Аки лев рыкающий - Бабицкий Стасс. Страница 13

Пассажир драндулета, как всегда стоявший в стороне от общего разговора, молча сбросил сюртук и принялся закатывать рукава.

– Мармеладов? – инженер резко обернулся и с удивлением уставился на нашего таинственного спутника. – Редкая фамилия. Не вы ли тот сыщик, который спас жизнь императора?

Г-н Мармеладов так же молча поклонился.

– Разрешите пожать вашу руку! – воскликнул Романов. – Для меня это великая честь. В Петербурге до сих пор вспоминают…

Сыщик?

Я угадал, как мысленно ахнули г-н Щербатов и мой приятель, Пузырев, поскольку и сам отреагировал также. Но зато теперь все сложилось! Это объясняет и манеру задавать вопросы, и потрясающую прозорливость, и даже отвратительные манипуляции с кровью. А я-то уже битый час теряюсь в догадках, откуда у бывшего литературного критика столь необычные навыки.

Сыщик…

Слово это напомнило о погибшем фельетонисте и все помрачнели. Князь хотел спросить о чем-то г-на Романова, но запнулся на полуслове. Мы наскоро выкатили электромобиль на заливной луг, попрощались с инженером и побрели к своим автомобилям. Я вытер руки платком и протянул его г-ну Мармеладову. Тот поблагодарил меня, но отказался и достал собственный платок.

– Вы позволите задать пару вопросов, господин сыщик? – спросил я с неосознанным упором на последнее слово.

– Терзаетесь вопросом, зачем я скрыл свою профессию? – улыбнулся г-н Мармеладов.

– Нет, это мне вполне понятно. Половина нашего общества полицию ненавидит, другая половина – презирает, а про министра Горемыкина на базарах распевают похабные эпиграммы. Кому охота признаваться в причастности… Даже если вы лично и не служите… Но все же имеете общие дела…

Я смутился под пристальным взглядом г-на Мармеладова и забормотал что-то невнятное. Поразительный эффект! Его глаза кофейного цвета, с колючими зрачками, буквально лишали воли. Наверняка именно так смотрит удав на кролика, прежде чем проглотить его целиком. Но я стряхнул оцепенение, собрал панически разбегающиеся мысли в кулак и выпалил:

– Почему вы не допросили инженера относительно гибели Осипа?

Удав сморгнул, наваждение рассеялось.

– Для чего беспокоить хорошего человека? Романов не виновен ни в покушении, ни в убийстве.

– Почем вы знаете?

Г-н Мармеладов пожал плечами и надел сюртук.

– Он узнал во мне сыщика, и вместо того, чтоб держаться подальше, подошел с распростертыми объятиями. Многих убийц вы знаете, кто отважится на такое? Ведь малейшая нервная дрожь выдаст преступника.

– А может наглостью решил взять? – возразил я. – Талантливый обманщик со стальными нервами, заткнет за пояс любого следователя.

– Признаться, в первый момент я тоже так рассуждал. Поэтому прошелся по известным нам уликам. Осипа сбили на дороге. Столкновение было настолько сильным, что железный велосипед смяло, как шляпную картонку. А на электромобиле ни следа. Но вы же сами видели, что у него передок парусиновый, его бы разорвало в клочья! И колеса передние отлетели бы наверняка. Кстати сказать, я внимательно осмотрел и колеса – они слишком узкие, да к тому же деревянные. А след на траве оставили широкие дутые шины. Стало быть, в наезде на г-на Зденежного инженер не виноват. Согласны?

Я кивнул. Сыщик тоже умел убеждать, но в отличие от князя он не давил авторитетом и не навязывал собственного мнения, а спокойно раскладывал все по полочкам, чтобы у собеседника не осталось сомнений. Но все же некоторые подозрения еще бередили мое сознание.

– А не мог ли он стрельнуть из пистолета? Или ножом ударить?

– Я убедился, что у г-на Романова нет оружия. Пока он тряс мою руку, я ощупал его карманы. А когда мы толкали повозку, инженер снял пиджак, и за поясом не было пистолета или ножа.

– Подумаешь… Сунул за голенище сапога и вся недолга! Или вам это тоже кажется невозможным?

– Отчего же – кажется? Я наверняка знаю, что это невозможно, – губы г-на Мармеладова искривила язвительная усмешка, и я снова смутился. – Вы просто не приняли в расчет того факта, что шоффер электромобиля вынужден стоять несколько часов подряд, а стало быть, ноги у него все время опухают. В связи с этим г-н Романов носит старые туфли, растоптанные и невзрачные. И если вы изучите эту обувь, то сами откажетесь от подозрений.

Я не стал оглядываться на инженера, поскольку столь навязчивое внимание воспитанные люди сочли бы невежливым. Но продолжал подбрасывать сыщику каверзные вопросы – честно говоря, очень хотелось пробить брешь в череде его умозаключений.

– Пистолет легко спрятать в сундуке с пккумулятором. А нож – тем более! Места там, небось, достаточно.

– Ошибаетесь, места там нет вообще. Чтобы не гадать впустую, – тут он снова ехидно ухмыльнулся, – я заглянул в сундук. Внутри только медные пластины и расставлены они плотно, ничего меж ними не просунешь. Даже нож. Лезвие пройдет, но рукоятка непременно застрянет.

Непогрешимость логики г-на Мармеладова начала меня раздражать. Хотя куда сильнее я злился на себя за то, что выставляюсь наивным дурачком, но остановиться уже не мог.

– Допустим, он выбросил оружие в придорожную канаву и дело с концом! Что вы на это скажете?

– Скажу, что вы совсем не знаете, как мыслят убийцы. И это чудесно. Но поверьте моему опыту: никто из преступников не станет избавляться от ножа или пистолета, если чувствует за спиной погоню. Нагрянут полицейские, станут руки крутить – чем отбиваться? А наши злодеи весьма боятся попасть в руки правосудия. Потому и летят на всех парах, тарахтят моторами, лишь бы оказаться как можно дальше от места кровавой драмы. Когда мы их нагоним, вы сами убедитесь: с оружием никто не расстался. Так что будьте особенно осторожны и не накидывайтесь на шофферов в одиночку.

– Ладно, пусть так, – голова у меня уже шла кругом, но я по-прежнему нащупывал слабые места в доводах сыщика. – Но если инженер ударил Осипа по затылку булыжником? А потом проехал пару верст и забросил его в густую траву. Мы эту каменюку никогда не отыщем.

– Вы прекрасный журналист, Жорж, и задаете правильные вопросы. Подобное допущение я обдумывал еще по дороге и, возможно, оно еще пригодится нам в расследовании. Но у Ипполита Романова слишком слабые руки. Вялые, словно вареный рыбий плавник. Ударить камнем наотмашь у него не хватило бы сил. А уж шею сломать такому бугаю, как Осип… Нет, эта версия совсем не выдерживает критики.

Критики?! Ах вот как, г-н Мармеладов… Выходит, в сыскном деле вам помогает опыт газетных издевательств над поэтами и писателями? Только сейчас перед вами не прыщавый графоман, рифмующий любовь и кровь. Вы меня так просто не срежете! Все это я, разумеется, произнес мысленно, вслух же высказал иной аргумент:

– Но ведь мы изначально предположили в убийце талант обманщика. Что ему стоило и в этом притвориться? Слабые руки изобразить – не слишком сложная задача?

– Вот вы сказали прежде, что нашу полицию ненавидят и презирают. А знаете за что? За упертость, подобную вашей. За отсутствие гибкости в рассуждениях. Сатрапы и держиморды хватаются за один удобный им факт, и давай на него сверху теории наворачивать. В расследовании нельзя топтаться на одном месте, убеждая себя и остальных, что какое-то единственное доказательство незыблемо. Напротив, надо искать как можно больше доказательств, тщательно проверять каждое, отбрасывать те, что вызывают сомнения. И лишь из прошедших проверку фактов ковать прочную цепь, чтобы преступник уже не вырвался! – сыщик устало привалился к красному боку пузыревского драндулета, и я понял, что это путешествие причиняет ему физические неудобства – возраст все-таки почтенный. – Разумеется, инженер мог притвориться и обмануть нас. Но вы не принимаете во внимание, что электромобиль разогнался до невероятной скорости и долгое время лидировал в гонке. Остановись он на том лугу, любой из преследователей заметил бы господина Романова и помешал совершить убийство. Или впоследствии мог свидетельствовать против него в суде. Этот факт полностью обеляет инженера.