Пожиратель костей. Том 2 - Панарин Антон. Страница 10

Удары прекратились, а сквозь искорёженную крышку багажника хлынул холодный лунный свет. Я упёрся ногами в крышку и ударил по ней первый, второй, третий раз. Сталь поддалась и сдвинулась с места, открыв мне путь к свободе.

Забрав у Гоба один из кинжалов, я перевалился через борт и вывалился наружу. Думал, что сейчас на меня со всех сторон набросятся выжившие похитители. Но этого не случилось.

В машине сидели два трупа с пробитыми грудинами. Ещё два тела расположились на передних сиденьях. Подойдя к ним, я прощупал пульс. Оба мертвы.

Фары машины подрагивали, освещая кусты сорняка перед собой, и в этом свете было отчётливо видно полосу крови, тянущуюся вдаль. Не теряя времени, я поковылял следом.

Гоб со сломанными костями остался лежать в багажнике и уже не мог помочь мне в случае сражения. Но, думаю, я и сам справлюсь с одним недобитком. Тем более что он потерял много крови.

Чем дальше я шел, тем отчётливее становился след крови, а не найти беглеца было невозможно. Ведь смятые сорняки словно линия на карте указывали его местоположение.

Пройдя десяток метров, увидел человека, ползущего на локтях. Позвоночник ниже поясницы был перебит. Об этом говорил кусок стали, торчащий посреди спинных дисков. Заметив меня, он зарычал и попытался перевернуться на спину, но не успел. Я придавил его ногой к земле и спросил:

– Кто вас нанял?

– Сучонок. Я ни хрена тебе не скажу… – пуская кровавые пузыри, прорычал мужчина.

– Можешь и не говорить. Я и так знаю, что это был Мышкин. – Я ухмыльнулся и ударил кинжалом в затылок, всадив его по самую рукоять.

Мужчина затих, и я почувствовал, насколько мне плохо. Помимо сломанных рёбер, у меня были сломаны два пальца на левой руке, имелись множественные рассечения на лице и голове, а вместе с этим я прикусил язык. Спасибо, что не откусил.

Упав рядом с бездыханным телом, я подковырнул его ногами и перевернул на спину. Обыскав карманы, нашел немногим больше тысячи рублей, удостоверение агента тайной полиции и паспорт, в котором была фотография жены и детей.

– Вот так всегда. За грехи отцов страдают дети. Решил похитить человека и лишился жизни. А теперь его дети вырастут без отца. Какая глупость. – Я сплюнул кровь в темноту и посмотрел на звёзды. – Хотя это явно не все грехи, которые совершил этот служивый.

Помимо бумажек в кармане обнаружился и телефон. Забавно. Как только я попал в этот мир, хотел заполучить себе один такой, но не думал, что вместо покупки сниму его с трупа.

С трудом поднявшись, я упёр ногу в затылок покойника и вытащил клинок. Луна мертвенным светом заливала сорняк, а где-то вверху шумели редко проезжающие машины.

Вернувшись к искорёженной колымаге, я почувствовал запах топлива, щедро разлившегося по округе. Этих выродков могут начать искать. А значит, мне нужно поскорее отсюда убираться. Впрочем, сбор трофеев никто не отменял.

Обыскав четыре трупа, собрал ещё тысячу рублей и пачку документов на каждого из агентов. При этом телефон имелся только у Кречета, старшего группы.

Обойдя машину, вытащил зеленомордого из багажника и отнёс подальше от машины. Сам вернулся к колымаге, подошёл к пробитому бензобаку, из которого хлестало топливо, заливая траву, и ударил кинжалом по стальному борту. Лезвие выбило сноп искр, от которых тут же загорелся бензин и трава рядом с ним.

Пока пламя пожирало трупы и искорёженный остов машины, я вернулся к другу и устало спросил:

– Гоб, живой?

Кости гоблина срослись, и сейчас затягивалась рассечённая плоть. Ха. Везучий засранец. Мне бы его регенерацию.

– Твой план шикарен, как всегда.

Удачлив гад, вот и беда

Вскользь улетела на юга.

Могли бы сдохнуть и ага… – сказал какую-то несуразицу король гоблинов.

– Да, вижу, мозги у тебя ещё не восстановились, – покачал я головой и швырнул ему кинжал. – Меняюсь на жемчуг.

Гоб лишь ухмыльнулся и протянул мне мешочек, полный камешков. Я чувствовал себя настолько паршиво, что сжал в ладони сразу три штуки и жадно выпил их досуха.

Жемчужины лопнули и осыпались пеплом, а мне стало намного лучше. Нет, рёбра ещё не зажили. Но затянулись порезы, остановились кровотечения и восстановились силы, которых до этого хватало лишь на то, чтобы не потерять сознание.

– Уходим, – коротко сказал я и полез вверх по склону обрыва.

В прошлой жизни мне пришлось бы тащить раненого недомерка на себе. А сейчас он может просто уйти в тень и исцелиться там. Удобно, чёрт возьми. Жаль, что я так не умею.

Выбравшись на дорогу, я пошел направо. Почему направо? Да потому что вокруг темень и не видно ничего. Какую из сторон ни выбери, она рано или поздно приведёт к деревне или городу.

Забавно. Пока я обыскивал трупы, мимо проехало не меньше шести машин, а теперь уже полчаса ни одной колымаги. Я шел куда-то в пустоту. В голове роились мысли. Что делать дальше? Как спасать Федьку?

Может, просто перебить верхушку Железнодорожников? А что? Там всего два главаря осталось. Думаю, за пару недель смогу их разыскать и убрать без лишнего шума. На худой конец это за меня сделает Гоб. Если они так же сильны, как Череп, то затея плёвая. Точно осилю.

С уголовниками всё понятно, но что делать с Мышкиным? У него личная гвардия, ворох охраны. Я даже приблизиться к нему не смогу. Видимо, придётся…

Позади послышался шум приближающейся машины. Я резко повернулся в направлении звука и стал махать руками.

Водитель притормозил, заметив меня издалека. Но когда фары осветили моё лицо, перепачканное кровью, он резко ударил по газам и скрылся из виду.

– Вот сволота. Думает, что я ему салон замараю? – Раздосадованно я сплюнул вслед уезжающему автомобилю и услышал мерное постукивание копыт.

Цок-цок, цок-цок. Из темноты не спеша показалась телега, запряженная старенькой кобылой. Поравнявшись со мной, извозчик притормозил.

– Стой, родимая! – прикрикнул он, натянув поводья. – А ты чёй-то тут один бродишь?

– В аварию попал, – коротко бросил я, осматривая телегу.

В кузове лежали мешки, прикрытые шкурами. Извозчик обернулся и, порывшись в телеге, достал фонарик, который тут же ударил по глазам ярким светом.

– Етить кровищи, – присвистнул собеседник. – Ты как на ногах-то стоишь?

– С трудом, – улыбнулся я. – Подвезёшь?

– А чё нет-то? Запрыгивай. До Облучья докину.

– Облучье это что такое? – спросил я, забираясь в телегу.

– Да городок небольшой. Тысяч десять человек. Торговлей промышляем. Там же ж станция железнодорожная. Вот купчины всякие и приезжают раз в неделю да скупают у нас всё по дешевке. Токмо оно знаешь как? Для них это дёшево, а для нас – достойные деньги. Пошла, родимая! – Извозчик ударил кобылу поводьями и добавил: – Меня Фролом кличут.

– Очень приятно. Я Владимир.

– Ишь ты. Приятно ему. Ты этикету, что ль, обучен? – ухмыльнулся Фрол.

– Скажем так, я в процессе обучения. Слушай, а ты не знаешь, где живёт граф Мышкин?

– А он тебе зачем нужен? Родственник какой или что? – прищурившись, спросил извозчик.

– Я сам не местный. Проездом из Питера, – соврал я. – Слышал от местных, что граф тут живёт, а где живёт – никто не знает.

– Хе. Ты с дурачками какими-то общался, видимо. Граф-то в Благовещенске живёт. Тут это каждая собака знает. Пока эта падаль к нам не лезет с поборами, и мы живём. А как вспомнит про нас, так хоть на стену лезь. Скотина та ещё, – описал графа Фрол и, зажав одну из ноздрей, сморкнулся на дорогу.

– Согласен. Тварь он та ещё. А до Благовещенска далеко?

– Да тут сам решай, далеко или близко. Три сотни вёрст. Далеко или как?

– Если на поезде, то недалеко. А если ногами топать, то, конечно, неблизко.

– Вот и я говорю, каждый сам решает, близко оно или нет, – ухмыльнулся Фрол. – Впереди огни видишь? – Он ткнул пальцем в тускло блещущую точку. – Кажется, что близко, а хрен там. Полчаса ещё ехать.

В течение этих тридцати минут я надеялся, что количество огней будет увеличиваться, но реальность оказалась жестокой. Когда Фрол говорил о маленьком городе, он не врал. Город был километр в ширину и километра четыре в длину. И судя по всему, электричество имелось лишь на железнодорожной станции.