Ловушка для радуги - Дэвлин Джейд. Страница 4

Гость воспринял это как одобрение и весьма обрадовался:

– На! Если надо будет, я тебе еще принесу… там много. Было… ик! Но наверняка еще осталось, а лохматый не… нет… о-обидится… – Мастер завораживающе улыбнулся, но пьяная икота быстро развеяла наваждение. – Скажи мне свой индиот… дифи… идиотификационный код!

– Эт че он сейчас спросил? – беспомощно взглянул на друга Баад.

– Ну, судя по моему обильному опыту твоих возлияний и практики перевода с пьяного на всеобщий, твой будущий Мастер интересуется чем-то средним между твоим именем и номером коммуникатора, – перевел Эмеичи.

– Не скажу! – мгновенно преисполнился подозрениями Баад. – Мало ли зачем ему!

– Я же тебе свой сказал! – обиделся гость. – Так нечес… неправильно! Лохматый обещал! Может, ты не слышал просто? Сенсоры барахлят, да? Вот: Дженсен Аркана!

– Это коньяк так зовут, если уж на то пошло, а не тебя! – насмешливо фыркнул Кпинга.

– И-и-и-и меня тоже, – не согласился брюнет. – Очшень крас-с-сивый идиоти… тьфу! Лохматый прав, краткие термины удобнее. Очень красивое имя!

– В дупель… – констатировал Ксан. – Скажи ты ему имя, может, отстанет. А то войдет в маниакальную фазу, еще буянить начнет. Оно нам надо? Все равно не вспомнит, как протрезвеет.

– Номер не дам, – на всякий случай непримиримо поджал губы Кпинга. – Эй, ты… короче. Баад меня зовут. Баад Умбрайя-Ганджу.

– Баад Умбрайя-Ганджу! – на удивление четко повторил за рыжим незваный гость. – Тоже крас-сивое имя… Ладно, я пошел. Спрошу у лохматого пароль на следующий уровень доступа…

Гость развернулся и шагнул обратно в сторону телепорта, не обращая внимания на слегка офигевших от такого поворота хозяев. Уже почти скрылся в подпространстве, но вдруг затормозил и наполовину высунулся обратно:

– Чуть не забыл… ик. Ты с-самец или с-с-сам-мчка?

– Че?! – окончательно охренел Кпинга.

– А, ладно… ща сам посмотрю… постой с-секундочку на месте… как там… у самочек вогнутое, у самцов выпуклое… или наоборот? Не… – «Коньяк» вытянул в сторону своей жертвы раскрытую ладонь и пошевелил растопыренными пальцами, словно щупал воздух.

– Да ты окончательно страх потерял, псих?! Пшел вон! – заорал Баад, инстинктивно прикрывая ладонями «выпуклое». И даже не обратил внимания на тихо сползающего по косяку друга, который трясся от беззвучного хохота.

– Пароль неверный, да?.. Ладно-ладно, уже пшел… самец. Как интересно…

И гость окончательно растворился в подпространстве. Не вышел. Не телепортировался. Растворился туманом.

Глава 4

– Сколько ты выпил?

Тугой ком из одеял невнятно замычал и скинул размытый мыслеобраз.

– Сколько-сколько?! Ты охренел?!

– Ш-ш-ш-ш-ш! – раздалось из-под подушки. – Ради пустоты, не ори так… Моя голова-а-а-а… у тебя есть что-то… что уберет эту боль?! Что это вообще? Откуда? Зачем?..

– Есть, – злобно пробурчал Прародитель. – Есть верное средство. Топор!

– То есть, если отделить эту часть тела, мне станет лучше? – слабым голосом поинтересовался Дженсен. – Тогда дай… где этот топор? Или я могу сам…

– Тьфу! – с чувством выдал Прародитель, обнаруживший в собственной спальне, в самом защищенном и секретном холостяцком уголке призмы, пьяного в дымину пришельца. – Черный юмор при тебе лучше не практиковать.

– Почему мне так пло-о-охо?.. – заныл новоявленный алкоголик, садясь в постели и сжимая растрепанную голову руками. – Ты не сказал, что в твоей призме бывает так… так… отвратительно!

– Пить надо меньше! – яростно-ехидно выдал Прародитель. – Спирт, в твоем случае – коньяк, это легкий яд. Когда его пьешь немного – он греет и веселит. А если налакаться, как это сделал ты, то последствия не заставят себя долго ждать. Вот сколько ты выпил? Две бутылки? Три?

– Э-э-э-э… – Дженсен свел глаза к переносице, пытаясь добыть из мутных глубин похмелья более-менее внятное воспоминание. – Двадцать… или тридцать. Или… не помню.

– Сколько?! – Присевший было в кресло Прародитель взлетел от злости едва не под потолок. – Где ты вообще столько взял?! В том баре его в лучшем случае было бутылки три… специально для меня и моих гостей. И ты все выжрал, а потом?

Прародитель нахмурился и почесал в затылке, пытаясь разобраться в этой загадке. Мало ли, может, это швейное недоразумение просто считать не умеет или умеет генерировать коньяк прямо из воздуха. Хотя нет, это вряд ли…

И вдруг его глаза расширились, а взгляд преисполнился страшного подозрения.

– Постой… для тебя ж нет преград, а по «запаху» ты хоть меня найдешь, хоть… мою заначку?! Мой коньяк!!! Ах ты, падла междумирная… прорва ненасытная! Мало тебе!

– Не ори-и-и-и…. – закрыв уши, застонала «падла междумирная».

– Буду орать! Мой коньяк! Мои настойки! Я их столько веков собирал и хранил! Там есть… были раритеты времен моих первых потомков!!! Ты хоть представляешь, сколько они стоили?!

– Не представляю. – Брюнет был сейчас согласен на всë, лишь бы лохматый перестал орать. Помимо головной боли, в теле появилась странная ломота, но он старался не обращать на нее внимания. – Но было очень вкусно… и очень весело. Я брал только те бутылочки, которых зовут как меня, – показал он пустую емкость от уже печально известного коньяка.

– Ы-ы-ы-ы! – Прародитель схватился за голову и застонал как от сильной зубной боли. – Ы-ы-ы-ы!!!

– У тебя тоже это… похмелье? – Дженсен ощутил что-то вроде сочувствия, передернув плечами от холода. – Да, это очень неприятно… оно еще долго будет болеть?

– Пока я ее тебе не оторву!!! – все еще разорялся Прародитель.

– О… без топора? А давай прямо сейчас? Не могу уже… оу!!! – Он вдруг вскочил и стремительно растворился в воздухе. А через секунду со стороны санузла донеслись весьма характерные звуки, свидетельствующие о том, что к похмелью подключился и желудок незадачливого алкоголика.

Примерно минут через двадцать мрачный Прародитель, сидя в кресле, наблюдал за тем, как несчастный Дженсен пытается окуклиться под одеялом и стонет:

– Ужасное тело, ужасное, ужасное… зачем ты заставил меня стать именно этой вариацией? Такое хрупкое и незащищенное… кха…

– Затем, что никакое тело столько алкоголя не выжрет без последствий, – ехидно хмыкнул потерпевший. – Значит, так…

Следующие полчаса брюнет, жалобно поскуливая и всë больше кутаясь в одеяло от озноба, выслушивал обширную, развернутую и прочувствованную лекцию о вреде пьянства для неокрепших мозгов.

– Но ты сам его пи-и-ил! – не выдержал в конце концов бедолага.

– Но не тридцать бутылок за раз, это во-первых. И что позволено взрослому разумному существу, то не позволено молокососу с ветром в башке!

– Я старше тебя! – попробовал возмутиться Джен, но тут же опять с оханьем схватился за виски.

– А твоему телу трое суток! Оно чистое, почти невинное, не вдыхавшее смрада города и не евшее токсинов… хм… тебе, наверное, надо было сначала эти… как их… прививки сделать? И… ржа…

– Пчхи! Ой. – Дженсен передернул плечами, но еще больше закутаться у него просто не выходило.

– Нет-нет-нет, не говори мне, что…Только этого не хватало!!! Где ты шлялся, помимо бара и моей заначки?!

– ПЧХИ! ПЧХИ! А-А-А-АПЧХИ!

– Да чтоб тебя! Нет, погоди, ты ж столько выпил, что у тебя там спирт вместо крови, никакой вирус не выживет! – запаниковал мужчина.

– Холодно… нет, жарко! И голова болит… и горло болит… всë болит! А-а-а-а, сделай что-нибудь! Я щас развоплощусь и…

– …И не видать тебе прядильщика. Второй раз мембрана межреальности тебя не пропустит, – быстро сориентировался Прародитель, останавливая Дженсена.

– Мой прядильщик! – Швей было оживился и даже высунул из одеяла нос. Но тут же сник и заныл: – Хочу моего прядильщика… хочу… он такой… рыжий… я даже код узнал…

– Температура растет на глазах, – мрачно констатировал Прародитель. – И что мне с тобой делать?

– Хочу… – Дженсен аномально быстро уплывал в болезненный бред, и вокруг его тела начали закручиваться воронки развоплощения, – Прядильщика…