Таинственный рыцарь и грустная курица - Усольцев Андрей Николаевич. Страница 52

…Помню, как-то на съёмках «Караморы» я такой вопрос задал Сергею Бойко, актёру и замечательному человеку, заядлому болельщику «Зенита».

— Сергей, вам какие женщины больше нравятся, — блондинки или брюнетки?

— М-м-м!.. Даже не знаю, что сказать.

— Ну представьте. Идет такая вся Дольче-Габбана. Попа… Во-о!.. Бюст ещё больше, титьки прямо из лифчика вываливаются. И говорит тебе: «Серёжа, ну возьмите меня»! Такая женщина вам понравится?

— А за кого она болеет?

— Она вообще ничем не болеет!.. И футбол она не любит! Она любит трахаться.

— Ну тогда она мне по барабану. Я болею за «Зенит»…

Да, наши русские мужики — это вам не какой-то там папуас с чехлом из бамбука на письке. Для него (настоящего русского мужчины) первым делом рыбалка, футбол и компьютерные игры. Ну, и пиво ещё.

Ну, а девушки?

А девушки потом… Если, конечно, силы у них на девушек останутся.

Переодевал нас Марк, — художник по костюмам, мастер своего дела. Он «настоящий мужчина» и любит только «мужчин», но несмотря на это пользуется всеобщим уважением и признанием всего актёрского состава. Он переодел нас с Еленой Прекрасной (Крестьянцевой) в ветеранов хиппи и отправил на площадку.

Там бригадир Володя Богданов добавил мне ещё одну девушку Надежду Корчёмкину и поставил задание: раскачивать полицейский уазик с задержанным. А после того как машина уедет, мы все, трое, идём в кафе покупать холодную котлету.

Ну, пока на площадке то да сё… готовились к съёмкам, я присматривался к Надежде, пытаясь определить, красивая она или нет.

— Саша, идите сюда! — подозвал я своего приятеля и коллегу по актёрскому мастерству Александра Трофимченко, — как вы считаете: Надя красивая девушка?

— Откуда я знаю, я же не трогал её в разных местах. Мне жена запретила девушек щупать, так и сказала: «Ты у женщин под юбкой ничего не трогай. Сломаешь ещё что-нибудь там». Да я и сам, как настоящий питерский интеллигент, не позволяю себе хватать девиц типа там за ляжку или вымя! — и в доказательство своей интеллигентности он рукавом сценического костюма вытер у себя под носом, размазывая сопли по рукаву пиджака.

Да, с интеллигентами каши не сваришь. Я решил сам определить, красивая Надежда или нет… И мне это удалось… Да, господа, просто, как всё гениальное. Я использовал способ, который никогда меня не подводил. Я чуть позже открою вам этот испытанный способ старого ловеласа.

Да: Надя красавица!

А вот и наша сцена. Полиция выводит из кафе подозреваемого таксиста… убийцу и насильника, и надев наручники, усаживает его в «воронок». Вокруг стоят таксисты, его коллеги. Они приехали защищать его. Мы, наоборот, пришли совершить над ним самосуд.

Раздаётся истошный крик: «Убийцу ведут! Бей его! Отрывай ему яйца и засовывай их в ж*пу»!.. Я зонтом-тростью делаю красивый жест «батман» (это укол шпагой в фехтовании) и кричу: «Вперёд!» Мои прекрасные подруги Елена и Надежда с гневными лицами бросаются на полицейскую машину и начинают её раскачивать… Нет, не одни, конечно, а вместе с другими актёрами.

И вот снимаем один дубль… второй… третий.

— Мотор! Камера! Начали!.. Пошла массовка!.. Живём!

Наконец объявляют обед. Перерыв один час. Сегодня на выбор: или макароны с котлетой, или греча с двумя сосисками. Выбираю классику, гречу с сосисками. Обед актёров второго плана напоминает завтрак туристов на биваке или перекусы бомжей у помойки — столов нет, стульев тоже нет, кто где пристроился, тот там и ест. Я тоже ем на ходу и с набитым ртом, прогуливаясь между жующими актёрами, задаю им глупые вопросы. Мужчинам: «Что вам нравится в женщинах?»… «Какую женщину вы могли бы назвать красивой?». У девушек спрашиваю: «Как вы относитесь к сексу?»

Вот у буфета стоят наши игровые таксисты (это актёры) Сергей Иванченко, Виталий Бей. И там же я встретил удивительную женщину — Елену Лопатину-Краюхину, красивую и грустную. Мне так стало её жалко. Мы давно не пересекались с нею на съёмках. Я заторопился к ней, и с полным ртом, набитым кашей и сосисками, своими жирными губами поцеловал ей руку, вернее, вытер их и хотел поприветствовать её словами: «Простите… Здравствуйте, сударыня, я так рад вас видеть!». Более того, желая поразить её своей воспитанностью и образованием, я решил сказать эту фразу по-французски: «Pardon… bonjour, Madame, je suis tellement content de vous voir»… Не успев прожевать, я начал говорить: «Пор-д… Пер… дун… Бон-ж… Бомжу м… м… м… Дам»… Наконец я выговорил: «Пердун! Бомжу… дам»! Она задористо рассмеялась.

— Бомжу я, конечно, не дам… А вы значит, Пердун? А я Лена…

Нет, конечно, Елена не могла быть шпионом. В конце концов я прожевал эту резиновую сосиску и проглотил сухую кашу… и уже внятно, по-русски извинился и пошёл дальше искать идеал женской красоты и эталон обольщения, то есть самую красивую девушку, которая нравилась бы всем.

Наступил вечер. Мы сняли сцену у кафе «Чайка», в которой мои партнёрши Елена и Надежда вместе с другими актёрами второго плана, грязно ругаясь (нет, ну не совсем грязно) пытались перевернуть машину с преступником. Стало темнеть. Вот уже и бригадир Валентина начала рассчитывать актёров и рассаживать их по автобусам. Я грустный (мне не удалось выполнить задание) сидел в автобусе и смотрел в окно. Напротив окна тусовалась молодёжь. Тощие и прыщавые молодые люди окружили девушку с огромной соплёй под носом. Они несли всякую чушь и даже пытались её поцеловать. Глядя на это безобразие, я вспомнил стихи современного поэта: «Сопливых вовремя целуйте — иначе высохнет сопля. И сделать вновь её текучей… увы, никак потом нельзя». Парни говорили всякие скабрёзности и отпускали сальные шуточки. Девица, слушая их, громко и противно смеялась и строила парням глазки.

Да, господа, если мужчине нравится женщина, он при ней такую пургу несёт, что потом самому стыдно становится. А, если женщине нравится мужчина, то она всегда при нём закатывает глаза, противно хихикает и оказывает знаки внимания, например кормит пирожками с капустой, которые она сама напекла, и всегда просит, чтобы он проводил её до дому. А если они оба нравятся друг другу, то они становятся вообще как два придурка, то есть то, что в народе называют «влюблённые».

Присмотревшись к девушке, я понял: то что я принял за пузырь из сопли под носом, на самом деле был нательный серебряный крестик, вставленный в нос… А что вы хотите? так сейчас модно. А если модно — значит красиво.

И тут меня осенило! Я понял: красивая девушка, значит модная. А модная — уже априори красивая.

Какой же я дурак!.. Вот, что мне нравится в наших женщинах? Красивые глаза, грудь, попы, чёрное маленькое платье, ну и ещё кое что. Мне приятно, когда женщина умная. Знаете, как мне по кайфу где-нибудь в гостиничных нумерах, вместе с ней одновременно во время полового акта смотреть по телевизору канал «Культура». А после соития философствовать о бренности всего существующего. Мне это нравится потому, что я старый… отстал от жизни и ничего не понимаю в женской красоте. А современной женщине, чтобы выглядеть красивой, нужно быть всего лишь модной, то есть надеть на голову дреды (колтуны) как символ свободы и протеста, сделать наколку на интимном месте, в ушах пробить «тоннели», надуть губы с кулак, вставить в язык пирсинг, чтобы изысканно шепелявить при разговоре с любимым мужчиной… и всё… страшненькая девушка станет красавицей. Да, в этом что-то есть. Вот насколько красивее были бы наши женщины, если бы, например, Жене Прокопенко в нос вставили кольцо или бамбуковую палочку, а Елене Крестьянцевой надели дреды, надули и покрасили губы в зелёный цвет, а ногти на руках сделали длинными и чёрными. А Надежде Корчёмкиной прокололи бы… Ой!.. Нет… я не буду писать про то, что бы ей сделали для красоты… это не совсем прилично, но тоже модно.

Ну вот, мы (актёры второго плана) наконец, все собрались, расселись по местам, Валентина-бригадир всем выдала зарплату, и автобус тронулся с места.

Я откинул кресло и задремал, но сон мой был прерывистый и тревожный. Мне снилась современная модная девушка, совершенно голая. Она обнимала и целовала меня взасос своими утиными губами. Ей мешала огромная сопля. Она её шумно втягивала в себя и, причмокивая, глотала. При этих звуках я вздрагивал и просыпался. Наконец автобус остановился у станции метро, и я вышел из салона. Так закончился этот непростой, но очень интересный день. Первую часть задания я выполнил, то есть нашёл самую красивую девушку среди актрис второго плана. Зовут её так же, как в Париже в конце XIX века звали дам полусвета, то ли Сиси, то ли Жужу… а, вспомнил: Пипи! К сожалению, проверить её на предмет, слаба ли она на передок, не удалось по не зависящим от меня обстоятельствам.