Гром и Молния - Марей Соня. Страница 9

Наученные горьким опытом, крестьяне разбежались по домам и даже носов не показывали. Но любопытные дети шныряли туда-сюда. Близко не подходили, смотрели издали, а потом убегали, как вспугнутые зайцы.

– Эй, малый, иди угощу, – Искен поманил мальчишку пальцем, но тот дал стрекача – только босые пятки засверкали. – Я что, такой страшный?

– Ты само очарование, – я потрепала его по плечу. – Пойду разомнусь перед сном.

– Этот… велел не разбредаться, – с неудовольствием напомнил Рэйдо.

– Не переживайте. Я в пределах лагеря.

– Ладно, тогда и мы пройдемся. Надо поговорить с нашими.

И Рэйдо с Искеном отправились к другим дипломатам. После гибели Асая нас осталось шестеро, но остальные не искали нашего общества. Тибаст Сэми признавал только таких же, как он, целителей, считая боевых магов тупыми и неотесанными. Шите из рода библиотекарей был угрюмым молчуном, а плоские шутки Саира мне не нравились.

Вскоре я пожалела о решении пройтись. Стоило мне появиться в поле зрения, все бросали свои дела и пялились на меня. Я всегда предпочитала скрытность, а сейчас казалось, что меня заставили выйти голой на площадь.

Я окликнула нового знакомого, Мая Бунье.

– Мирай? – он удивился. – Ты что-то хотела?

Я осторожно огляделась и поинтересовалась вполголоса:

– Ты не видел, куда увели женщину, у которой пропала дочь?

– Видел, – кивнул тот и указал куда-то мне за спину.

Я обернулась. И правда, несчастная мать стояла у стены дома, сжимая в руках тряпку, похожую на платье. Рядом застыли два мрачных сетторца.

– Сейчас с ней Джен и Лейо, они лучшие поисковики в отряде. Если девочка жива, они ее отыщут.

Казалось бы, какое сетторцам дело до одной из тысяч крестьянских дочерей? И все же…

– Спасибо, Май.

Я прошла мимо недоуменно моргающего Мая, мимо кучки сетторских магов. У одного на коленях сидел мальчишка лет четырех и, давясь от жадности, уплетал лепешку. А воин умилялся и что-то рассказывал своим товарищам.

Я хмыкнула. Не верилось, что это происходит со мной. Как будто уснула и не могу выбраться из сна.

Когда я приблизилась к несчастной женщине, ее уже покинули Джен и Лейо. Кто из них кто, я так и не поняла – мужчины были похожи, как две капли воды.

Крестьянка подняла на меня усталые заплаканные глаза. Я не знала, что можно сказать в утешение. Мысли не отпускали, я все это время думала о ее дочери.

Она заговорила первой:

– Ди так похожа на вас, госпожа. Ей всего тринадцать, – слезы покатились по худым щекам.

– Ее найдут. Не переживайте.

И видно, что женщине так хочется в это верить. И в то же время все слишком хорошо знали, что означает пропажа человека. Почти никто и никогда не возвращался.

Но мне ведь удалось. Я тоже однажды пропала.

У меня не слишком хорошо получалось утешать горюющих, поэтому я кивнула, дотронулась до локтя бедной матери и медленно пошла в другую сторону.

– Тсс! – еле слышный звук заставил обернуться и удивленно распахнуть глаза.

Прячась в темном проходе между двумя хижинами, на меня смотрел мальчишка. Светлые глаза казались огромными на исхудавшем лице, уши торчали, а указательный палец прижимался к губам.

– Тебе чего? – поинтересовалась я негромко и бросила опасливый взгляд в сторону лагеря.

Но этот паршивец только рукой махнул и исчез.

Глава 7. Исчезнувшая

Молния

Ругаясь про себя, я юркнула в проход и попала на задний двор, заваленный хламом. Там же топтался светловолосый мальчишка лет девяти.

Что ему надо?

Он подождал, пока я подойду ближе, и зашептал:

– Я знаю, где она, но ей требуется помощь.

– Кто? Пропавшая девочка? – я не поверила ушам.

Тот кивнул.

– Я нашел ее, но магам нельзя это знать, – малец бросил настороженный взгляд мне за спину.

– Я тоже маг.

Он цепко схватил меня за руку и потянул за собой.

– Ты наша. Шиссайка. Идем со мной, госпожа.

– Куда? – я встала, как вкопанная, и строго взглянула на него.

Мальчик затрясся, как молодое деревце на ветру.

– Клянусь, госпожа, я говорю правду. Пусть поразит меня священная молния, – он скрестил средний и указательный пальцы в знаке истины. – Ди на окраине деревни, совсем рядом.

Ох, чувствую, я об этом пожалею! Но глаза мальчика умоляли, он торопил меня и вел темными закоулками, опасаясь, что нас могут увидеть.

– Почему ты не сказал ее матери?

– Она помочь не сможет. Ди моя подруга, и ей очень плохо. Она может умереть.

Я твердо решила, что только посмотрю, а потом сразу доложу обо всем Грому. Сейчас мы должны ему подчиняться во избежание проблем.

– Так что с девочкой?

– Я точно не знаю.

Показалось, что мальчишка лукавит. Я схватила его за плечо и развернула к себе. Он тут же поник и шмыгнул носом.

– Ладно, сама посмотрю.

Как любит говорить Искен, это не проблемы ищут меня, а я их. Что случилось с девочкой такого, что сетторцам об этом говорить нельзя? Надеюсь, ничего ужасного.

Внутренний голос твердил, что я поступаю неразумно. Но мы почти у цели, на этом краю деревни никто не живет. Дома заброшены. Из раззявленных окон торчат ветки, крыши давно провалились и сгнили.

Я сразу поняла, о каком сарае говорил мальчишка. Он замер на месте и ткнул в сторону деревянной постройки пальцем. Казалось, стены могут рухнуть от одного дуновения ветра.

– Простите, госпожа, но дальше я не пойду.

Смелость оставила мальчугана, и он задрожал.

– Ладно, – я кивнула и на всякий случай приготовила боевое заклятье и хиту.

Левую ладонь привычно потянуло, под кожей рассыпались колючие искры.

Дверь, висящая на одной петле, натужно заскрипела, когда я к ней притронулась. За спиной раздался топот детских ног – маленький провожатый бросился наутек.

Вот сопляк бесстыжий! Он или обманул меня, или хитро скрыл половину правды. Впрочем, мне ли бояться? Чего я только не видела.

Внутри пахло пылью, с потолка свисали клочья паутины. Я подсветила себе миниатюрной шаровой молнией, убеждаясь, что в сарае не прячется вражеский отряд.

Внезапно в углу пошевелилась гора тряпок, послышался тонкий жалобный писк. Кажется, исчезнувшая здесь.

Я медленно, выверяя каждый шаг, подошла. Подцепила ветошь острием хиты и отбросила прочь. Внутри тоскливо сжалось, и я опустила клинок.

Свернувшись калачиком, на холодном полу плакала девочка. Худые плечи сотрясались в рыданиях, она обнимала себя и пыталась согреться, да только никак. Ее колотило от озноба.

– Ты в порядке, дитя? – ласково спросила я, уже догадываясь, на что напоролась.

Все звуки стихли. Девочка неловко села и подняла лицо.

Бледную кожу расчертил серебристый узор, похожий на тот, что мороз рисует на поверхности луж и стекол. Так жутко и так прекрасно. Линии этого узора были живыми: ползли, извивались. Из-под закрытых век текли дорожки слез.

Я опустилась на одно колено и взяла девчушку за подбородок. Да, она нашлась – и это хорошая новость. А плохая – тело ее занял демон, и он уже начал перерождение.

Это не тупые прожорливые твари, что атаковали нас накануне. Этот умней и осторожней. Пока он не опасен, но если не остановить процесс, к утру будет поздно.

Зачем только господин Сандо позволил выпустить этих тварей? Сетторцев они не остановили, зато сейчас нападали на своих же. Они ведь не дураки, кому захочется возвращаться в мир мертвых, когда тут живыми можно полакомиться? Я бы на их месте тоже не вернулась.

– Потерпи, мы поможем. Сопротивляйся ему, – твердо велела я девочке, как вдруг за спиной послышались шаги, а потом и голос:

– Я же велел не разбредаться! Или для вас законы не писаны, госпожа Мирай?

Я рывком обернулась.

Выражение лица взбешенного Грома тут же изменилось. Едва увидев Ди, он все понял. Во взгляде сверкнула холодная сталь, шаг за шагом он начал приближаться. Неумолимо и грозно, как стихия.

Сердце зашлось от ужаса, но я взвилась с пола и заслонила девчонку собой. Раскинула руки в стороны, стиснув правой рукоять хиты.