Поцелуй врага - Хассе Штефани. Страница 2

– Они предлагают комнату в своем общежитии, дают учебные материалы…

– Зачем же им принимать меня? Я даже ни разу не пыталась к ним попасть.

– К Воронам просто так не попасть. Тебя должны выбрать, – Тайлер странно произносит последнюю фразу. По спине пробегает холодок, но прежде, чем я успеваю возразить, он продолжает:

– Вчера ты познакомилась с главным Вороном. Валери была в закусочной, когда ты работала официанткой, и, как я слышал, защищала свой красивый зад.

Я вспоминаю вчерашнюю смену, и глаза широко распахиваются от удивления: два идиота постоянно выкрикивали в мой адрес непристойные выражения, пока меня все не достало. За стойкой сидела девушка, все время пялившаяся в телефон, и попивала кофе из чашки. Все-таки она заметила, как я защищалась от этих типов.

– С короткими темными волосами по подбородок? Вчера она поздравила меня и хотела купить мне выпить, когда я выгнала двух пьяных студентов, которые, видимо, хотели попасть в Книгу рекордов Гиннесса по неудачным подкатам.

Тайлер кивает, поджав губы и поглаживая себя по шершавой щеке. Я слышу шорох.

– Она считает, что из тебя выйдет хороший Ворон. Подумай об этом. Общежитие Воронов находится в кампусе, больше тебе не придется долго ездить…

Я сдаюсь и поднимаю руки.

– Ладно, подумаю. Хорошо?

– Хорошо. – Тайлер снова откидывается на спинку дивана, поднимает правую руку, чтобы я могла прижаться к нему, а левой тянется к пульту.

Прижимаюсь к нему и представляю, как снова поселюсь в кампусе. После приезда я жила в общежитии до начала учебного года. Тогда я слишком наивно хотела броситься в изучение экономики и верила, что жизнь больше не будет вставлять палки в колеса.

2

Когда я еду в университет из своего «Бед энд брекфаст» возле автозаправки, Уайтфилд все еще спит. Солнце висит так низко, что, несмотря на опущенный козырек, светит прямо в лицо. Я тут же вспомнила слова Ханны. Она дразнила меня, утверждая, что прищуренные глаза приведут к раннему появлению морщин. За всю последнюю неделю мне не удалось встретиться с лучшей подругой и уж тем более поработать вместе в редакции. Угрызения совести создадут больше морщин, чем солнце. Если бы движение на дороге всегда было таким, как сегодня, то я могла бы ежедневно заглядывать к ней хотя бы на минутку.

К сожалению, место на парковке найти так же сложно, как и по будням. Я кружу по парковке колледжа Святого Иосифа и соседних зданий, пока, наконец, не втискиваю свою старую «Хонду» в узкое пространство. Скорее всего, хозяева машин проклянут меня, когда захотят выехать.

На улице холодные восемь градусов. Я пересекаю деревянный мост над узкой речкой, все еще покрытой клочьями тумана и перед поворотом исчезающей в серой пустоте. Она отделяет колледж Святого Иосифа с факультетами экономики и политики от дома, где находится факультет археологии. До девяти утра по выходным парк пустует. Великолепное старое главное здание колледжа Святого Иосифа с его колоннами, фигурами из песчаника и стрельчатыми окнами виднеется прямо передо мной за большим лугом с маленькими тропинками и одинокими голыми деревьями. Слева и справа от меня находятся первые дополнительные корпуса, офисы преподавателей, парочка общежитий, в которых живут, скорее всего, очень удачливые, но все еще спящие студенты. Я им точно завидую.

Я иду дальше, к внушительному зданию эпохи Ренессанса. Каждый раз, если есть достаточно времени, наслаждаюсь видом. Не выразить гордость, что я учусь здесь, хоть путь сюда был нелегким и оплата дорого обходится мне и моей семье.

«Мы в тебя верим», – было написано с завитушками на прощальном плакате, который теперь ждет в коробке с вещами для переезда. Эти слова также есть на блокноте. Мне его дала сестра Фиби, когда я садилась в машину.

– Держи счастливый ежедневник. Ты каждый день должна записывать сюда положительные события, даже маленькие и незначительные, – сказала она, а потом позаботилась, чтобы после приезда я погуглила и узнала подробнее, как вести счастливый ежедневник.

Однако с тех пор я не часто в нем писала, хотя Фи все-таки была права. Он помогает лучше держаться, справляться с заданиями, одновременно надеясь, что мне повезет, и я получу комнату.

Я иду по длинной тропинке, покрытой гудроном и окаймленной густой растительностью. Плотнее кутаюсь в пальто, но в затылок все равно дует влажный холодный ветер.

– Снилось что-то хорошее, Ка? – доносится со стороны здания голос Тайлера. Он спускается по трем ступеням общежития и протягивает стаканчик с кофе. Потеряв дар речи, я с благодарностью беру его. Пар, поднимающийся от напитка, пахнет ванилью.

– Как я это заслужила? Почему ты не спишь? – Вижу в глазах Тайлера искорки. Даже в такое время он уже в хорошем настроении.

– Если ты наконец признаешься, что все время мечтаешь обо мне, будет еще лучше. – Он протягивает руку с пакетиком лучшей выпечки Уайтфилда.

– Хочешь, чтобы я соврала? Для чего?

Тайлер открывает пакетик. От соблазнительного запаха в животе начинает урчать. На полных губах друга играет уверенная победная улыбка.

– Разве ради эклеров Евы не стоит соврать? Или ради того, чтобы сделать меня самым счастливым мужчиной на свете? – Он прижимает эклеры к груди. К своему стыду, признаюсь, в этот момент я думала только о том, что он может раздавить маленькие пирожные. Ничего от него не скрываю. Тайлер издает смешок, а потом качает головой.

– Ты постоянно уничтожаешь мою самооценку, – говорит он, якобы задетый. Но морщинки от смеха возле глаз свидетельствуют об обратном.

Я быстро вырываю пакетик и ласково провожу по нему рукой, в которой все еще сжимаю стаканчик с кофе. Уже ровно девять, сообщают часы на часовне.

– Мне нужно к Ханне. Обещала ей прийти ровно в девять. – Поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Увидимся позже? Может, вместе пообедаем? – кричит вслед Тайлер, и я оборачиваюсь. Его глаза полны надежды. Хорошо понимаю почему: когда он проходит мимо компании женщин, раздается шушуканье.

– Может быть, – быстро отвечаю я.

– Ты меня убиваешь, Ка. Это была бы огромная потеря для человечества.

Покачав головой, иду дальше, но подавить смешок мне не удается.

В отличном настроении, окутанная ароматом эклеров и ванили, захожу в старую библиотеку. В кампусе есть также новая, современная библиотека, но здесь, среди древних книг с их особенным запахом, я чувствую себя лучше всего. Многочисленные темные лакированные полки скрывают сокровища, которые листали лауреаты Нобелевской премии. Университет Уайтфилда вместе с Кембриджем и Оксфордом подарили миру много великих умов. Я дрожу, когда иду по большому читальному залу и захожу через старую деревянную дверь в редакцию. Придумать лучшее место для офиса редакции «Шепчущего из Святого Иосифа» просто невозможно. После темного и слабо освещенного читального зала свет за дверью ослепляет меня. Из окна открывается идеальный вид на Западный двор колледжа. За зданием напротив виднеется капелла.

Ханна отрывает взгляд от своего ноутбука. Ее длинные темные волосы убраны в большой пучок. Она собирается поздороваться, но внезапно прищуривается. Ее голубые глаза едва видно. Мгновение она просто смотрит на меня. Это у нее хорошо получается, хотя на психолога она училась всего год. Учитывая, что мы знакомы почти вечность, я для нее словно открытая книга.

– Ты нашла себе комнату в общежитии?

Вот как быстро можно испортить настроение. Я морщусь, а Ханна продолжает смотреть на меня. Ее взгляд перескакивает со стаканчика с кофе на пакет из «Пекарни Евы».

– Мне ничего не принесла? Ну ты просто худшая лучшая подруга в мире! – Она возмущенно распахивает глаза.

– Я… не сама все это купила, – таинственно отвечаю ей.

– И-и-и? – Ханна растягивает «и» так, что та заслуживает отдельной песни. Ставлю все на стол, снимаю куртку и вешаю на спинку стула. При этом продолжаю чувствовать взгляд подруги. В итоге я обращаю свое внимание на заполненную доску объявлений на стене, над которой висят в рамках статьи из «Шепчущего» – сообщения о знаменитых выпускницах колледжа Святого Иосифа и о других известных героинях вроде Мишель Прентисс, первой женщины-президента США. Личный «зал славы» Ханны. Вторую ее страсть демонстрирует постер с изображением розы, состоящей из полного текста «Ромео и Джульетты».