Небо полное звезд. Другие мы - Сокол Лена. Страница 14

Всего. Что. Угодно.

– У нас отличные ребята, – успокаивает меня Оливия, пока мы идём по длинному школьному коридору мимо раздевалок.

Верится слабо.

Я оглядываю встречающихся на пути учеников и вытираю липкие ладони о ткань синего сарафана. Почему мне всякий раз приходится это переживать? Давно пора бы привыкнуть, но нет – никак не выходит.

Я вспоминаю о Софье, которая всё утро ворчала, примеряя сарафан и называя его дешёвой, стрёмной тряпкой. Что ж, ей вписаться в окружающую среду будет ещё труднее – что, если честно, не может меня не радовать.

– Нам сюда. – Тянет меня в кабинет Оливия.

На ней такой же сарафан, как и на мне, только под ним толстая белая водолазка с высоким воротом. В такой при желании можно спрятать и всё лицо. А я уже жалею, что надела под сарафан футболку: мне не прохладно, но спрятаться подальше от посторонних глаз не помешало бы.

Мы входим. Первым уроком – литература. Учительница, заметив меня, подзывает к доске и представляет всему классу.

Я как чуткий радар считываю выражения лиц и позы присутствующих, анализирую, кто как одет, и делаю предварительные выводы. Обычно это пригождается, чтобы примерно понимать, стоит ли опасаться кого-то из них, и от кого можно ожидать удар исподтишка. Обычно только к концу первой недели удаётся понять, кто есть кто, и немного расслабиться.

Я никогда не была в числе тех, над кем надсмехались или кого обходили стороной, и мне хотелось бы, чтобы так продолжалось и дальше.

Но вот насчёт Оливии я была не уверена – на ней всё ещё были её ужасные недоботинки-недотуфли. А за такие старомодные штиблеты в моей, к примеру, предыдущей школе её давно бы уже подняли на смех все, кому не лень.

– Рада представить нашу новую ученицу. – Учитель, пожилая женщина в толстых очках, запинается и отправляется за подсказкой: смотрит в бумаги. – Анну Романову.

Я внимательно считываю реакции класса. Кто-то равнодушен, кто-то смотрит с интересом, а кто-то презрительно хмыкает.

– Добро пожаловать, Анна, садись.

Я, вцепившись в сумку, пробираюсь меж рядов к Оливии и сажусь рядом с ней за четвёртую парту.

Ребята шепчутся, оглядываются на нас, некоторые приветственно улыбаются. На задней парте кто-то присвистывает, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не обернуться и не посмотреть, кто это.

– Буду банальной, но давайте придерживаться традиций. – Говорит учитель, имени которого я всё ещё не знаю. – Открывайте тетради и записывайте: «Сочинение. Как я провёл лето».

– Не-е-ет. – Стонет класс.

Все возмущены, но всё же покорно щёлкают замками сумок, шелестят тетрадями и достают ручки.

– Не нужно объёмных работ, главное – суть. Расскажите, чем запомнились вам эти месяцы, как вы отдохнули, что сделали полезного. – Монотонно объясняет учитель. – Ваша задача, вспомнить, что значит держать в руке ручку и заставить работать ваши мозги.

– А если я не сделал ничего полезного? – Раздаётся голос позади нас.

Мне ужасно хочется обернуться и увидеть, кому принадлежит этот низкий, хриплый голос.

– Тогда напиши, что ты сделал полезного для себя, Кай. Себя-то ты любишь, в этом я уверена.

– И всё-то вы обо мне знаете, Елена Владимировна. – Смеётся он.

Учитель качает головой.

– И догадываюсь, что ты не прочёл ни единой книги за лето. Это так, Турунен?

– Что вы, я читал «Калевалу»! Каждый день перед сном. Даже спал, положив его под подушку!

Весь класс смеётся, а я жалею, что не вижу его лицо в этот момент. Судя по голосу, этот Кай Турунен весьма доволен собой.

– Значит, будешь экспертом по «Калевале» в этом году. – Ехидно вздёргивает бровь учитель. – Подготовь доклад к завтрашнему уроку литературы. Расскажешь историю создания этого эпоса.

Класс встречает наказ учителя новым взрывом хохота, а парень отзывается с задней парты недовольным мычанием.

– Всё, довольно. Больше не отвлекаемся. – Призывает к порядку преподаватель. – Постарайтесь уложиться в сорок минут, время пошло.

Она отворачивается к окну, и в этот момент над моей головой пролетает бумажка. Я вздрагиваю от неожиданности, но Кай ловко перехватывает её прямо над моим правым ухом.

Сначала я вижу его руку, затем татуировку в виде змея на этой руке выше локтя, высунувшуюся из-под рукава рубашки, а затем поворачиваюсь и впервые вижу его лицо. Оно кажется мне красивым и опасным: чётко очерченные скулы, колючие синие глаза, тёмные волосы и пухлые губы. Эдакий порочный принц, только без короны.

– Прости, красавица. – Подмигивает он. – Это мне.

Разворачивает записку и быстро пробегает по ней взглядом.

Я отворачиваюсь, у меня краснеют уши.

– Не отвлекайся, – шепчет Оливия.

Она уже вовсю выводит ровные буковки в тетради. Конечно же, пишет про свои озёра. О чём же ещё?

Я поднимаю глаза, ощутив на себе чей-то недобрый взгляд. Это девушка со второй парты соседнего ряда. Каштановые волосы, массивные серьги в ушах, аккуратный, не вульгарный макияж. Она не кажется агрессивной, но явно недовольна тем, что Кай мне подмигнул.

Это её записку он сейчас сжимает в руке.

Я опускаю взгляд в тетрадь и принимаюсь рассказывать, как провела это лето. А когда заканчиваю, ловлю себя на том, что мои мысли крутятся вокруг татуировки, которую я нанесла бы на своё тело, если бы могла это себе позволить.

Глава 16

Когда звенит звонок, все вскакивают со своих мест, кладут тетради на учительский стол и покидают кабинет.

– Привет, я Мария. А я Оля. Меня зовут Лииса. – Представляются мне некоторые девочки, окружая со всех сторон. – А ты откуда к нам приехала?

Я улыбаюсь каждой из них, коротко рассказываю о том, где жила до Сампо, и не забываю краем глаза наблюдать за тем, как Кай бросает вещи в сумку и небрежно забрасывает её на плечо.

– Идём. – Улыбается Оливия. – А то опоздаем на следующий урок.

– Ага.

Я начинаю собирать свои вещи. Девочки расступаются и толпой плетутся к выходу. Несколько парней обводят меня заинтересованными, но дружелюбными взглядами по пути к учительскому столу.

Кай проходит мимо меня, и я кожей чувствую исходящий от него жар.

– Клади на стол, Турунен. – Указывает ему учитель.

– Я хотел уточнить, вы же пошутили по поводу доклада? – Томным голосом спрашивает он.

Попытка очаровать пожилого преподавателя. Хм, неплохо.

– Даже не думай, что тебе удастся отвертеться! – Она выхватывает тетрадь с сочинением из его рук и кладёт в общую стопку. – Я с тебя не слезу, пока не услышу этот доклад!

– Не слезете? Да вы горячая штучка, Елена Владимировна! – Наклоняется он к ней.

Учительница, краснея, отмахивается от него тетрадью:

– Иди уже! – И, качая головой, добавляет: – Негодник!

Ещё не покинувшие класс ученики хихикают, а я наблюдаю за тем, как Кай кладёт руку на талию той девушке, которая кинула ему записку. Из кабинета они выходят, обнявшись.

Уже позже, в столовой, я снова вижу эту парочку. Она сидит у него на коленях, а он пытается поймать зубами край энергетического батончика, которым она его дразнит. С ними ещё несколько ребят: парни и девушки, некоторых из них я заметила у нас в классе, других видела впервые.

Мы садимся за дальний столик, и Оливия заводит беседу про то, как они в прошлом году с классом ездили на озеро, и какой потрясающий вид открывается с какой-то вышки. Я не отвожу глаз от той компании, поэтому она толкает меня локтем:

– Не смотри на них. Будет хуже. Лучше, если они тебя не замечают.

– Кто они вообще? – Спрашиваю я, переводя взгляд на тарелку с рагу.

– Бездельники.

– Богатенькие детки?

Оливия пожимает плечами.

– Некоторые из них. Но Кай – нет.

– Кто он, этот Кай? Хулиган?

– Спортсмен. – Она мешает ложкой чай.

– Он… дерзкий.

– Все от него без ума: девочки, учителя. Даже парни готовы ему беспрекословно подчиняться. – Оливия морщит нос. – Я так понимаю, что за заслуги в спорте у нас прощается многое: и прогулы, и опоздания, и неуспеваемость.