы убедить руководство, потребуется что-то еще, помимо «Тайн и призраков». Только вот что? Когда я спустилась в офис, Тарья уже успокоилась.

— Прости, Ида, забыла спросить тебя. Как дела с твоим папой? Ты сказала, что вчера он снова путался?

Прошло уже два месяца с того рождественского утра, когда папа упал и сильно ударился. Хотя он стал пободрее и вроде лучше соображал с тех пор, как мы снова перешли на привычный распорядок дня, он все чаще спрашивал меня одно и то же — по много раз. Особенно когда уставал. Сплошной антикатарсис.

— Сегодня он подскочил среди ночи, думая, что пора на работу. Не знаю, что это было — сон или галлюцинации.

— Сама-то ты как себя чувствуешь? Ты последнее время много для нас делала.

Все так. Несколько недель подряд мне пришлось много работать, поскольку Мортен был в отъезде. Если уж говорить до конца честно, я очень устала. Ведь параллельно надо было целыми днями напоминать папе обо всем на свете. Мне по-прежнему приходилось звонить домой около девяти и подсказывать ему, что надо позавтракать и принять лекарство от тромбоза, а в обеденный перерыв я всегда старалась сбегать проведать его. Не проконтролирую — он забывает поесть.

— Да, я и в самом деле немного устала. Надеюсь, пройдет, — проговорила я и, как назло, зевнула. — Как ты думаешь, правда, что мы автоматически зеваем, стоит нам произнести слова «устал» или «сонный»?

— Может быть, — ответила Тарья и взяла пачку брошюр на французском языке, только что пришедших из типографии. — Но я беспокоюсь о моей девочке. Мы с Мортеном справимся и сами, если ты захочешь работать поменьше. Пока можешь приходить и уходить, когда тебе удобно, Ида.

Положив пачку бумаг, Тарья подошла ко мне, положила руку мне на плечо и кивнула на мое красное платье-рубашку с большим воротником.

— Новое платье? — спросила она.

— Да, купила в выходные в магазине «Красного креста», — призналась я. — Спасибо тебе. Я с удовольствием — в смысле, буду пока работать поменьше.

Тарья улыбнулась и уселась за свой компьютер. Я одернула платье, которое мне очень нравилось. Честно говоря, я надеялась снова столкнуться с Эмилем, и поэтому особенно старательно подбирала наряд, хотя и не хотела в этом признаваться. С тех пор, как месяц назад мы с ним случайно встретились в церковном домике, наше общение происходило только в мессенджере. Я никак не могла отогнать от себя мысль, что это как-то связано с Амандой из Санта-Ярви. Само собой, я ее погуглила. Она тоже предпринимательница, владеет спа-салоном в самом центре Санта-Клаус-Лэнда. Мне приходилось делать над собой усилие, чтобы отогнать картинку, где они вдвоем сидят в сауне. Наши с Эмилем сообщения оставались шуточными и напоминали легкий флирт, однако никто из нас не предлагал встретиться — с тех пор как он упомянул о пицце. Интересно, что он имел в виду — не новую ли итальянскую пиццерию в центре города? Я с удовольствием сходила бы туда, но мне не хотелось брать с собой папу или Мортена с Тарьей. Подспудно я все время откладывала этот визит — с тех пор, как Камило посоветовал мне пригласить туда Эмиля. Казалось, это идеальное место для первого свидания… Если бы только я набралась смелости это предложить. В голове вертелись воспоминания о том моменте, когда мы почти поцеловались, и, едва закрыв глаза, я снова видела перед собой эту сцену в мельчайших подробностях. Когда же мы продолжим с того места, на котором остановились?

— Куда мы так торопимся, Ида? — запротестовал папа, когда во второй половине дня мы шагали по запорошенной снегом тропинке в сторону магазина.

— У тебя же такие длинные ноги, что тебе жаловаться? — фыркнула я в ответ и поспешила дальше.

Но мне становилось все заметнее, что папа запыхался, и в конце концов я почувствовала, что не хочу довести своего старенького папу до инфаркта. Замедлив шаг, я постаралась сосредоточить внимание на окружающем ландшафте. По-прежнему было холодно, как в Сибири. В Стокгольме в конце февраля погода обычно смягчается, но тут Дед Мороз свирепствовал вовсю, словно весны не ожидалось вовсе. Минус 18 градусов — каждый раз, выходя на прогулку, я вынуждена была надевать папины теплые штаны. Уговорить папу тепло одеваться не получалось, но кальсоны он носил и днем, и ночью.

— Как дела на работе? — спросил папа, тяжело дыша.

— Так себе, — призналась я, изо всех сил пытаясь приуменьшить то, что рассказала мне Тарья. — Мы работаем над тем, чтобы привлечь больше посетителей.

Я продолжала рассказывать на ходу, и, не успев оглянуться, мы оказались перед автоматическими стеклянными дверями.