Мистер Фермер. Наследие! (СИ) - "Focsker". Страница 35

Глава 19

Земли семьи Тролл помнятся мне очень и очень смутно. Точно так же, как и их город, главной особенностью которого я мог отметить лишь отсутствие полноценных дорог и четко выраженное желание нас прикончить. Это же желание виделось на лице первого (наконец-то) патруля, прочесывавшего окрестности городка под названием Плато Сокола. Группа из десяти бойцов. Все, кроме командира, поголовно были из кланов волков и лисиц. Лишь командир представлял собой другого, очень редкого вида существо. С лица и издали — человек человеком, никакого клюва, меха или клыков, но при сближении за спиной виднелись они, большие, почти как у моего ангела-защитника, крылья.

Острые, покрытые мелким пером, почти как у эльфов уши, прикрывал легкий шлем причудливой формы. Облаченный в облегченный доспех, птенчик-наездник имел при себе старомодный лук, два колчана, полных стрел, а также фею… Именно это мелкое, гордое, голое и заносчивое существо на его плече чуть не стало причиной потасовки, в которую с особым энтузиазмом стремилась влететь Беладонна.

Пока бойцы становились в боевое построение, а мои дриады на словах обещали сварить суп из своей младшей, мелкой и непослушной сестры, волчица с пернатым стали обмениваться очень грубыми, прямо-таки не по-детски жестокими словесными выпадами. Кто кого и в какой форме имел, было вначале, второй стадией их «приветствия» стало упоминание мамок и тех, кто их ебал. Затем добрались до отцов, предков и… рукопожатия. Эти двое идиотов, с виду готовившихся сойтись один на один, жмут друг другу руки, обнимаются, смеются, говоря бойцам одно и то же: «Это свои…» Беладонна, авантюристка с невероятным послужным списком, оказалась первой наставницей по фехтованию молодого пернатого, а также… женщиной светских кровей, незаконнорожденной дочерью самого Вольфграфа.

— Старшая сестрица, о твоих геройствах на севере уже несколько лет ходит молва. Местные говорят, что даже сам Граф…

— Они только и могут языком попусту трепать. — Двигаясь впереди, отмахнулась от лести и комплиментов в свой адрес Беладонна.

— Но это правда. Граф много раз расспрашивал о тебе приглашенных авантюристов. — На повышенных, настаивал на своем пернатый.

— Да, да… Олафу, по первому письму которого я бы тут же примчалась, больше и делать нечего, кроме как обо мне говорить…. — Поглядывая на нас, ехавших позади на своей здоровенной карете, с некой грустью в голосе смеялась волчица. Кажется, с полноценной семьей ей тоже не повезло. Отец — аристократ, мать, скорее всего, была простой служанкой, которую тот, может, силой, а может, ещё как, обрюхатил. Ну а потом итогом такого вот не романтичного «романа» стала она, девочка без отца, но вполне себе с мужской силой и амбициями. Когда та, устав от трёпа боготворившего её юнца, пытаясь избавиться от напрягающей компании, поравнялась с каретой и запрыгнула на неё, я осторожно, как мог, тактично спросил Беладонну о семье и получил подтверждающий мои догадки ответ. Мать — служанка, а она… никто. По совершеннолетию Олаф дал ей вольную с правом на выкуп своей семьи. Волчица через десять кругов ада прошла, заработала денег и четыре года назад вернулась домой с крупной суммой. Но домашние, её старания не оценили, мать и сёстры, отказались от права на свободу, боясь самого слова «свобода», предпочли остаться со своим господином. Беладонна обиделась на семью, все её подвиги, старания, риски, жертвы, на которые она шла годами, оказались обесценены всего несколькими словами. Человек, привыкший выбирать, кому и сколько служить, не смог понять того, кто был и так доволен своей службой всего одному господину. Беладонна, будучи свободной, ничем не отличалась от своих родных. Возможно, спустя четыре года она поняла это, смирилась, потому и использовала «задание» как повод, причину вновь вернуться к семье.

— Слушай, старшая сестрица… — Даже во время нашего разговора продолжает лезть пернатый. «Достал» — читается во взгляде недовольной Беладонны, но преследующий её парень словно не видит женской раздражимости. — А кто эти граждане, кого ты сопровождаешь?

— По ходу, скрытая проверка из Запретного сада. — Внезапно, даже не пытаясь нам подыгрывать, заявляет волчица.

— Что… какая ещё проверка, я просто аристократ, а эти девы, мои наниматели, мы… — Запахло жареным, как могу, оправдываюсь. В карете кто-то звучно зашабуршал, из окна показалось удивлённое лицо Ветерка, которое в ту же секунду обратно затянули руки Зари.

— Да ты, то ясное дело, простофиля деревенский. — Смеется надо мной волчица. — Но вот они точно никакие не торговки. Еще и с заморского края, бред полный. Госпожа Милим, с ее волосами и цветом кожи, еще сгодилась бы на роль аристократки островных государств. Да только подруга ее, вся в имперских цацках, оружии, даже волосы ее, свойственны детям пустыни, не говоря уже о магии огня, коей на островах вообще никто не владеет. Если Гросс ты мне все еще не веришь, то подумай, откуда тогда они так хорошо знают север? Как госпожа Милим провела нас через топи, болота, по которым даже я бы не пошла? Как защитница ее, быстрее нас, через незнакомый лес прогнала целый караван?

Пиздец… а ведь и вправду. Мы, троица идиотов, спалились еще даже не достигнув пункта назначения. Мда, не быть мне тайным кукловодом… куколдом, разве что, но точно не кукловодом.

— Не грусти, а то член не будет расти. — Тыкнула меня в плечо кулаком волчица, заставив крылатого юнца раздражающе смеяться во весь свой голос. Шутканула так пиздец… — Я понимаю твои чувства Гросс, ты, наверняка всего не знал, да и я, женщина опытная, всего до конца не понимаю. В мире взрослых так бывает, постоянно кто-то кого-то наебывает, недоговаривает, предает. Твои наниматели не исключение, все прошлые мои, тоже, потому просто делай то, что должен, а как оно будет и что из этого выйдет, одному лишь Матвеему известно. — Приобняв, как могла, подбадривала Беладонна.

Матвеему тоже если что ни хрена не известно. Выдохнув с облегчением, прошу извозчика немного порулить, и, под успокоительный, монотонный голос затянувшей рассказ о своем прошлом волчицы, веду нашу четырехколесную «колесницу» в направлении заката.

Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу…

Деревянные, старые и страшные стены городской стены выглядели до безобразия гнилыми. Даже летом не перестававший коптить небо городок встречал нас своей беззащитной унылостью и слабостью. Вспоминая ров возле моей деревни, стены за которыми были песчаные насыпи, площадки под баллисты, подъемный мост, дозорные башни и сравнивая деревню с вот этим… я не мог подобрать правильный, не матерных слов. Мелкий ров иссох, выглядел словно сточная водная канава. Ворота, как вход в свинарник или хлев, старые, покосившиеся, трухлявые. У входа в город дежурят четыре калеки, на невысоких стенах, на которые даже по большой стремянке можно забраться, часовые через семьдесят, а то и сто метров между друг другом. Из оружия у них… нет, не мушкеты, не самострелы, и даже не арбалеты… луки, сука! Блять, я в каком веке, что цивилизация совсем до сюда не добралась, почему, как, какого хуя они вооружены этими треклятыми луками⁈ Да даже бандиты у сада выглядели лучше и упитанней чем эти…

Зад мой с каждым приближающим нас к въезду метром горел всё ярче. Пытаясь спрятать эмоции и недовольство, от греха подальше залез в карету, и уже оттуда, зубами вгрызаясь от злости и негодования в занавески, проклинал всех тех, кто позволил городу-крепости выглядеть настолько убого. У нас нечисть, у нас враги, у нас ещё тысяча и одна болячка, а на защите… нет этой у нас ебучей защиты, город, все его многочисленные жители и малочисленные защитники обречены сгореть в огне от всего одной, брошенной в засуху спички! Дома с соломенными крышами, горожане как селяне, хворые с виду, худые, немощные, в каком-то тряпье и лохмотьях. Лишь только одна городская дорога, прям идеальная, без ям, луж, гор дерьма на нашем пути, казалась неуместно пиздатой. Боже… Эти Вольфграфы, они точно лучше, а не хуже Троллов? Совсем тут всё печально, не так, как должно быть.