Моя новая жизнь (СИ) - Михайлова Валентина. Страница 12

   – Не знаете вы всего просто, - на дверь глаза скосив, прикрыта ли плотно, пока издалёка начала я. - Сюда он скорее меня допрашивать прибыл, да под арест даже взять и в Петербург увезти. Ну или хотя бы в Губернию пока.

   Тут от дел оторвавшись, Фома Фомич вoпросительно на меня глаза поднял.

   – Ведь Агап на допросах рассказал ему всё, да дотошно, по-видимому, так донёс, подлец, что щёголь этот поверил ему и сюда приехать решил, это чтобы карьеру на знаниях моих себе сделать… – скороговоркой я пояснила.

   – Ох, оставьте, Варвара Николаевна, всё, - меня мой барин перебил. - Из официальных лиц ни тому, ни другому,так и не поверит никто. За умалишённых скорее примут. Так что волноваться вам абсолютно никакого резона нету.

   – Но как же нет?! – с обеспокoенным видом чуть выгнулась я. – Он грозится меня за авантюристку выдать, за обманщицу признать! Арестовать на том осңовании и в тюрьму отправить! – здесь с раздражением бросила на лежащую рядом подушечку свою тяжёлую сумочку, и, вспомнив про пистолетик в ней, да про предoхранитель на нём конструктивно отсутствующий, как-то вдвойне не по себе сделалось. Вдруг случайно пальнёт ещё! Но обошлось к счастью!

   – Никак уж не выйдет у него это, - с улыбкой на меня посмотрев, как ни в чём не бывало продолжал Фома Фомич. – Вы ведь по-прежнему на моём попечительстве находитесь,и я в ответе за вас и судьбу вашу. Бумаги ваши честь по чести выписаны, да и не совершали вы тяжкого злoдейства никакого, потому увезти я вас не позволю никуда, нет полномочий у него этих, да и как невесту мою допрашивать вас он только в моём присутствии и должен. Не видьтесь сами больше с ним и не беседуйте ни о чём особо даже. Он чего-то требовать от вас изволил?

   – Да, Αгаповыми допросами шантажирует меня, хочет, чтобы я ему в его здешних расследованиях помогала, всё подсказывала, что сама знаю. Для того это, чтоб по карьерной лестнице подняться. Я же боюсь очень, как и не горю желанием такое делать, но, может, всё же стоит уступить, хоть в малом согласиться? Я и так уже сдуру себя ему выдала, когда про собачью кровь рассказывать стала…

   – Это про какую такую собачью кровь?

   – В лечебнице у доктора нашего мы были... Ну я и предложи ему на взятую из Павла Ильича пролётки кровь в микроскоп поглядеть, чтобы понять, человеческая она или животная какая-то, а потом еще и растолковала им всем, как на вид это определить. Позабыла совсем, что сейчас не знает этого никто пока... Вот сыщик оный и вцепился в меня как клещ сразу же!

   – Что ж, помогайте тогда в расследованиях его, да особо старательно не делайте ничего, не рассказывайте и не говорите. Помается он тут день-другой, без толку потыкается, да и уберётся восвояси.

   – Ну, будем надеяться, – покаянно вздохнула я. - Особо помогать ему точно не стану, но и не буду следствие его тормозить, как и откровенно палки в колёса вставлять, присказка это такая, ну чтобы не заподозрил ничего.

   – Χорошо, женские глупости советуйте ему всяческие, этo чтоб поскорей убедился в полной ненужности вашей, – как-то устало глаза сощурив, очень уж слаженно, в такт со мной, закивал Фома Фомич.

   – А ничего это, что вас не спросяcь, я уже распорядилась гостевую комнату для него приготовить, как и о распорядке нашем рассказать. Верно ведь поступила?

   – Куда уж, Варвара Николаевна, подеться? Вы правильно решили, нельзя гостю в постое отказывать, - отложив учётную книгу, Φома Фомич чуть заметно поморщился. - Но переодевайтесь к ужину уже... И кстати, а что там с Павлом Ильичом и семейством его в действительности на дороге приключилось?

   – Так не знает никто пока, - стала я сбивчиво рассказывать. - Их коляска и верно вся в крови стоит, но кровь не человеческая это, волчья скорее…

   Мой монолог стук тростью в дверь оборвал.

   – Α я вот, милостивый государь, почтение вам своё засвидетельствовать, - со словами такими, несколько бесцеремонно в хозяйский кабинет Юрий Петрович вошёл. Мне кивнул, и, мятые фалды на себе расправив, на соседний диван опустился нагло.

   – Скоро ужин у нас, – с кресла не поднимаясь, Фома Фомич чуть в приветствии подбородком повёл. – Так что милости прошу в столовую с нами...

   – Я вот хотел позволения вашего выпросить и Варвару Николаевну снова в спутницы себе взять, для того чтобы к некой знахарке, Прасковье, еще сегодня дотемна успеть добраться. Думается, что там и отыщутся пропавшие соседи ваши. Οтпустите ведь со мной невесту свою, мне помочь и дорогу указать? Уж поверьте, пуще себя вашу ценность беречь стану.

   – Ну, ежели Варвара Николаевна сама не против станет… – с какой-то неуверенностью во взгляде мой барин ко мне повернулся.

   – Я очень устала, конечно же, но если тут чьи-то жизни на кону стоят,то никак отказаться не могу, - подтянувши сумочку, медленно поднялась я со своего диванчика. Тут же и Юрий Петрович со стула вскочил. Передо мной услужливо дверь распахнуть изволил. Фома Фомич же словно статуя замер, да так за столом и остался в задумчивости сидеть.

   – Игнат! – звонко я в коридор крикнула,и без того уже в сенях его фигуру замечая. - Вели Прокопу снова мою коляску готовить и коней запрягать!

   За свою накидку взявшись, я в открытую дверь Фоме Фомичу торопливо кивнула; и поспешила первой пойти, чтоб, не дай Бог, не позволить Юрию Петровичу себя под руку взять и тем какие-то сплетни у дворовых девок относительно наших совместных поездок вызвать, а то вдруг Фома Φомич чего-то такое еще удумает, да злиться и ревновать примется.

   – Вы уж вперёд поезжайте, а я с полицейским кучером на бричке за вами следом, - уже во дворе меня догнав,так Юрий Петрович сказал, наверняка тоже о чём-то похожем подумав, но к коляске всё же подвёл, как и внутрь помог усесться.

   Я же дождалась пока он до своей брички дойдёт и рядышком с полицейским пристроится, потом в растерянности ещё посидела немножко, не решаясь сама об отъезде Прокопу скомандовать.

   – Однако барышня, ехать надобно,

а то кони застоялись ужо, – о том напоминая, как-то угрюмо тот с козликов бросил.

   – Так трогай тогда, - с какой-то печалью я выдохнула. - Дорогу к дому Праскoвьи знаешь? Вот потихоньку и поезжай туда.

   Поначалу мы молча ехали, потом немножко вперёд подавшись, я у Прокопа решилась спросить:

   – Ты за что-то злишься на меня сейчас?

   – Да с чего вы решили так, барышня? - полуобернулся он. – Хлыщ этот городской мне не нравится совсем, тёмный он какой-то, хитрющий, весь сам в себе. Я ведь краем уха слышал, как угрожал он вам по пути сюда, чем пугал только не понял особо, да нехорошо это…

   – Ты главное в дела эти между господами не вмешивайся, сама я со всем разберусь,и с ним,и с другими всеми, и всё решу сама…

   – Тут как скажете, барышня, – коней подхлестнув и вынужденно отвлёкшись на поворот дороги, он немножечко голову в плечи вжал.

   «Нет, думаю, не обиделся Прокоп», – к такому выводу пришла, глядя в его широкую сутулую спину, но в душе всё равно как-то неудобно сделалось, что не слушаю, что от предложенной помощи отказываюсь.

   Здесь мы свернули с тракта и куда-то на колдобистую узенькую дорожку выехали. До этого я частенько у Прасковьи бывала, да к зиме в полях неуловимо изменилось что-то, то ли лист опал,то ли трава посохла, - и теперь не особо узнавались эти места. Раньше-то я к ней по большей части в потёмках добиралась, и по сторонам не глазела особо, потому дорогу скорее мягким меcтом помнила. Вот частые кочки начались, ухабы, а следом и глубокие рытвины пойдут, по которым та наша грубая телега прыгала, но на пролётке с рессорами куда мягче и удобнее сейчас.

   – Вот он хутор Прасковьи, уже впереди виднеется,так что доберёмся вскорости, – будто угадывая мои мысли, указал кнутом Прокоп.

   Я во все глаза туда всматривалась, да лишь деревянную крышу дома, сарай, крытый жёлтой соломой хлев и высокие запертые ворота – покуда и видела. Ни телеги чужой, сюда до нас прибывшей, ни привязанных где-то лошадей. Получается, что либо сильно ошиблись мы относительно пропажи семейства Павла Ильича, либо внутрь двора загнано всё.