Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов (СИ) - Корр Кристина. Страница 5

Глубоко вдохнула и вышла из-за шторки. Мой спаситель размахивал листом, подсушивая чернила.

— Я написал, что ты моя дальняя родственница по линии жены. Зовут тебя, как и мою дочь, Алисой. Алиса Мардж. Сирота. Двоюродная сестра моей Маргарет умерла ещё с десяток лет назад, детей у неё не было, но кто об этом вообще знает? Бернар поможет с документами, а дальше сама. Делать что-то умеешь?..

Я знала, что от своего имени придётся отказаться. Инквизиция повсюду будет разыскивать Юнну Гарси, но всё равно… от осознания того, что придётся притворятся другим человеком стало тоскливо. Неуютно. Мне нравилось моё имя. Имя данное мне при рождении самыми дорогими для меня людьми. Однажды я смогу вернуть его себе…

Стёрла с глаз выступившие слёзы и произнесла:

— Играю на фортепиано, грамоту знаю, шить могу. Работала в булочной, помощницей пекаря.

Дед одобрительно закивал.

— Вот и славно, может, Бернар и работёнку тебе подыщет.

— Спасибо… — пробормотала и порывисто обняла человека, сделавшего так много для совершенно незнакомой ему девчонки. — Спасибо… — повторила отстраняясь. — А зовут вас как? Я бы хотела однажды вернуться… чтобы отблагодарить. Хочу запомнить имя моего спасителя…

Старик тепло улыбнулся.

— Ноа Стоун, меня зовут Ноа.

— Я запомню, — пообещала, кивнув.

Дед убрал письмо в конверт, скрепив его сургучом, поставил печать и протянул мне вместе с тремя серебряниками. На печати красовалась змея, обвивающая кубок…

— Всё, что есть, — произнёс он виновато. — Рюкзак мой возьми, положишь бутыль воды и хлеба. До Родмира хватит.

— Спасибо, — пробормотала, убирая деньги и письмо в широкий карман штанов. Помнётся, но так надёжнее будет.

Дед достал рюкзак, убрал в него провизию, карту и протянул мне.

— Ну, ступай… и постарайся выбраться до темноты, — напутствовал он.

Уходила с тяжёлым сердцем. Инквизиторы придут. Я знала это. Потом, может и собьются со следа, но… на лачугу Ноа выйдут. Я гнала от себя дурные мысли, но и иллюзиями не тешила. Инквизиция не жаловала тех, кто покрывал нечистых. За связи с демонами наказание только одно — казнь. Одних вешали, других сжигали.

Я не хотела, чтобы старика отправили на костёр. Только не на костёр…

Ноа ждал. Ждал и молился. Ни о пощаде, ни о помощи, о том, чтобы жена простила. Его дорогая Маргарет, что сошла с ума от горя и выбрала для себя худшую смерть.

— Я взываю к Милосердным Богам и молю услышать… услышать мои слова раскаянья и донести их до моей дражайшей супруги — Маргарет Стоун. Я прошу у неё прощения за то, что собираюсь нарушить данную ей клятву. Собираюсь использовать силу. Дар, который она называла проклятым. Собираюсь использовать тьму. Не развлечения ради… Я всё помню. Я не забыл. Но выбора, увы, нет. Алису мне уже ничто не вернёт, но я могу помочь живому. Живому человеку…

Встав с колен, Ноа снял со стены арбалет и зарядил его. Один болт — один выстрел. Больше не было, а значит — есть только одна попытка. Нельзя ошибиться.

Он верил. Безоговорочно верил белокурой девчонке с огромными глазищами, незамутнёнными ложными идеалами. Он чувствовал. Чувствовал её боль. Её горе, которое уже разъедало чистую, невинную душу, оставляя на ней уродливые шрамы. Как можно было оставить её в беде? Она ведь как Алиса. Сильная и благородная. Честная.

От одной мысли, что подобное могло произойти с любимой доченькой, Ноа становилось дурно. Но с Алисой бы подобного никогда не случилось, она из знатного рода. Инквизитор бы не посмел. Никто бы не посмел и пальцем тронуть дочь драконорожденного. А сколько таких, как Юнна? Скольких этот мерзавец зажимал по подворотням? Сколько девок попортил? Сколько жизней загубил?

Нет, в руки инквизиторов попадаться никак нельзя. Ноа хорошо знал методы их работы. Пытки в ордене изощрённые, а не помогут они, позовут менталиста. Тогда никаких шансов скрыть праву не останется. Эти поганцы… мозг в кашу превратят, а правду добудут. И что с тобой станет после их вмешательства, их никак не волнует.

Ноа ждал. Открыл потоки, призвал силу, сел посреди избы с арбалетом в руках. И когда с улицы стали доноситься голоса, медленно выдохнул, на секунду прикрывая глаза.

«Один выстрел…»

Это должен быть Торас Рам, так девчонка назвала ублюдка. Ноа был уверен, что узнает его, что негодяй первым шагнёт в дом. Нет, убить подонка было бы слишком гуманно и просто. К тому же… это не его месть. Юнна должна сама разобраться с мерзавцем. Должна поставить его на колени, заставить ползать в ногах, моля о прощении. Но кое-что Ноа сделать мог.

Первое — не дать себя поймать. Второе — отомстить за всех несчастных девчонок, ставших жертвами похотливого инквизитора.

— Обыскать! Каждый дюйм этого гнилого места! Достать девчонку хоть из-под земли!

Ноа поднял арбалет, не вставая с табурета. Дверь сорвало с петель…

Порог переступил инквизитор. Рыхлое безобразное лицо, крупный нос, уродливый, кривой рот.

— Торас Рам? — бесстрастно поинтересовался Ноа. И понял… это он. По промелькнувшему ужасу в маленьких поросячьих глазках понял. — Это тебе от Юнны. На память… — вымолвил, отпуская спусковой крючок.

… болт со свистом рассёк воздух. Округу огласил нечеловеческий, истошный крик. Инквизитор схватился за пах и рухнул на колени, продолжая вопить. Сквозь его толстые, мясистые пальцы сочилась бурая кровь…

Ноа укрылся тьмой. Серый мир принял неохотно. Изнанка мира любит сильных. Её нужно умасливать тьмой. Сполна. Иначе легко можно застрять. Провалиться в неизвестность. Но только так Ноа мог уйти.

На изнанке его не видно. Невозможно достать. Зато он всё прекрасно видел. Видел и мог проходить сквозь прозрачные подрагивающие стены Серого мира. В нём нет преград. Нао спустил тьму и прошёл сквозь стену собственного дома. Добавил ещё тьмы и смог ускориться. Пространство изнанки перестало затягивать, позволило двигаться свободнее.

У инквизиции не было таких сил, чтобы противостоять драконорожденному. Только имея дар, можно попасть в Серый мир. И сколько бы верные прихвостни Тораса Рама не рыскали, они не смогут увидеть изнанку. Сколько бы ищейки не хватали зубами воздух, бессильно скуля, всё зря.

Ноа уже был далеко…

Глава третья

Я не знала каким силам обязана за свою нечеловеческую скорость, но была очень благодарна. И впервые меня посетили мысли о собственном происхождении. Я неслась сквозь лесные дебри, ветки хлестали по лицу, царапали кожу, но я думала о том, какая же тварь породила меня свет. За что обрекла на страдания? Была ли моя мать человеком или это отец был человеком, а мать… кем была та женщина, бросившая меня у переправы холодной осенью в одной пелёнке?

Я изредка останавливалась, чтобы смочить горло и свериться с картой. Благодаря отцу, настоящему отцу, тому, кто меня вырастил, я неплохо ориентировалась на местности. Он был лесничим… И часто брал меня с собой. Научил узнавать стороны света, ориентироваться по солнцу, тени и мху на стволах деревьев. Я точно знала, какие ягоды можно есть, а какие лучше обходить стороной. Охотилась на куропаток и змей. Вряд ли умру с голода, если останусь жить здесь, но… в лесу я сильнее не стану.

Ближе к ночи похолодало. Силы были на исходе, но лес редел. Я была близко. Осталось пробежать всего ничего и выйду к пшеничным полям возле стен Родмира. Тогда я столкнулась с ним. С волком…

Он вышел на опушку. Вряд ли вожак. Скорее одиночка, такие тоже встречаются. Я замерла, вспоминая слова деда: «Встретишь зверя — бей. Бей силой…».

Волк смотрел на меня, не мигая. А потом опустил морду и повёл носом, принюхиваясь. Шерсть на загривке встала дыбом. Я не понравилась хищнику.

— Давай разойдёмся с миром? — произнесла, судорожно сглатывая и глядя зверю в глаза.

Он развернулся и побежал в противоположную от меня сторону. Я облегчённо выдохнула.

— Напугал… — пробормотала, потирая переносицу. Я не знала, попался ли мне такой благородный и понимающий хищник, или всё дело в моей дурной крови, но была рада, что всё обошлось именно так.