Иван-царевича не надо (СИ) - Шах Ольга. Страница 35

-И где ж это таку страсть выращивают? Поди ж ишшо и едят! У нас, однако, тако не растет. Говорите, в столицах тако есть? Ну, там-то разных диковинок хватат. Жалко, конешно, что проклятые хранцузы зимнюю саду барыни побили. Лошадей туда своих заводили, чтобы они, значить, лошади-то ихние, все барынины кусты да цветочки объели. А потом лошади и стекла побили. А так-то ране было хорошо, с этой садой. Я там для клумб цветы выращивал.

Видела я эту "саду". Большая такая оранжерея была когда-то. Печь для обогрева. Засохшие, сломанные кусты. Пробивающиеся сорняки на грядах. В центре был, очевидно, когда-то уголок отдыха. Вымощенный камнем пятачок, пара рассохшихся и сломанных плетеных стульев, в дальнем углу валяется такой же круглый столик. И повсюду валяются осколки от битого стекла. Теперь, прежде чем что-то там посадить, надо будет тщательно просеивать землю.

Хотя и прошло достаточно времени после ухода интервентов из России, у старой барыни так и не дошли руки заняться очисткой и восстановлением зимнего сада. Скорее всего, все силы были брошены на восстановление хозяйства самого поместья, а на это не хватило ни времени, ни сил, ни средств. Наверняка стекло после войны стоило очень дорого.

Глава 21

Вероятно, я всё-таки задремала, усталость взяла свое. Потому что, когда открыла глаза, мы уже заворачивали на постоялый двор. Оставив мужиков устраивать лошадей, мы с Верой, Игнатьевной и Яковом Семеновичем прошли внутрь, в обеденный зал. Народу было достаточно, но место для нас нашлось. Было относительно чисто в зале, сновали половые, разнося заказы посетителям. К нам подошёл хозяин заведения, поинтересовался, будем ли мы брать комнаты на ночь. Мы кивнули, соглашаясь, но я вдруг спохватилась.

-А скажите, любезнейший, как у вас в комнатах с насекомыми? Ну, там блохи, клопы?

Хозяин принялся уверять, что такой напасти у него сроду не бывало! Но сидевший за соседним столом мужчина, по виду купец, презрительно хмыкнул.

-Хватит брехать барышне! Не бывало! Три дня назад я у тебя останавливался, когда в Вязьму ехал. Так кровососы ночь спать не дали!

Я растерялась. Перспектива быть покусанными клопами или блохами мало радовала, так ещё и вероятность привезти их потом домой в своих вещах. У нас ничего такого не было, Вера хвалилась, что старая барыня делала из трав порошок и рассыпала по углам комнат. И даже в крестьянские избы ходила и там сыпала. Так что такой напасти ни у кого в имении не было, в отличие от других усадеб. Управляющий сориентировался быстрее моего, повернулся к говорившему.

-Приятного аппетита, уважаемый! И что же вы предполагаете сделать в этот раз?

Купчино пожал плечами:

- Сейчас вот повечеряем, возьмём снеди на утро, и поедем, тут неподалеку есть большая поляна, там многие останавливаются на ночёвку по теплу. Народу много, безопасно. Свежий воздух, никаких кровососов.

Мы переглянулись и тоже решили действовать по этому же сценарию. Поужинали сами, подождали, пока поедят наши кучера, взяли еды на утро и двинулись в указанное словоохотливым купчиной место.

И действительно, большая поляна, неподалеку от дороги, по дальнему краю протекает небольшая, шумная речушка. Горят костры, ходят люди, стреноженные лошади щиплют молодую травку. Устроились и мы. Я и Вера улеглись в карете, мужики под своими телегами, бросив туда какие-то зипуны. Игнатьевна в телеге, на своих узлах, достав что-то теплое из своих вещей. На второй телеге, на мешках с овсом, пристроился Яков Семёнович, ему мужики тоже дали зипун укрыться.

Постепенно ночь укрывала своим пологом землю, затихал лагерь. Изредка из леса доносились одиночные, резкие вскрики птиц, слышался стрекот сверчков, да отдаленный шум быстро бегущей по камням воды. Под эти природные звуки я и заснула. И безмятежно проспала до самого утра.

В Вязьму, как и планировали, прибыли около девяти часов утра. Первым делом, как советовал Яков Семёнович, поехали устраиваться на постой, потому что к вечеру может и не быть свободных номеров для ночлега в приличных заведениях. Он рекомендовал нам поехать в номера мадам Грицуевой, вдовы ротмистра. Мол, там очень прилично и чисто, без вредных насекомых.

Мы подъехали к достаточно большому особняку, как пояснил Яков Семёнович, он достался вдове от погибшего в войну супруга, ротмистра Грицуева. Мадам, потерявшая в московском пожаре 1812 года и свое жилье, и родственников, не растерялась, переехала в Вязьму, осмотрелась и сделала из своего дома гостиницу.

Несмотря на утро, мадам была уже на "боевом посту", то есть занималась приемкой освободившихся номеров, расчетами с постояльцами, приемом новых клиентов. Глядя на нее, так и хотелось воскликнуть "Так вот ты какая, мадам Грицацуева, знойная женщина, мечта поэта!" Так внешне напоминала она образ, созданный талантливой Натальей Крачковской в фильме "12 стульев" Гайдая. Пышная красотка около сорока лет, распоряжалась в своем хозяйстве, словно тот самый ротмистр.

Я взяла две комнаты - одну, побольше, для нас с Верой, и одну поменьше, для управляющего. Кучера и мужиков с телег поселили в комнатах для прислуги. На ночь и для нашего транспорта найдется место в конюшне позади особняка. Пока оформляли нас, я осматривалась. В холле было чисто, в одном из окон была небольшая форточка, сейчас приоткрыта, помещение проветривалось. Но запахов пиши, шума голосов из обеденного зала не доносилось, да и самого этого зала не было видно.

Я поинтересовалась у хозяйки, как это так? На что она, пожав пышными плечами, сообщила мне, что у нее нет едальни, в номерах имеются самовары и все для чая, а если кому надо поесть - то заказывают еду в ближайшем трактире или сами идут туда. Ещё она с гордостью добавила.

-У меня чиновники из самого Смоленска останавливаются, потому как в моих номерах никаких кровососов нет! Я порошок специальный беру у самой барыни Салтыковой!

О как! Оказывается, старая барыня была известна в своем травничестве! Но это все лирика, а у нас впереди много дел. Управляющий с мужиками и телегами едет по своим знакомым, закупать картофель для посадки и ещё кое-что, типа чай, кофе, сахар. А мне сейчас предстоит визит к чиновничеству, зарегистрировать вольную для Игнатьевны, потом на почтовую станцию, узнать, когда идёт карета до Смоленска и заказать место в ней. Потом надо в аптеку, ну и по мастерским. Но вначале надо поесть в ближайшем трактире. Оставив вещи в номерах, мы двинулись в указанный трактир. Игнатьевна наотрез отказалась оставлять в моем номере свои узлы, и осталась в комнате. Но я сказала, что закажу и отправлю еду для нее, пусть только дверь откроет. А то, по своей деревенской привычке не верить никому из городских, затаится как мышь в номере, и не откроет.

Заглянула в контору к нотариусу, который обещал мне помочь в вопросе с вольной. Супонев не подвёл, назвал имя чиновника, к которому следует обратиться, где его найти. И сказал, что тот чиновник знает обо мне и ждёт. Заодно, чтобы исключить неловкую ситуацию потом, сразу озвучил сумму мзды. Действительно, лучше заранее приготовить нужную сумму, хоть она и не слишком большая.

Вольную оформили быстро, чиновник ничуть не смутился, принимая мзду. Даже поговорили ещё с ним на тему вольных. Сказал, что вроде бы ходят слухи, что император рассматривает законопроект о том, что некоторые крепостные могут выкупаться у своих хозяев. А пока вот так, почти нелегально, помещики дают вольные за деньги. Подозрение у соответствующих служб вызывают те помещики, которые часто дают вольные совсем нестарым ещё крепостным. В моем случае нет никаких претензий - крестьянка престарелая уже.