Небо полное звезд. Другие мы - Сокол Лена. Страница 9

– Тогда переберём имена других известных инвалидов? – Спросил Мика. – Кто тебе больше по душе: Джейк Салли «Аватар», Уилл, который из голливудского фильма про девчонку в полосатых колготках, ну… как её… мать драконов?

– «До встречи с тобой?»

– Наверное.

– Мы, кстати, приехали. – Сообщила я. – Поворачиваем туда.

И указала на небольшую рощу справа от дороги.

Парень заставил коляску затормозить.

– Отец сказал, кладбище недалеко, но я даже не подозревал, что недалеко это за забором… – Тихо произнёс он.

– Интересно, чего ещё не говорил тебе отец об этом городе?

Глава 9

Мы стояли, смотрели на кладбищенскую ограду, на ухоженную аллею с высокими вязами, на ровные ряды холмиков и крестов, и я слышала, как тяжело Мика дышит. Я и сама тоже резко втянула носом воздух и ощутила, как холод оцарапал лёгкие, словно колючками. Яркое весеннее солнце ещё не справлялось с растворённым в небе дыханием зимы.

– Не замёрзла? – Спросил мой спутник.

Моё горло сжалось, в носу защипало.

– Нет. – Соврала я.

– Тогда пошли. – Он направил коляску к ограде.

Чем ближе мы подходили, тем сильнее дрожали мои пальцы.

– Кажется, сюда. – Указала направление.

Мы вошли через высокие кованые ворота и направились вдоль главной «улицы».

– А тут красиво. – Тихо проронил Мика. – Странно, что я вообще не помню этот город.

– Говорят, на него нужно смотреть с высоты птичьего полёта. Так будет видно все расположенные вокруг красоты: озёра, реки, водопады.

– Когда я услышал про горно-обогатительный комбинат, то решил, что еду в страшное место. Представь: север, маленькая точка на карте, пьющие, чтобы не замёрзнуть люди, дым выхлопных труб, разруха, мрак.

Я улыбнулась.

– На самом деле, зимой здесь не так чтобы очень холодно. В основном, температура держится около минус пятнадцати, поэтому бывает много снега. Иногда на город нападает снежный монстр – местные его так называют. Несколько дней подряд валит и валит снег, и, кажется, что это никогда не кончится. Но зато и летом не бывает особенно тепло: обычно воздух прогревается градусов до восемнадцати-двадцати, не больше. И конечно, дожди – вот к ним мне труднее всего было привыкнуть.

– Значит, здесь не бывает лета? – Расстроено выдохнул Мика.

– Изнуряющей жары – точно нет.

– Как жаль…

– Зато здесь невозможно красивая природа. – Я подняла взгляд вверх, на могучие вязы, случайно встретилась взглядом с парнем и поспешила отвести глаза. – И экологическая обстановка считается одной из лучших в стране.

– Несмотря на комбинат?

– Он в восьми километрах от города. Моя мама работает там инженером взрывных работ, и однажды, когда мы только переехали в Сампо, она привозила меня туда. Выглядит это всё, как небольшая возвышенность, в самое сердце которой вгрызается техника для того, чтобы извлечь полезные ископаемые. Грубо говоря, это огромная каменная воронка, стоя на краю которой, ты видишь уходящие вниз, к центру, ступени каньона, по которым перемещаются крохотные, как жучки, самосвалы, экскаваторы и буровые машины. Ты понимаешь свою ничтожность в масштабах происходящего, и оттого это зрелище потрясает.

– Твоя мать – инженер-взрывник? – Удивился Мика. – Это так круто! И так… по-мужски.

– Очень сложная и опасная работа, но мама – высококлассный специалист. Последние десять лет мы много переезжали из-за того, что её перебрасывали с одного объекта на другой. Сампо – наша последняя остановка. Подозреваю, что не конечная: всем требуются крутые взрывники.

Правда, теперь, глядя на Мику, мне совсем не хочется переезжать отсюда.

– Ты так рассказала про этот комбинат, что мне теперь тоже хочется на него взглянуть.

– Он выглядит очень масштабно. И современно. Его строили силами двух стран, как и сам город. Возможно, мне даже будет жаль, если придётся переехать отсюда.

– А что ещё тут можно посмотреть? Чем занимаются жители? Как отдыхают?

– Вообще, тут рукой подать до Европы, поэтому многие на выходные ездят на ту сторону границы. Другие предпочитают наслаждаться природой: рыбачат, собирают морошку или голубику, отдыхают на Каменном озере…

От произнесённого у меня онемели губы. Заметив, что я осеклась, Мика замедлил ход.

– Отсо сказал, никто не знает, почему она пошла туда.

– Это так. – Хрипло подтвердила я.

– И у тебя нет никаких догадок? Вы же дружили. Он так сказал.

Больше всего я боялась, что парень сейчас посмотрит мне в глаза.

– Оливия говорила, что любит эти места.

– Но должно же быть хоть какое-то объяснение…

– Кажется, нам сюда. – Проронила я, показывая на тропинку, ведущую к рябине.

Мика повернул коляску и направил вдоль тропинки. Колёса вязли в едва начавшей оттаивать земле, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы толкать меня вперёд. Я тоже постаралась помочь ему, но сразу же запачкала рукава грязью.

Мы застыли у небольшой могилки с невысоким камнем, на котором были начертаны имя, годы жизни и рисунок в виде креста. Только в этот момент я осознала, что подойти к могиле можно было и с другой стороны – там была хорошая дорога, и мне не пришлось бы пачкаться, а Мике прикладывать усилия, чтобы толкать меня.

Мне стало стыдно, что я плохо запомнила путь, но по-другому и не могло быть: я не была на похоронах Оливии. Мне пришлось искать её могилу тем же вечером в темноте, потому что я приходила, когда кладбище опустело.

– Расскажи мне. – Тихо попросил Мика, отпуская ручки коляски и приближаясь к могиле.

Он смотрел на неё так, будто пытался что-то увидеть через землю.

– Что? – Спросила я, поставив коляску на ручной тормоз, и с трудом подняв на него взгляд.

Взгляд парня потемнел.

Он явно хотел понять то, что мне давно хотелось бы забыть.

– Расскажи мне, как она умерла.

Глава 10

ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД

За окном мелькают высокие сосны. Бесконечное количество сосен. Миллионы, наверное. Все они тянутся к свету и врезаются своими верхушками в голубое небо. Мы едем, едем, едем, и путь кажется бесконечным. Река из ярко-зелёных деревьев расступается, чтобы позволять дороге течь прямо сквозь неё, и ни впереди, ни сзади не видно ничего, кроме узкой ленты, тянущейся вдоль этой реки.

– Вот так веселее. – Говорит мама, прибавляя громкости в динамиках.

И Софья, ворча что-то себе под нос, втягивает голову в ворот объемного свитера.

– Спасибо, мам! – Улыбаюсь я.

Этот плейлист я записала специально в дорогу, чтобы скрасить наше длинное путешествие.

Сестра смотрит на меня с презрением и закатывает глаза.

– Дорогая, вот увидишь, тебе там понравится! – Улыбается мама, перехватив её взгляд в зеркале заднего вида.

– Уверена в этом. – Рычит Софья, отворачиваясь.

Кажется, маму умиляют её капризы. Она с нежностью во взгляде продолжает смотреть на неё и улыбаться.

– Здесь написано, что Сампо находится недалеко от северной границы. – Зачитываю я строчку из путеводителя.

Мне приходится говорить громко, чтобы заглушить музыку.

– У чёрта на куличках. – Цедит сквозь зубы сестра.

Могла и промолчать. Все помнят её тираду, вызванную известием о новом переезде. «Почему не на Дальний Восток, мам? Почему не на Луну? – Билась в истерике она. – Я только привыкла к новому месту, только завела здесь друзей!»

Как будто нельзя поберечь немного нервов матери. Почему нужно всякий раз устраивать скандал?

– А ещё здесь девственно-чистая природа. – С энтузиазмом добавляет мама. – Представляешь, как здорово, Сонь? Мы сможем рыбачить, ходить в походы, гулять в лесу и на озёрах!

Софья закатывает глаза, понимая, что ничему из этого не суждено будет сбыться.

Суть работы нашей матери такова, что она практически не бывает дома. Если не сидит над чертежами и расчётами, то проводит супер-сложные и супер-опасные взрывные работы на объекте. А если не работает и не сидит над чертежами, то спит, выпив пару бокалов горячительного для того, чтобы расслабиться.