Княжич Юра (СИ) - Француз Михаил. Страница 20

5 февраля Богатырь Хрулёв сделал попытку овладеть городом, но успеха не имел, и, потеряв около 800 человек, отступил.

Войска Коалиции получили новые подкрепления, вследствие чего силы их под Севастополем возросли до 120 тыс. Вместе с тем к ним прибыл Паладин с Даром Земли генерал Адольф Ньель, которого в январе 1855 года послал в Крым Император Франции для ознакомления с положением дел под Севастополем. После гибели 15 апреля того же года Паладина с Даром Земли генерала Мишеля Бизо Ньель от рук Богатыря Долгорукого, был назначен начальником инженеров осадной армии.

Ещё 17 января 1855 года французский Паладин генерал Ф. Канробер писал турецкому сераскиру Риза-паше, что они «смогут открыть по Севастополю огонь, который, возможно, не имеет аналогов в истории осадных войн». За 10 дней (с 28 марта по 7 апреля) во время 2-й усиленной бомбардировки они произвели 165 тыс. артиллерийских выстрелов, в то время как русские произвели их всего 89 тыс. Тем не менее это не принесло союзникам ожидаемого успеха. Разрушаемые укрепления за ночь исправлялись их защитниками. Штурм был отложен. Ни один из Богатырей, несмотря на планы союзников, в ходе многочасовых бомбардировок не был ранен. Более того, они, слаженными действиями, умудрялись обеспечивать защиту и прочим неодарённым защитникам крепости, чем смогли минимизировать потери, составившие меньше тысячи человек, против тысячи двухсот пятидесяти, погибших во время первой массированной бомбардировки. Надежды задавить Богатырей орудийным огнём не оправдались.

Осадная война продолжалась с прежним упорством; однако перевес стал склоняться на сторону англо-французских войск. Вскоре к ним стали прибывать новые подкрепления, и силы их в Крыму возросли до 170 тысяч человек. Вступившее 14 января 1855 в войну на стороне Коалиции Сардинское королевство в апреле—мае прислало в Крым более 18 тысяч войск Сардинского экспедиционного корпуса, а с учётом сардинской Королевской морской дивизии, присоединившейся к флоту союзников — 24 082 военнослужащих и трёх Рыцарей.

В ночь на 10 мая в ходе совместной вылазки Богатырей Нахимова и Долгорукого, был убит французский Паладин генерал Канробер. Преимущество в Паладинах Коалиции снова было потеряно. Штурм отложен до прибытия нового командующего Паладина генерала Жан-Жака Полисье.

22 мая прибывший Паладин Ж.-Ж. Пелисье завладел под Севастополем Федюхиными и Балаклавскими горами и долиною реки Чёрной, после чего задумал овладеть Малаховым курганом. Этому должно было предшествовать овладение передовыми укреплениями: Селенгинским и Волынским редутами и Камчатским люнетом. После 2-дневной жестокой бомбардировки (по счёту 3-й) союзники, после упорнейшего боя и значительных потерь, овладели вышеназванными верками. Теперь открыт был доступ к Малахову кургану, и положение осаждённого города становилось критическим. Но, в ходе боя были серьёзно ранены Паладины Раглан и Боске, что снова вынудило Коалицию отложить решительный штурм.

Однако, осадные работы неприятеля подвинулись уже на 200 метров к Малахову кургану и на 115 метров к 3-му бастиону; жестокий артиллерийский огонь со стороны Коалиции продолжался непрерывно.

На 6 июня командование союзников запланировало генеральный штурм Севастополя, взятие города должно было быть приурочено к годовщине битвы при Ватерлоо. 17 июня шла усиленная артиллерийская подготовка. Утром 18 июня союзные войска начали штурм русских укреплений. Французы атаковали 1-й и 2-й бастионы, англичане 3-й бастион «Большой Редан». Французское командование направило коллосальные силы, около 13 500 человек, в том числе лучшие батальоны зуавов, против Малахова кургана.

В ходе битвы оправившийся от ран Паладин лорд Раглан, атаковавший 3-й бастион, был встречен слаженной парой Богатырей Нахимова и Долгорукого. Роглан убит. Нахимов ранен. На Малаховом кургане встретились Паладины: генерал Ньёль, генерал Боске, прибывший накануне штурма, генералы Мэйран и Брюне, с Богатырями Меньшиковым, Истоминым и Тотлебеном. Паладины Мэйран, Брюне и Боске убиты. Паладин Ньёль отошёл. Меньшиков и Истомин смертельно ранены, Тотлебен — убит. Меньшиков и Истомин были доставлены в крепость, где, позднее, скончались от ран.

В результате штурма союзники потеряли убитыми и ранеными до 10 000 человек. Потери русской стороны за время обстрела и штурма составили 4800 человек.

4 августа войска Коалиции, несмотря на разрушение севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й) усиленной бомбардировкой в надежде достать оставшихся двух Богатырей.

С 5 по 8 августа огонь 800 орудий осыпал защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900—1000 человек; с 9 по 24 августа огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона каждый день выбывало из строя 500—700 человек.

15 августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей) через большую бухту, спроектированный и построенный Витязем А. Е. Бухмейером. Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на ближайшее расстояние к русским веркам, почти уже разрушенным предшествовавшей адской канонадой.

24 августа началась 6-я усиленная бомбардировка, заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона. Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений сделалось невозможным.

27 августа, после жестокого огня, союзники в полдень двинулись на штурм. Подле Малахова Кургана встретились Паладины Ньёль, Жан-Жак Полисье, Пехливан Омер-паша и Богатыри Нахимов с Долгоруким. В ходе семичасового боя, были убиты Нахимов, Ньёль, Полисье и Омер-паша.

Долгорукий был ранен, но цел. В последующие четыре часа войска Коалиции были уничтожены. Спастись бегством удалось только десяти самым быстроходным английским и французским винтовым судам, стоявшим на рейде дальше всех от берега.

На этом Крымская кампания была окончена. Дальше в учебнике шли всякие политические и экономические последствия, договора и прочее. Ну, как обычно, в общем.

Вроде бы ничего такого… если бы речь не шла о ста семидесяти тысячах человек, ранее упоминавшихся стоящими возле Севастополя. Сто семьдесят, мать его, тысяч человек! За четыре часа!

Я понимаю, что Долгорукий там оставался не один, что с ним были ещё тридцать с чем-то тысяч солдат и матросов. Но тридцать и сто семьдесят! При полном и подавляющем преимуществе их в артиллерии, стрелковом оружии, боеприпасах и кораблях.

Сухие строчки учебника, за которыми стоит что-то настолько чудовищное, что даже просто в голове не укладывается. И это «что-то» не о ком-то там далёком и сказочном, а о самом, что ни на есть близком — о моём родном отце!..

Мой отец — чудовище…

Кстати, дальше, через пару страниц учебника, там перестали по итогам существовать Османская империя и Сардинское королевство. А Англия и Франция надолго оказались выбиты из влияния в Черноморском регионе, но это уже политика, и совсем не так впечатляет. По крайней мере, меня.

Глава 12

* * *

Мой отец — монстр… Ну и что? Ну, монстр и монстр — с кем не бывает? Что ж теперь, вешаться, что ли? Или, как Княжич — водкой упиваться до полной потери самоидентификации? Так упился уже один разок — достаточно. Чего повторяться-то?

Мой отец — монстр. Узнать, понять, принять к сведенью и жить дальше. Главное, под горячую руку ему не попадаться и не оказаться на той стороне, которую он будет считать вражеской. А в остальном — жить себе, да жизни радоваться.

В особенности тому, что из всей этой дворянской тусовки удалось выскользнуть. У них ведь не только многожёнство и договорные браки там, у них и «Государева служба», и дуэли… Вон, Витязя Пушкина на Чёрной речке Баннерет Дантес через сердце ледяным шипом продырявил — спасти не успели. И закатилось «Солнце Русской Поэзии». А Ратник Лермонтов на Кавказе в лепёшку был раздавлен каменным кулаком Витязя Мартынова…