Старуха (СИ) - Номен Квинтус. Страница 61

— А почему тогда завод этот не строится уже?

— Почему-почему… Старуха категорически не хочет его строить за деньги из бюджета страны, это раз. А два — она не хочет его строить быстро. Есть и третья причина — мы пока даже не решили где его строить, ведь нужно будет сохранять в абсолютной тайне и где этот завод будет размещаться, и что — и главное как — производить. И это — самое главное для первого ее возражения: если деньги будут выдаваться из бюджета, то в наркомфине будут знать куда и для чего. Но это уже моя забота, а вот быстро она его строить не хочет потому что, говорит, сначала нужно будет подготовить для него рабочих, причем рабочих очень не простых, их по деревням не набрать…

— Ну это-то понятно… тогда в какие сроки она планирует его строить?

— Думаю, тут уже есть повод для определенного оптимизма: для нее, если завод строится больше полугода, то это уже очень долго. В лоб я спрашивать не стал, но судя по некоторым ее словам, к следующей осени завод может и заработать.

— То есть выстроить его все же не очень и сложно. И я думаю, что НТК сможет его выстроить без оглядки на ее желания. Конечно, в нужном месте и без особой огласки.

— Не сможет. Тут ведь дело в том, что фактически кроме нее никто не знает, как этот фреон производить… так дешево.

— Но она уже его производит! И не одна, вы же говорили, что там сотни людей уже задействованы!

— Почти шесть сотен человек только студентов и преподавателей университета, и сотни две рабочих. Но фокус в том… я же говорил, что Старуха на удивление хитрая особа? Так вот, эти почти восемь сотен химиков что-то делают, но практически никто не знает, что именно каждый делает. Они не знают, для чего они производят какой-то… химический полуфабрикат. Больше того, они даже не знают, делают они полуфабрикат, или катализатор, или реактив для получения чего-то еще. Мы глубоко не копали, чтобы не спугнуть эту юную даму, но кое-что все же выяснили. Реально точно знает, чем занимаются, от силы человек десять. В первую очередь это, конечно, Александра Васильевна Новосёлова — бывшая аспирантка профессора Каблукова, и Елена Васильевна Нарышкина, лаборантка профессора Зелинского. Ну и вся группа, которой Елена Васильевна руководит.

— Лаборантка руководит группой в университете?

— Вообще-то она закончила Льежский университет, и в семнадцатом вернулась в Россию чтобы поступить в аспирантуру. Но не получилась: она ведь Нарышкина… я даже не понимаю, как Николай Дмитриевич ее смог хоть лаборанткой к себе пристроить. Но он говорит, что ей хоть сейчас можно звание кандидата присвоить, а Старуха ее готовит к должности руководителя нового завода по выпуску полиакрилата калия. Я, собственно, и не возражаю, ведь этот завод должен нам приносить по миллиону золотых рублей в месяц… или даже много больше. А ее группа — это те студенты, которые потом на этом заводе и работать будут.

— А, помню, вы говорили про эти… прокладки. Думаете, что вся Европа за ними бросится и нам непременно целый завод потребуется?

— Этим летом сотрудники биологического университета провели эксперимент: часть делянки просто очень тщательно подготовили для посадки ряда растений, а другую часть этой же делянки засыпали перед вспашкой этим полиакрилатом. И вот на той, где в землю добавили эту химию, урожай получился в полтора выше, чем на соседней, которую тщательно готовили, удобряли и от сорняков расчищали. Старуха говорит, что эффект сохраняется лет пять, и если мы поля этим порошком засыплем… колхозные поля… По ее расчетам, нам нужно будет производить его минимум полмиллиона тонн в год, а эти прокладки — они лишь помогут нам такой завод построить. Но тут опять встает вопрос о секретности.

— А тут-то зачем? Все же уже знают, что именно в эти прокладки…

— Я этим вопросом я тоже обращался к Фаворскому — потому что в первом МГУ многие уже знают об этом химикате. И получается та же картина, что и с фреоном: сделать его несложно, но он получится слишком дорогом… и слишком грязным, в нем очень много чего вредного будет. Так вот, как делать полиакрилат товарищ Нарышкина знает очень хорошо, но откуда Вера ей приносит чистую акриловую кислоту, она тоже не в курсе. И я не в курсе, не смотрите на меня так. И я ее просто не спрашиваю, хотя понять, как можно втайне сделать полторы тонны химиката в месяц, я просто не в состоянии. Единственное, что я могу предположить, так это что ее делают студенты или рабочие, которые даже не подозревают, что они ее делают.

— А вы не пробовали все же получить из нее эту информацию?

— У нее на все один ответ: будет обеспечен режим секретности — кому нужно, тот всё узнает. А вам, говорит, это не нужно: все равно ничего не поймете, тут химию учить надо. И ведь не поспоришь!

— А если с ней что-то случится? Может, к ней охрану приставить? Чтобы этот режим секретности обеспечить?

— Тоже с ней вопрос обсуждал. А она — вы, говорит, еще бы мне на лбу краской красной написали: девочка, которая знает все секретные секреты… То есть мы стараемся ее прикрыть, но тут уже с кадрами проблемы есть…

— Вы, Лаврентий Павлович, по вопросу кадров… принесите-ка мне примерные расписания штатные, сметы — постараемся средства на это изыскать. Изыщем средства, все равно эта ваша Старуха, похоже, любые мыслимые расходы так быстро окупит… Изыщем!

Глава 23

Иосиф Виссарионович насчет окупания расходов не просто так сказал: за предыдущую неделю он разбирал три серьезных жалобы, которые были непосредственно с этой девушкой связаны. А жаловались Генеральному секретарю товарищи Семашко, Кржижановский и Голощекин.

Вообще-то Семашко пришел жаловаться на первого секретаря Московского губкома товарища Угланова, который отказал в выделении «сверх фондов» ста тонн угля в сутки, и не для какой-то ерунды вроде отопления, а для производства очень нужного лекарства:

— Ко мне весной пришла девушка, секретарь комитета комсомола из первого МГУ, и сказала, что препарат, который она делает для обработки ягод перед выделкой сока, еще прекрасно уничтожает микробов, главным образом стафилококков, при ранах у людей. Мы провели клинические испытания, и должен сказать, что этот препарат — просто чудо! Инфекции при даже глубоких ранениях практически исключаются. А еще он удивительно быстро излечивает ангины, особенно фолликулярные, уничтожает холерный вибрион, в лабораторных условиях прекрасно помогает даже при чуме и, похоже, при сибирской язве. Эта девушка, Вера ее зовут, сказала, что при университете есть небольшой опытный заводик, на котором в принципе она может этот препарат производить в объемах до полутоны в сутки — но для этого ей нужен уголь, причем самый низкокачественный, подмосковный, однако Николай Александрович в выделении этого угля ей отказал. Я считаю, что это не просто безобразие, а преступление против советского народа…

— То есть простая студентка придумала лекарство против всех болезней⁈ В это просто поверить…

— Она не придумала, германцы его синтезировали еще в восьмом году. Фарбен этот препарат даже производит, в небольших количествах для своих исследований, они вроде бы какую-то краску из него собираются получать. И они же провели исследования по безопасности препарата для человека, а это комсомолка просто обратила внимание на мощнейший лекарственный эффект от него у рабочих фабрики по выпуску сока…

— Однако просто это заметить… Ведь препарат, как вы сказали, двадцать лет уже как известен, а о том, что его можно применять как лекарство, кроме нее никто не заметил… И сколько эта девушка угля просит?

— Так она не себе просит.

— Это я уже понял, ну так сколько?

— По ее словам, заводу для выпуска препарата нужно будет по сто тонн в сутки. С учетом того, какой этот препарат дает медицинский эффект… Наркомздрав готов выделить ей средства для строительства специализированного фармацевтического завода, который будет производить этот самый сульфаниламид… она предложила его называть «стрептоцидом», поскольку он наиболее эффективен против стрептококков… но строить завод если для него не будет сырья…