Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - "Alex Berest". Страница 73

Договорить батя не успел так водичка была холодная и он, постоянно переступая ногами с места на место, видимо, наступил на рыбу и, поскользнувшись, рухнул в воду, утянув и меня с собой. Когда мы с ним отплевываясь вынырнули, народ на бережку ржал, как стадо шведских меринов.

— Так, ха-ха-ха, вытаскиваем эту пару Матти из их любимого озера, ха-ха-ха, и идём праздновать! — распорядился дед Кауко и первым протянул нам руку.

К моему удивлению, все гости и родственники одобрили мою предприимчивость. Сразу после этой рыбалки мне стали дарить подарки. Надарили всякого разного, от полного хлама в виде набора бронзовых рыболовных крючков до массивного золотого наручного браслета от отца с матерью. А дедуля подарил мне коня. Настоящего, живого, чёрного и громадного английского шайра по имени «Перец» (Pippuri).

И что мне теперь с ним делать? Наездник из меня ещё тот, я больше предпочитаю мобиль, чем гужевой транспорт. Пришлось идти на следующий день к дяде Юнису, отцу Микки, и просить того пристроить англичанина к его тяжеловесам. Вот не было мне печали, подарил дедушка внуку Матти коня…

Глава 28

Глава 28

— Мой диктатор, а почему именно меня возьмут учеником? — удивился четырнадцатилетний Ааро Хеллаакоски.

— Так тебе что, не нужна работа? — вопросом на вопрос ответил я.

— Нет, мой диктатор. То есть, да. То есть, мне очень нужна работа! Это просто неожиданно, — запутался в словах и растерялся один из моих пионеров Улеаборгского отряда.

Ответить прямо и честно мальчишке, который в свои четырнадцать выглядел от силы на двенадцать лет, я не мог. Он бы просто обиделся, и я даже боялся представить, чем это всё могло закончиться. И так в его короткой жизни были только издевательства от сверстников и побои отца, а тут ещё я озвучу истинную причину его приёма на ученичество к нашим английским оптикам.

Джон Райт, младший брат нашего управляющего кирпичным заводом Кевина Райта, был довольно опытным оптиком и несколько лет работал на крупной мануфактуре «Пилкингтон» (Pilkington), создавая линзы для очков и театральных биноклей. Его сын, Джон Райт Младший, пошёл по стопам отца и даже какое-то время помогал в оптической лаборатории Арчибальду Барру и Уильяму Страуду. Но затем у них что-то случилась, они влезли в долги, лишились работы и дома. И им не оставалась ничего другого как попросить помощи у родственника в Финляндии. Тот, конечно, им помог, но и поставил условие чтобы они переехали к нему.

За зиму дед построил им небольшой цех, где они и занялись производством оптического стекла. Проблем с сырьём для них не было никаких. Почти все острова в устье Оулуйоки — песчаные. Но вот самый крупный остров, Хайлуото, сочетает в себе почти все виды песка. Там и простые кварцевые, и вулканические, и даже небольшие языки гематитового песка, на котором сходят с ума компасы. Прошлым летом матушка ездила на этот остров на похороны кого-то из дальних родственников. И меня прихватила с Петером и Лукасом. Вот мы всё там и облазили.

В общем, дед Кауко создал англичанам-оптикам все условия для работы, но вот те категорически не хотели брать в ученики кого-то из местных. После долгих уговоров, ругани и даже подключения к решению этой проблемы старшего Райта, англичане сдались. Но выкатили такие условия, которые, как они надеялись, были равносильно отказу. Учениками могли стать только мальчики от двенадцати до шестнадцати лет, со знанием английского языка и обязательно с заячьей губой.

Последнее требования англичан чуть не привело к драке, так как дед Кауко решил, что над ним издеваются. А это так и было. Но я смог утащить деда «на поговорить», где и рассказал ему про одного своего пионера, который полностью подходил под требования этих чокнутых иностранцев. По мере моего рассказа, дед вспомнил и ещё про одного мальчишку с подобным уродством из села Корвенкюля. Правда, тот не знал английского, но дед пообещал с этим разобраться.

— Ааро, тебя на работу берут не англичане. Тебя берет на работу «Хухта групп». И мне от тебя нужно, чтобы ты полностью перенял весь опыт и знания этих иностранцев. Нам, нашему княжеству, нужен свой оптик, который сможет создавать не только очки, но даже бинокли для наших пограничников. Ты меня понял, надеюсь?

— Я вас не подведу, мой диктатор! — вытянувшись по стойке смирно и вскинув руку в пионерском салюте, пообещал мне мальчишка.

— Я верю в тебя, — отсалютовал в ответ и подкинул ему ещё одну плюшку. — А ещё, общаясь с англичанами, ты подтянешь своё знание этого языка. Ты ведь мечтал путешествовать? А английский во многих странах используют.

……

К концу рабочей недели Фриц Хубер всё-таки решился обратиться к Матиусу Хухте со своими предложениями по выпуску универсальной моторной платформы. Он долго не мог принять тот факт, что вот этот безусый юнец и есть самый главный инженер на этом автомобильном заводе. Хотя, и его непосредственный начальник, Томас Рунеберг, и директор завода Йорген Расмуссен, твердили об этом с самого начала его работы здесь. Ну, не укладывалось у него это в голове. Поначалу, он принимал этого подростка, постоянно крутящегося на заводе, за ученика или подмастерье. Он и сам недавно ещё был таким подмастерьем, проходя практику при обучении в Мюнхенской технической школе.

И даже закончив её, успев жениться и обзаведясь сыном, он всё равно оставался подмастерьем на заводах во Франции и Швейцарии, куда уехал с семьёй из родной Баварии в поисках лучшей доли. Так и не получив инженерной должности за границей, Фриц Хубер вернулся на родину.

Но и в родных местах было плохо с хорошо оплачиваемой работой. На инженерной бирже Мюнхена он нашёл только две свободные вакансии. Временный, годовой контракт инженера в Магдебурге, и предложение о постоянном трудоустройстве на автомобильный завод в далёкой Российской империи.

Ему не очень хотелось ехать в Россию, но его супруга, Эмили, уставшая постоянно менять место жительства и переезжать из одного города в другой, решила всё по-своему. Как оказалось, этот завод находился не в самой России, а в княжестве Финляндском. И это обстоятельство неожиданно примирило его с выбором жены.

В городе Улеаборг, до которого они добирались сначала на поезде, а затем на пароходе, им неожиданно предоставили почти бесплатное жилье в новом, только что построенном двухэтажном многоквартирном доме. Больше всего Хубера поразило наличие электрического освещения и регистры парового отопления. Даже в Париже, где он проработал почти год на паровозостроительном заводе Шнайдера, освещение в снимаемой ими комнате доходного дома было газовое, а отопление — дровяное.

Оба его новых начальника отмахнулись от идеи Фрица Хубера о создании универсальной машины на базе нефтяного двигателя. Расмуссену было некогда из-за подготовки к свадьбе, а Рунеберг был увлечён испытанием рядного, четырехцилиндрового двигателя. Честно говоря, у самого Хубера тоже было мало времени на мечты и проекты из-за порученного ему сектора по выпуску мотоциклов. Он всего несколько раз попытался заговорить о своём проекте с инженерами и всякий раз те перенаправляли его к Матиусу Хухте.

И вот сегодня он решился подойти и показать свои задумки, хотя в душе очень сильно сомневался, что этот ребёнок сможет его понять несмотря на все лестные слова о нём от инженеров завода.

……

— Хм. Как интересно, — я закончил рассматривать технические рисунки и перешёл к описанию устройства, бумаги на которое мне неожиданно принёс недавно нанятый нами мастеровой из Баварии.

И первое, что пришло мне в голову, что я смотрю на описание ранней модели трактора «Ланц-Бульдог», чего не могло быть в принципе. Потому что я помнил, что этот германский трактор появился в моём мире только в начале двадцатых годов.

Я и сам потихоньку вычерчивал помесь этого германского трактора и британского «Фельдмаршала» (Field-Marshall). Но браться ещё и за этот проект сил и времени у меня не было, и поручить было тоже некому. И вот, походу, такой человек нашёлся. Но вот почему его проект похож на немецкий трактор, я так и не смог понять. В прошлой жизни я читал статью, посвящённую этой немецкой компании и, насколько помнил, никаких Фрицев Хуберов там не было.