Ранчо "Счастливое сердце" (ЛП) - Перри Девни. Страница 20

— Ты не обязана этого делать. Я прекрасно справлюсь сама.

— Я уверена, что ты справишься сама, но я могу, по крайней мере, составить тебе компанию. Моя мама все равно дальше по коридору. Я собиралась побыть рядом, пока она отдыхает, — солгала я.

Она пожала плечами, и я восприняла это как приглашение пододвинуть металлический стул для гостей и сесть рядом с ней.

Три часа спустя Хлоя была в гипсе и покидала отделение неотложной помощи.

— Могу я отвезти тебя домой? — спросила я.

— Я могу доехать сама. Тем не менее, спасибо тебе. И спасибо тебе за то, что посидела со мной.

— Не за что. — Я изобразила улыбку и помахала рукой, прежде чем выйти на улицу в своем отвратительном и сердитом настроении.

Хлоя молчала практически все время, пока доктор Фарадей устанавливал и накладывал гипс на ее руку. Никаких криков или плача. Она даже не поморщилась. Либо она была самым жестким человеком на планете, либо ей была не чужда боль.

Чем дольше я сидела рядом с ней, тем злее я становилась. И доктор, и Джиджи предлагали позвонить ее мужу, но она категорически отказалась. Каждый раз, когда упоминалось имя Деррика, Хлоя все глубже и глубже вжималась в больничную койку.

И это заметила не только я. Глаза Джиджи пару раз встречались с моими, и мы обменивались понимающим взглядом.

Что-то происходило в доме Олсонов, и я собиралась выяснить, что именно. Хлое нужен был друг, и я вызвалась добровольцем на эту работу. Я бы доказала ей, что я не была злой девчонкой из нашего детства. Это было бы нелегко, но лучшая дружба в моей жизни всегда была той, над которой я усердно работала, чтобы построить.

И сохранить.

— Спасибо, что встретился со мной, — сказала я Сайласу после того, как передала свое меню нашей официантке в кафе.

— Конечно, — сказал он.

Я сцепила пальцы на коленях, чтобы не барабанить ими по столу. В течение последних двух дней, с момента нашей встречи в больнице, я мысленно репетировала свои извинения, но готовность никак не успокаивала мои нервы.

— Итак, эм, я много думала обо всем, что произошло. О нас. Мы никогда не говорили об этом, и, наверное, я подумала, что, может быть, нам стоит.

Он покачал головой.

— Все в прошлом. Давай там и оставим. Я не вижу причин бередить старые раны.

— Даже если это поможет им исцелиться?

— Это то, что тебе нужно? — спросил он. — Чтобы все это уладить?

— Нет, думаю, нет. Но я хочу извиниться. Мне так жаль, что я причинила тебе боль.

Он долго смотрел на меня, прежде чем перевести взгляд на стол и начать теребить завернутые в салфетку столовые приборы.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, но я понимаю, почему ты ушла.

— Ты понимаешь?

— Тебе было восемнадцать, и ты готовилась начать свою жизнь. Твой парень был наркоманом. Отношения между нами стали очень сложными. Ты испугалась. Я думаю, что большинство людей на твоем месте поступили бы так же.

Никто никогда не понимал меня так хорошо, как Сайлас. Я не должна была быть шокирована тем, что он догадался о том, что я чувствовала тогда.

— Спасибо тебе за понимание. Я всегда буду сожалеть о том, что ушла так, как ушла, и о том, что была слишком труслива, чтобы признать, что мне было страшно. Я должна была попытаться сказать тебе это много лет назад, но я была слишком занят, будучи упрямой и пытаясь проявить себя в городе. Я была слишком напугана, чтобы вернуться и встретиться со всеми лицом к лицу. Мои извинения давно назрели.

Мои страхи выгнали меня из Прескотта и держали подальше. Я была в ужасе от возвращения в Прескотт. Я боялась конфронтации с Уэсом. Больше всего я боялась увидеть, что Сайлас нашел кого-то получше. Кого-то, кто никогда не причинил бы ему такую боль, какую причинила я.

Сайлас покачал головой.

— Я никогда не встречал никого, кто был бы так строг к себе, как ты.

— Может быть. — Я пожала плечами. Может быть, и нет.

Подошла официантка с нашими чизбургерами и положила желанный конец нашему серьезному разговору.

— Расскажи мне о своей жизни, — попросила я, пока мы ели. — Чем ты занимался последние шестнадцать лет?

Наши переписки за последние пару лет не отличались чрезмерной болтливостью, так что в основном у нас было полтора десятилетия, чтобы наверстать упущенное. Мне было любопытно, какой была его жизнь.

— Серьезно? Ты хочешь знать? — спросил он.

— Серьезно. Разве друзья не все знают о жизни друг друга?

— Думаю, друзья так и делают.

Почему он продолжает растягивать слово «друг»? Это перемирие было такой же его идеей, как и моей, так что он мог бы быть немного более позитивным.

— Ты первая, — сказал он.

— Моя жизнь была не очень-то насыщенна событиями. Я поехала отсюда прямо в Сиэтл. Нашла небольшой общественный колледж и получила степень. После школы начала работать в софтверной компании и с тех пор работаю у них. Этим летом я решила, что Сиэтл больше не для меня, и вернулась домой.

— Это все, да?

— В двух словах. А теперь хватит тянуть время. Теперь твоя очередь.

— Я пошел в армию. Пробыл там десять лет. Вернулся домой. И вернулся к работе на ранчо.

— Десять лет — это намного больше, чем три или четыре года, которые ты планировал. Что случилось?

— Одиннадцатое сентября, — сказал он.

Верно.

— Тебя направили на Ближний Восток?

Он кивнул.

— Да. Совершил три тура по Ираку.

— Спасибо тебе за твою службу.

Он снова кивнул и вернулся к своей еде.

— Тебя беспокоят разговоры об этом?

— Уже не так сильно. Первые пару лет дома были самыми тяжелыми, но я справился. Я стараюсь поддерживать связь с ребятами из моей команды и разговаривать с ними, когда это касается меня.

— Я рада, что они у тебя есть. — Я не стала настаивать на более подробных сведениях о его армейской жизни. Если бы он захотел поговорить со мной о том времени, я была бы рада выслушать, но сейчас я была просто благодарна за то, что он служил и что благополучно вернулся домой. — Что нового на ранчо?

— На ранчо все неспокойно. — Он провел рукой по своим волосам. — Гас Джонсон, наш наемный работник, снова повредил спину, так что он практически не работает. Я понятия не имею, как я собираюсь выполнить все работы по осени и весне с одним человеком.

— Есть ли поблизости еще кто-нибудь, кого ты мог бы нанять?

— Да, — фыркнул он, — но папа придирчивый. Я понимаю его рассуждения. Он предпочел бы найти подходящего парня, чем того, кто нужен сейчас, но поскольку он тянет время, я, вероятно, в конечном итоге сделаю все сам.

— Я, э-э, ничего не знаю о работе на ранчо, но я могла бы прийти и помочь тебе. Я могла бы выполнять легкую работу, которая больше никому не нужна. Уборка или что-то в этом роде.

Его картофель фри замер в воздухе.

— Серьезно?

— Сотри это шокированное выражение со своего лица. Я могла бы это сделать.

— На этих твоих высоких каблуках?

— Ты смешной. Очевидно, сначала я куплю какие-нибудь ботинки.

Он ухмыльнулся.

— Ладно, городская девочка. Я заставлю тебя работать.

— Хорошо, тогда все решено. Ты можешь брать меня на выходных этой весной. — В ту секунду, когда слова слетели с моих губ, мне захотелось проглотить их обратно.

— Я могу брать тебя на выходных? Я думал, ты хочешь быть друзьями. То, что я буду тебя брать, может все запутать, тебе не кажется?

Моя губа скривилась.

— Ты просто не мог пропустить это мимо ушей, не так ли?

— Слишком просто. — Он схватил картофель фри с моей тарелки и отправил его в рот. — Ты потеряла себя в Сиэтле? Фелисити, которую я знал раньше, никогда бы не предоставила мне такой возможности.

— Я и забыла, какой ты сообразительный, — пробормотала я. — Мне придется наверстать упущенное.

— Да, это так. — Он потянулся за еще одним картофелем фри, и я подвинула свою тарелку через стол, чтобы он мог доесть их.