Иван-царевича не надо (СИ) - Шах Ольга. Страница 44

-А что я должна с ней делать? Пусть себе растет! Вот только за лето почистим лес от валежника и сухостоя. Да ещё лесника приглашу, пусть посмотрит, нет ли больных деревьев.

-И вы, или ваши люди, беспрепятственно ходите в лес? Ничего странного не замечали?

Я пожала плечами:

- Я лично ещё в лесу не была, но мои люди ходят часто. Ничего такого не сообщали. Все в порядке. А лес я сохраню для будущих Салтыковых. И люди пользуются им и сейчас - ягоды, грибы… нет, продавать рощу я не буду!

Пешков остался невозмутим на мое заявление, видимо, его успокоило то, что я не стала продавать ничего в Вязьме от своего имения. Между тем время приближалось к обеду, работы на поле оставалось немного меньше половины. Я поспешила попрощаться с Иваном Аркадьевичем, мотивировав это тем, что меня ждут неотложные дела в усадьбе.

Подойдя к Якову Семёновичу, попросила его объявить обеденный перерыв и достать из багажного отделения коляски обед для работников, который отправили с людской кухни. Пожелав всем приятного аппетита, я поехала домой, меня сегодня ожидает встреча с ещё одним соседом - Андреем Петровичем. Отъезжая от поля, обернулась. За всадником, скачущим по дороге в Ивантеевку, поднимались клубы пыли. Пешков спешил домой, вероятно, поделиться новостями с маменькой.

После обеда передо мной встал вопрос - каким транспортом добираться до Федоткино? Коляской? Но вроде бы я не в гости собираюсь, а обучаться стрельбе из пистолетов. А это дело как бы спортивное, то и одежда нужна подходящая, хотя бы амазонка. Но мои кавалерийские способности уже известны, да и с темпами Ласточки доберусь я до Федоткино к вечеру. И так и сяк решала и пришла к компромиссу - поеду в коляске, но надену амазонку. И плевать на дресс - код! Как мне показалось, брат и сестра Заварзины люди вполне вменяемые и лояльные. И вряд ли, в случае чего, они начнут сплетничать обо мне, как об особе с отсутствием вкуса и воспитания.

Выехала я сразу после обеда, на коляске, повысив дружка моей Веры, Семку, до высокого звания кучера. Веру я взяла тоже, чтобы избежать лишних разговоров. Я с любопытством оглядывалась по дороге в поместье Заварзиных. Местность здесь отличалась от нашей, видимо, в силу близости реки Пчёлки, была более влажной, а возле самой реки и заболоченной.

И лес здесь был темный, еловый. Чем дальше мы ехали, тем более возвышенной становилась местность, лес сменился на лиственный, поля были тщательно ухоженные, не чета моим. Наконец, на небольшом взгорке, показалась сама усадьба. Двухэтажный дом, в отличие от моего, выдержанный в бело-голубой гамме, кованая, металлическая ограда, широкая подъездная аллея, идущая плавной дугой посреди сада. Деревья вдоль аллеи ещё не выпустили листья, но стояли, окутанные зеленоватой дымкой раскрывающихся почек и пробивающихся первых молодых клейких листочков.

На широком крыльце, с колоннами, подпиравшими полукруглый балкон второго этажа, уже меня встречали и сам Андрей Петрович, и его сестра, Надежда Петровна. На худеньком, бледноватом личике девушки была написана искренняя радость и ожидаемое удовольствие. Андрей Петрович тоже был любезен, но это была галантная любезность вежливого человека, не более.

Меня пригласили в дом. Нельзя сказать, что внутри дом поражал роскошью, совсем нет. Не более, чем мой. Но все равно было заметно, что женская рука пытается придать особняку уют и удобство. Получилось неплохо. Комнатные цветы, цветущие в глиняных горшках на подоконниках тоже придавали домашнего уюта. Кстати, вот у меня в доме вообще нет комнатных цветов. Почему? Пелагее Степановна было не до них, а Игнатьевна считала их господской придурью и баловством?

После отпитого чая с пирогом, я велела Вере принести из коляски деревянный ящичек с пистолетами и корзинку со всеми причиндалами для заряжания оных. Коробка была весьма увесистой, каждый пистолет весил не менее полутора килограммов. Для женской руки он был достаточно тяжел, но я надеялась натренироваться и привыкнуть. Что поделать, привычного мне ПМ, то есть, пистолета Макарова, не будет ещё, как минимум полторы сотни лет. А я не хочу чувствовать себя безоружной.

Открыв ящик с оружием, Заварзин внимательнейшим образом осмотрел пистолеты, потом сказал:

-Кавалерийские пистолеты, немецкие. Откуда они у вас, Катерина Сергеевна?

Я наивно хлопнула ресничками и ответила:

-Разве я не говорила? Пистолеты остались от покойного папеньки, Сергея Матвеевича Салтыкова. Он учился в юности в Дюссельдорфском университете на инженера, видимо, оттуда и привез их. Я точно не знаю, но в моей семье они всегда были. Уезжая из Петербурга, я забрала и пистолеты. И хочу научиться обращаться с ними. Просто лёжа в ящике, они вряд ли мне помогут.

Андрей Петрович хмыкнул недоверчиво, но, поскольку уже обещал мне уроки стрельбы, то отказаться от своих слов уже не мог. Неожиданно в разговор вступила и Надежда Петровна.

-Андрей, но Катерина Сергеевна права! Вы, мужчины, часто отсутствуете дома! А мы остаёмся одни! Конечно, женщины беззащитны перед плохими людьми. И Катерина Сергеевна правильно делает, что хочет научиться пользоваться батюшкиными пистолетами. Я тоже хочу! И буду учиться вместе с Катериной Сергеевной. У нас ведь есть в доме оружие, ты привез с собой из армии, вот и научи меня. И тебе, и мне будет спокойнее, если я дома останусь одна.

Девушка все верно говорила. Раз в округе появились лихие людишки, что им стоит напасть на усадьбу, в которой только в основном одни женщины? А так хоть какая-то возможность защитить себя появится. Может, и не хотелось Заварзину признавать это, но согласился. Сказал, что сегодня никакой стрельбы не будет, будем учиться заряжать пистолеты.

Оказалось, что это сложное и трудоёмкое занятие, а ещё и не быстрое. Мы ушли из дома в беседку, на столе разложили весь огневой припас, так назвал это Андрей, сами пистолеты и разные металлические проволочки, наш наставник назвал их шомполами. Нда.., с современным оружием куда проще-нажал на защёлку, обойма вылетела, вставил новую обойму, закрыл защёлку. Все.

А тут вначале надо "скусить патрон", то есть, из бумажной гильзы вытряхнуть порох, часть него насыпать на "полку", это такая металлическая деталька сбоку от казенника, потом закрыть эту полку, оставшийся порох ссыпать в ствол, предварительно забив шомполом в ствол свинцовую пулю. Затем, убедившись, что в гильзе не осталось пороха, размять эту бумажку и забить следом за порохом, она будет служить пыжом. И только потом щёлкнуть курком, чтобы кремень воспламенил порох на пороховой полке.

К моменту последней операции у нас с Наденькой тряслись руки, по лицу катились крупные капли пота, но мы упрямо, раз за разом , выполняли команды, как дрессированные пудели: "Заряжай!", " Пулю забивай!», "Скуси патрон!", "Порох на полку!" и так далее. Рука в лучезапястном суставе уже ныла, но я не сдавалась. Наденька закусила губу чуть не до крови, но тоже старалась.

Наконец, наш строгий преподаватель смилостивился над нами и сказал, что на сегодня достаточно. И вручил нам по маленькой баночке мази, пахнущей ментолом. Велел хорошенько втереть в суставы, иначе завтра будет ломить руки. Морщась, мы тщательно втирали мазь, а Андрей Петрович выдавал нам "домашнее задание" - надо было дома тренироваться и привыкать к весу пистолета, держа книгу в руке на весу, на уровне плеча.