Укус Милосердия (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 47

— Фу, какое гнусное объяснение, — резюмировала полуэльфийка.

— Оно точное, — мрачно ей поведала Тарасова, — Очень точное. Я уже пыталась.

— Вот пытайся, пока не получится, а потом повторяй, пока не перестанешь замечать! — рыкнул я, — А теперь все вон от моей двери! И не вздумайте её обнюхивать!

Магия — это настоящая сука. Можно хоть сотни лет себе твердить, что она просто энергия, подчиняющаяся разуму, жестами и словам, но мы, разумные, настолько неразумны, что способны назвать сукой даже гравитацию, которая всегда одинакова. Магия куда хуже. Своим мнимым всемогуществом она даёт такой уровень надежды, какую ни способен пообещать ни один бог. Даже самые крутые и разрекламированные из них, что Саваоф, что Аллах, что Будда (этот самый хитрый и ленивый), все они сынки перед магией. Они требуют веру и предоставляют к ней предпосылки, но не более.

Поганая сука-магия источает запах гарантии. Она не говорит тебе «сынок, будь хорошим, и попадешь в рай», она шепчет «хочешь снести вон ту деревню? Просто научись». И ты ступаешь на кривую дорожку волшебника. Подсаживаешься на бесконечную иглу знаний, превращаясь со временем в обуянного обучением сухаря, не способного самостоятельно вернуться к нормальной жизни. Ты уже давно можешь сносить деревни, призывать демонов, по дому у тебя хозяйничает элементаль, а в погребе фейри выращивают редчайшие растения, но ты не можешь остановиться. Учишься, экспериментируешь, даже учишь…

Но на каком-то этапе у тебя будет плохое настроение. Неправильно настроенный прибор, чуть криво вычерченная фигура для ритуала, пузырек в магическом кристалле или язык подведет, выдав не ту ноту в заклинании. Бабах!

…и тебя нет.

Это еще неплохой результат. «Бабахи» обычно наступают куда чаще раньше. Только эльфы с их певучим языком, мерзким темпераментом и эмоциональностью как у женщины, способны нормально обращаться с магией. Она буквально течет в их крови. Только чистокровные потомственные гномы-глубинники способны усмирить магию, загнать эту суку в свои руны, поработить и успокоить.

Все остальные? Мы довольствуемся крошками. Фокусами. Некоторые сдаются, как шаманы орков, предпочитая малефицизм и стихийные проклятия, некоторые учатся вбирать её в себя, как тролли и волколаки, а кто-то вообще не способен дотронуться даже до кончика полы этой всемогущей и лживой суки. Например, вампиры. У нас есть только кровь и тауматургия.

…зато у нас нет этой разъедающей надежды.

Отоспавшись до трех часов ночи, я валялся в постели до самого утра, размышляя о всяком. Чтобы не было совсем уж скучно, я ночью встал, скатал из ваты небольшой шарик, пожертвовал немного утренней крови, капнув на него пару капель, а потом подкинул это прямо к дверной щели чересчур удачливой вымогательницы. Шалость, конечно, удалась — любящая поспать Тарасова остаток ночи вертелась, принюхиваясь так сильно, что у неё простыня в задницу забивалась. Услышав утром протяжный стон досады (или удовольствия по причине извлечения простыни), я бодренько подскочил, натянул халат, а затем избавился от улики, отправившись варить кофе.

Сегодня был особенный день — я принял решение открыть собственное детективное агентство!

Аргументов в пользу такого решения было множество. Во-первых, я уже работал на самого большого дядю во всех Срединных мирах, обзаводиться еще начальниками было совсем не комильфо. Во-вторых, у меня были в подчинении аж два домоседа, то есть тратиться за зарплату секретарше не было никакой нужды. В-третьих, что тоже немыслимо важно, я, Конрад Арвистер — вампир. Как уже ясно показала Екатерина Тау — все захотят нанять вампира, который, к тому же, еще уйму лет отпахал Блюстителем. То есть, репутация у меня будет с самого начала.

Пунктов, на самом деле, было почти с сотню, но если быть честным хотя бы с самим собой, то всё, что я умею — это выслеживать, наблюдать, вынюхивать, портить людям кровь аж двумя методами, немного драться, чуть-чуть выживать, раздражать любое живое существо с хоть как-то функционирующим мозгом, а также находить общий язык с женщинами постельного возраста. Вроде бы неплохо, но, если подумать — на какую денежную работу можно устроиться с таким послужным списком? И ведь если даже найду, то Старри обязательно попробует разрушить мою счастливую жизнь!

В общем — решено!

Но это совсем не значило, что я мог просто приколотить вывеску к своей двери и начать рубить деньги. Подобное исключалось, требовалась куда более тонкая операция. Началась она с того, что я заказал вывеску… не выходя из дому. Полюбовавшись на сонную и ошарашенную физиономию Шегги, я хлопнул его по плечу и отправился… в таверну «Отвернувшийся слон». Здесь я заказал кофе и засел в засаду.

Ждать, пока Валера выйдет из-за стойки, оказалось делом недолгим. Ангел на то и ангел, чтобы быть подкаблучником у четырех зеленозадых девок, так что бывший житель неба вскоре уже согнулся полураком над ближайшим ко мне столиком, протирая его от пыли, грязи и других следов постояльцев. Я, дождавшись, пока мой унылый и крылатый знакомый отвернется от обработанного предмета мебели, подшагнул к нему, крепко и дружески обняв.

Так мы и замерли. Юные орчанки, бегавшие неподалеку с теми же санитарно-эпидемиологическими мыслями, что и хозяин заведения, тоже замерли, пораскрывав щедро напомаженные пасти аж до щелчков.

— Спасибо, Валера! — прочувственно сообщил я в ангельское ухо, — Это был отличный кофе!

Теперь нужно убраться достаточно быстро, чтобы чертов бывший небожитель не считал мою ауру. Это удалось без затруднений, потому как в ступор Валера впал просто в божественный.

Фаза «алеф» была успешно выполнена.

— Арви…!!! — моё имя так и не вышло из горла госпожи Старри, застряв где-то в самом начале, а сама полудемон, ворвавшаяся в свой кабинет бодрой и злой, закрылась рукой, отшатываясь от скромно стоящего у окна меня, — Что?!.

— Эмма, здравствуй, — поздоровался очень вежливый и никуда не спешащий я, — Извини за столь ранний визит, но мне очень требуется твоя виза на ряде заявлений, которые мне нужно положить на стол Воллу. Видишь ли, я нашёл себе новый заработок, поэтому…

— Конрад! — на меня выпучились два сильно слезящихся глаза с моментально потекшей подводкой, — Что…

— Ну вот, посмотри, пожалуйста, — основательно потершийся об ангела я шагнул к «любимой» начальнице, — Здесь ничего страшного…

— Нет! — отчаянно взвыла Старри к вящей (и нескрытой) радости собственной секретарши, довольно скалящейся из угла, — Не подходи! От тебя мерзостью пасёт!

— Что⁈ — наигранно обиделся я, делая еще один шажок вперед, — Ты о чем? Я прямо из душа!

— Уйдии…!!!

Жители адов и раев хоть по своей сути и антагонистичны друг другу, но переносят общество противоположных особей без особых проблем… чего не скажешь о полукровках. У них просто бешеная аллергия на антиподов!

Начал операцию, которую я про себя назвал «Контролируемая истерика». Истерика была у Старри, а контролировал её я, собственным телом загоняя начальницу за стол, где оставил документы. Убедившись, что выбор перед ней небогат — либо подписывать немедленно и очень срочно, либо продолжать терпеть меня, полудемонесса, капая полудемоническими соплями, слезами и слюнями на документы, бодренько их подмахнула, бросив затем в меня. Потом она пала грудью на стол собственной секретарши и принялась громко помирать. Этого я уже терпеть не стал, и спас бедную заблудшую душу, выскочив из помещения.

Оргар Волл-третий сразу заподозрил неладно, щурясь на меня и принюхиваясь к визированным заявлениям, но комментировать не стал. Минотавру было банально недосуг заниматься подобной хренью, потому как ничего криминального в бумагах не было, мне нужно было всего лишь разрешение на открытие личного дела.

— Один вопрос, Арвистер, — прогудел он, — Как ты собираешься использовать собственный дом в качестве агентства, если у тебя проживает госпожа Тарасова?

— Я думал над этим вопросом, — кивнул я, — Сформирую печать Унголианта и контракт Бадиса.