Цивилизация 2.0 Выбор пути (СИ) - Бондаренко Вадим. Страница 51

Меня не атакуют, не прогоняют, словно и не замечают, когда подхожу к ним вплотную. Все эти люди - они тоже не совсем реальны, некоторые настолько прозрачны, что сквозь них видны темные силуэты деревьев на краю леса.

Постояв немного, сажусь рядом, и протягиваю руки к огню.

- Сейсе, нань чонгапурр. Хао би, ксьон диашш.

Слова не знакомые, но смысл мне становится понятен. Что-то вроде "здравствуй, путник. Этот огонь не согреет человека-брата"

- Вы здесь живёте?

Несколько человек повернулись ко мне, прислушиваясь. Повторяю фразу на обоих неандертальских наречиях. Меня поняли, и даже ответили, жутко коверкая слова

- Мы всегда здесь. Пока память есть.

- Ты очень много память. Идти к человек-брат, нет память здесь.

Мне советуют идти к таким же неандертальцам, как и я, к их костру?

- Я могу остаться?

- Память чужая. Человек не согреться.

Выходит, эти люди не просто греются у костра… Они делятся через него с другими силой, что поддерживает их существование в этом месте. Памятью живых о себе.

Мне резко поплохело. Я умер?!.

Подношу руку к глазам - нет, не прозрачная.

- Как мне уйти отсюда?

- Память не долго. И нет человек-брат…

Значит, когда обо мне забудут, меня, неандертальца, не станет. Но пока обо мне помнят очень многие.

- Человек-брат тут ошибка. Человек-брат энн-ой, место в Первая Пещера.

- Я не хотел сюда попасть. Как попасть в Пещеру Предков?

- Идти, память много, вера много. Идти не к Первая Пещера человек, идти к Первая Пещера человек-брат.

- Где она?

Мужик указывает рукой за спину и вверх, и я вижу среди темного нагромождения скал сначала один тускло светящийся провал, а затем, за дрожащей и искажающей картинку границей - второй, точно такой же.

Жуткое зрелище, словно два глаза дремлющего чудовища наблюдают за всеми, кто здесь находится.

Мне советуют идти в Пещеру Предков, но не денисовцев, а неандертальцев. Там горит пламя, вобравшее в себя веру и страх тысяч людей, оно намного сильнее этих костерков.

- А вы, почему не идете в свою Первую Пещеру?

- Память мало, вера нет. Человек охотник не пройти дальше порог, человек энн-ой пройти большой огонь.

- Я был там, и пытался выйти. Почему я не смог попасть сюда?

- Человек энн-ой идти большой огонь, малый нет. Земли Вечной Охоты человек охотник, не человек энн-ой.

Проход только в одну сторону? Это уже хорошо, значит есть надежда, что отсюда можно вернуться. Похоже, я в коме, и только любовь Эрики, вера моих людей в меня позволяет мне не растаять здесь. Призрачный мир, созданный коллективными воспоминаниями сотен, а может, и тысяч, умерших неандертальцев и денисовцев. Во что-то похожее верили североамериканские индейцы, но я всегда считал это народным фольклором.

- Спасибо, друг. Я могу вам как-то помочь?

- Нет, человек-брат. Другой. Нет правильная вера.

Пожимаю плечами, моя сила для этих призраков бесполезна, они не могут ее принять и усвоить.

Я сижу у огня, и пытаюсь проделать тот же трюк, что легко получался у меня раньше, но пламя не отвечает. Иногда в нем мелькают тени, смазанные, словно на старом телеэкране образы, но дальше мне не пробиться. Для этого нужно родиться денисовцем…

Спать не хотелось, я так и просидел до рассвета с этими молчаливыми людьми. А наутро, оценив расстояние, отправился к своим. Переход из тропиков на мороз дался тяжелее, головная боль преследовала меня ещё долго, пока я лёгкой трусцой бежал по заснеженному склону. По пути попадались костры, вокруг них сидели и мужчины, и женщины, даже редкие подростки, но детей младше трёх лет не было совсем.

Эту особенность я заметил ещё раньше, в Лантирске - малыши могли смотреть на огонь сколько угодно, без всякого риска. Дети постарше - те иногда замирали на несколько минут, но только лет с десяти могли случайно войти в транс. Отделывались продолжительным беспамятством, до недели, но без инсультов или паралича. То ли сосуды ещё эластичнее, то ли генетически они даже до порога Первой Пещеры в таком возрасте дойти не способны. Но дальше - все, это практически гарантированная смерть.

Раугу было двадцать пять, когда он бросился меня вытаскивать, охотник рассказывал мне, что стоял у входа, боясь шагнуть дальше. Большая потеря крови и всего несколько секунд глубокого транса не успели ему сильно навредить. И больше он туда не совался…

В Пещере Предков собираются те, кто смог при жизни стать частью коллективной веры. Или коллективного страха, таких было намного больше. Остальные, прожив в Землях Вечной Охоты несколько дней или лет, пока не исчезала память о них, растворялись в небытии.

А что если попробовать увеличить число своих сторонников? Я всматривался в лица неандертальцев, сидящих у костров, ища Шенка. Прошло совсем немного времени, он точно где-то здесь!

Вот двое женщин у костра, дальше большая группа стариков… Не то!

Вот пятеро мужчин, ссутулившись, жмутся к едва виднеющиеся языкам пламени. Они уже практически исчезли, деталей уже не разобрать, но у меня возникло странное чувство, что я их где-то видел раньше… Не то, Шенк был намного крупнее их!

Парня я нашел совсем недалеко от огромного провала в склоне горы. Днём он уже не казался таким зловещим, но подсознательный страх все равно остался.

- Шенк, вставай. Пошли со мной.

- Дим? Ты умер?

- Надеюсь, что нет. И я хочу выбраться из этого места.

- Ты ел плохие грибы?

Странный вопрос… Но ответить не трудно

- Нет, Шенк. Я приготовил огненную воду, и пил ее вместе со всеми.

- Дим, если энн-ой съест плохие грибы, духи огня закрывают ему путь в Первую Пещеру. Ты делал свою огненную воду из таких грибов?

Фактически, дрожжи - это грибы. Поэтому киваю, соглашаясь.

- Ты не умер. Просто нужно было подождать немного, пока действие грибов исчезнет.

- Шенк, я не пытался пройти к Пещере. Меня просто ударили по голове, и вот я тут…

- Дай мне руку, Дим. Если ты стал одним из нас, я пойму это.

Протягиваю ему ладонь, и он крепко сжимает ее. Его пальцы обдают меня холодом, слегка погружаясь в кожу.

- Живой ты… Все, прости.

Шенк отдернул руку, но его вид стал получше, словно на холст добавили ярких красок.

- Ты считаешь меня другом, Дим. Спасибо.

- Ты смог восстановить силы?

Вот этого я и ожидал. Затея с часовыми была моей, и часть веры в мое дело по праву распространялась и на обычных людей. Тот же Заруг ни чего не мог сделать, не в силах пробиться через эту защиту.

- Смог, я чувствую себя так же, как и в первый день, когда здесь очутился.

- Тогда хватит болтать, пошли.

Я направляюсь к темной дыре входа. Шенк стоит на месте, не спеша следовать за мной

- Я пытался пройти, Дим. Прошел коридор, я уже видел вдалеке Первый Очаг, но он не приближался.

- С тобой не было меня. Идём.

Вход снаружи впечатлял своими размерами - его высота была больше пятидесяти метров, длинный разлом в скалах был практически прямым, он не изгибался, как это часто бывает в пещерах.

Отсюда видно весь этот мирок - он гораздо больше, чем мне казалось. Заснеженная тундра сменяется лесотундрой, хвойным, лиственным лесом и постепенно теряя деревья, степью. Но и за ней тянется едва различимая полоса пустыни. Замёрзшее море тоже теплеет, и вдалеке ничем не отличается от виденного мною в Крыму Черного.

Сторону денисовцев искажает граница, но и так могу разобрать обширные плоскогорья и равнины с большими реками, цепочки островов в теплом море.

Тысячи прожитых в самых разных местах жизней, тысячи воспоминаний. Интересное место, но оно не для живых...

Я сжал холодную ладонь Шенка, и мы пошли вперёд. Стало темнее, потолок опускался все ниже, превращая вход в практически круглый тоннель. На вид не больше сотни метров.