Паранормы-2. Незримая пуля - Головачев Василий. Страница 13

– Как в Петюне? – прищурил глаз Евлампий Калистратович.

Нестор, развалившийся в кресле с чашкой горячего калинового настоя, усмехнулся, но не ответил.

Отец не понял, что произошло в адвокатской конторе, но почувствовал, что сын каким-то образом воздействовал на коллег, однако спрашивать об этом не решился.

Не дождавшись ответа, Безоружный-старший перевёл разговор на другую тему:

– Ты, я гляжу, не любишь блогеров?

Терпеть ненавижу! – хотел ответить Нестор, но решил не усиливать свой ответ аффектацией.

– Блогерство, на мой взгляд, – отдельная епархия. Моя девушка сравнила блогеров с пастухами безмозглого стада лузеров. И она права на все сто процентов! Сутками торчать у экранов ради бессмысленного соплеобмена – чудовищно! Чем это не стадо баранов с мозгами амёб? Сколько идиотов порождено Интернетом – не сосчитать! Но ведь и сами блогеры – такие же неграмотные пацаны и девицы, зарабатывающие на интересе молодёжи к гламуру и получающие оплату всего лишь за высказывание своего мнения обо всём на свете! Это не бред?

Евлампий Калистратович засмеялся.

– Да, соглашусь, блог-культура живёт не на потоке сознания опытных людей, а представляет собой понос сознания, и ничего с этим поделать невозможно. Таков нынче социум.

Нестор не был уверен в оценке отца, но спорить не стал. Новые возможности стали казаться ему безупречным инструментом для коррекции «плохих мальчишек», и особых преград на этом пути он не видел.

Заговорили о предстоящей президентской кампании.

Нестор, недавно спасший нынешнего главу государства от зомбирования, больше помалкивал, выслушивая доводы отца, и согласился с ним, что абсолютно не важно, кто станет следующим царём. Управляли государством не президент и премьер, а владельцы финансовых структур России, от президента Нацбанка до президента «Сбера», купившие «нужных» министров и руководителей служб.

В начале десятого Нестор хотел позвонить Жанне, рассказать, где он и что с ним, но не успел. В дверь позвонили.

– Кого-то ждёшь? – поинтересовался он у отца.

– Да вроде ни с кем не договаривался, – озадаченно сказал Евлампий Калистратович, подходя к глазку. – Парень какой-то.

Нестор тоже заглянул в глазок и открыл дверь. Гостем был Виктор Боков собственной персоной, командир спецназа «Призрака».

– Впустишь? – сказал капитан. Глянул на Безоружного-старшего. – Здравствуйте, Евлампий Калистратович.

– Здрасьте вам, – удивлённо отозвался хозяин квартиры.

Нестор отступил, пряча вспыхнувшее в душе неприятное чувство вины.

– Проходи.

– Кофе, чай?

– Что дадите, – кивнул Виктор, осматриваясь. – Я за тобой.

– Пап, свари кофе.

Евлампий Калистратович убыл на кухню.

Нестор отступил, пропуская гостя в зал.

– Что случилось?

– Пока ничего, но полковник велел доставить тебя в столицу живого или мёртвого.

Нестор недоверчиво посмотрел на обманчиво простодушное лицо Виктора.

Тот усмехнулся:

– Я пошутил.

Оба рассмеялись, хотя и с разными чувствами.

– Мне надо задержаться здесь до завтра, проблема решена не до конца.

– Боюсь, это невозможно. Завтра утром ты должен, кровь из носу, быть на оперухе по уговариванию одного негодяя вести себя лучше.

Нестор изменил наполнение взгляда, сделав глаза прицеливающим устройством, и Виктор вытянул руки перед собой.

– Только не превращай меня в лягушку! Ланин не знает, где ты, меня послала Жанна.

– Жанна? – недоверчиво сказал Нестор. – Я ей ничего не говорил, куда поеду.

– Видимо, она что-то почувствовала.

Мелькнула мысль: уж не сделала ли подруга ему «засос»? Так, что он остался в неведении? Возможно ли такое вообще? И если возможно, почему Жанна так поступила, не предупредив? Ведь это же предательство!

Он мотнул головой: не может быть! До чего можно докатиться, если перестать доверять близким людям! Тем более любимой женщине! Недаром же существует закон: ты улыбнёшься, и тебе улыбнутся.

– Квадратный корень? – оценил мимику слипера Виктор.

– Из минус единицы, – закончил Нестор. – Хорошо, поедем. Пап, ты скоро?

– Заканчиваю, – донеслось из кухни. – Можете садиться.

– Пойдём, поднимем тонус, легче будет ехать.

Сели за столик, принялись потягивать ароматный кофе, пожевали бутерброды с сыром.

– Я уеду, – сказал Нестор, – но через день-другой вернусь, посмотрю, что тут у вас происходит. Может быть, ничего больше не понадобится.

Безоружный-старший с сомнением покивал, косясь на гостя, и Нестор добавил:

– Я должен быть завтра в Москве.

– Да я уже понял.

– Не переживай, мы победим.

Евлампий Калистратович улыбнулся, пряча в глубине глаз сожаление и надежду.

Глава 6

Дума о следующем поколении

Собрались семеро – все, кто отвечал за деятельность Комитета защиты Отечества, включая директора ФСБ Козодоева и депутата Госдумы Брусникина, на которого недавно было совершено покушение. Ему предлагали сменить на время место жительства, но Валерий Захарович отказался, аргументировав отказ не отсутствием страха, а непрактичностью шага. Непосредственные исполнители акции были или задержаны спецназом «Призрака», или уничтожены, а заниматься вопросом защиты членов КЗО надо было по большому счёту, решая проблему с главарями ячейки «Комитета 300» в России.

Заседание «политбюро» КЗО проходило в самом центре Москвы, рядом с Красной площадью, в особняке князей Юсуповых, построенном ещё в восемнадцатом веке. Здание принадлежало Федеральной службе охраны, и попасть в него могли только его служащие да люди с красными пропусками. У всех членов КЗО такие пропуска имелись, так как все они под тем или иным предлогом работали на ФСО, и никаких проблем с проходом в особняк не возникало. Тем более что Мараев имел здесь свой кабинет – как заместитель начальника Управления кадрами ФСО.

Пока ждали председателя, разговорились, реагируя на ворчливое замечание Кирилла Максимовича Вересаева, заместителя декана юридического факультета МГУ:

– Чуть морду не набили…

– Кому? – не понял Данил Фомич Устоев, помощник депутата Госдумы Горюхина.

– Мне.

– Вам?! – поразился Устоев. – Когда? Где?

– Только что, ставил машину на парковке для ВИПов, и молодой прыщ на «мерине», подъехав, начал орать, что это его место. Хотя там нет разметки по фамилиям.

Собравшиеся переглянулись.

– Вы представились? – поинтересовался Брусникин.

– Разумеется, показал бейджик.

– А он?

– Обматерил, послал вместе с бейджиком на три буквы, – бледно улыбнулся Вересаев, худой, болезненного вида; недавно он перенёс операцию по шунтированию сердца. – Такой ненависти, с какой он ругался, я ещё не встречал.

– К сожалению, поводов для агрессии, злобы и ненависти, – проговорил Устоев, – гораздо больше, чем к радости. Но если всё время кого-то ненавидеть, то и будем получать в ответ только ненависть.

– Всё это результат влияния Интернета и соцсетей на души пользователей, – мрачно сказал Брусникин, не упускающий случая обвинить правительство в «агрессивной цифровизации» страны. – Соцсети вообще являются системой контроля сознания людей путём создания иллюзии общения. Невольно начнёшь вспоминать систему воспитания в СССР. В те времена соцсетей не было и в помине, и телевидение Союза учило людей уважать друг друга. Интернет же своей вседозволенностью учит всех ненавидеть.

– Ну, судя по росту ресурсов Интернета, уродующих психику, – заметил Устоев, – особенно ребёнка, Всемирная паутина является стопроцентно реализуемым проектом уничтожения человеческой цивилизации.

– Не преувеличивайте, Данил Фомич, – усмехнулся Вересаев. – Я понимаю, что вам приходится писать речи для депутата Горюхина, окучивающего молодёжные организации. Однако не стоит перегибать палку, заботясь о молодом поколении.

– Поколении «некст», – криво улыбнулся Брусникин.

– Увы, дружище, если уж употреблять мусорные иностранные словечки: поколение «некст» плавно перешло в поколение «фак».