Я тебя не отпущу (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна. Страница 28

— Я уже закатал губу. Можешь мучить без жалости.

Он слегка пошатывается, стоит мне провести ладонью вдоль члена.

— Какая щедрость...

— Свое я наверстаю. — Клим кладет руку поверх моей и сжимает крепче. — С тобой.

— Угрожаешь? — Опускаюсь на колени.

Я не собираюсь делать минет, да никто и не ждет. И все же не хочу лишать себя удовольствия полюбоваться.

— Я тебе обещаю. — Наши пальцы переплетаются на стволе. — Клянусь.

Левой рукой Клим хватается за перекладину над кроватью, и мы вместе начинаем движения. В первые минуты медленно. А затем так быстро и жестко, что спустя несколько мгновений с удивлением слышу свой стон.

Глава 41

Наш петтинг длится долго. Клим не просит помочь ему кончить, а я не тороплюсь.

Мучаю его рукой, оставляю короткий поцелуй на разгоряченной головке. Потом толкаю этого безумца на кровать и устраиваюсь сверху.

В прошлом всего секунда в горизонтальном положении закончилась бы глубоким проникновением. Первый голод был сильнее, чем потребность в ласке.

В сегодняшней игре все иначе. Клим не раздевает меня. Наоборот, он останавливает, когда пытаюсь расстегнуть пуговицу на платье или снять чулки. Цокает языком, стоит мне распустить волосы. И, завязав пояс платья двойным узлом, закидывает руки за голову.

— Нет, Диана! Сегодня в меню лишь одно блюдо! Ни в чем себе не отказывай!

Он улыбается, но голос похож на скрежет металла, а напряженное тело напоминает памятник.

Не представляю, какой была бы реакция моих психологов, узнай они о такой методике, однако она действует. Словно это большая эротическая перезагрузка, я сантиметр за сантиметром изучаю мужское тело. Глажу и целую там, где вздумается. Покусываю кожу в самых чувствительных местах. И впервые за долгое время не борюсь ни с каким страхом.

Мы как подростки, которые решили послушаться старших и подождать до восемнадцати. Такие же возбужденные и голодные, такие же одержимые друг другом. И любопытные.

— Ты единственная женщина, рядом с которой я молюсь о холодном душе. Что в первую встречу, что сейчас, — признается Клим, когда, закончив с «пытками», я устраиваюсь у него на плече.

— Значит, стабильность, — срывается с губ прежде, чем понимаю весь смысл сказанного.

— С твоих девятнадцати. — Клим наконец отпускает спинку кровати и обнимает меня. — Правда, тогда мы хотя бы кончили. Оба.

— У нас и так все стремительно. Еще утром я думала, как избавиться от твоих домогательств, а в обед лежу рядом под одним одеялом.

— Я бы не уехал тогда, если бы не заставили, — внезапно признается он.

— Тебе необязательно рассказывать о тех событиях.

Психика еще не переварила то, что закончилось несколько минут назад. Слишком большая концентрация открытий на короткий промежуток времени. И признание Клима, и новость о Пекарском, и наша безопасная близость...

От внутренней системы координат ничего не осталось. Какой-то Бермудский треугольник.

— Предложишь, как и с петтингом, отложить до следующей недели? — Клим целует меня в макушку.

— Я не очень хочу вспоминать прошлое. Особенно сейчас.

— Тогда только слушай. — Следующий поцелуй приходится в лоб. — Еще до твоего похищения меня пригласили в Китай. Там готовился один проект, который нельзя было провести в открытую. Пару раз я даже катался на переговоры, но так и не согласился участвовать.

— Очередные грязные делишки наших чиновников? — успеваю спросить, прежде чем третий поцелуй обжигает губы.

— Хм... Напомни потом выяснить, кто такой болтливый просветил тебя о моей деятельности. Хотя... — Клим сощуривается. — Не нужно. И так знаю. Твой занудный дружок аналитик. Офисная крыса... с железными кулаками.

— Ты обещал, что я лишь слушаю.

Задумываюсь, что значат слова о кулаках. К сожалению, своим рассказом Клим сбивает с мысли.

— На этот раз в деле оказались заинтересованы не только чиновники. На экспорт должны были пойти такие крупные партии леса и драгоценных камней, что вмешались и гораздо более серьезные люди. Те, кто всегда за ширмой.

— Ничего себе! — Я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть голубые глаза. — Тебе угрожали?

— Сначала они просто предложили. Причем я был не единственным кандидатом на роль посредника. Когда отказался, в ход пошли методы убеждения.

— Мое похищение Пекарским и твой отказ... Это случилось в одно время?

Спокойствие как ветром сдувает. Теперь на сердце змеиным клубком шевелится нехорошее предчувствие.

— Я отказал перед похищением. За неделю до него.

— Хочешь сказать, твои заказчики могут быть как-то связаны с Пекарским?

— До вчерашнего дня у меня была другая рабочая версия. Есть еще один человек, который приложил руку к моему освобождению. Но когда я узнал, что тот урод сделал с тобой... — Взгляд Клима становится непроницаемым.

— Ты поэтому ездил к нему сегодня? — Кусаю губу.

— Это была вторая причина.

— И как? Удалось получить ответы?

Напряжение такое сильное, что я больше не могу лежать. Сажусь на кровати и обхватываю колени.

— Ты, наверное, знаешь, что у Евы, биологической матери Ники, есть муж. Николай Владимирович Исаев. — Клим тоже садится. — Именно он, используя свои связи, убедил банк конфисковать все имущество Пекарского, а затем сдал Федеральной службе по финансовому мониторингу его подставные компании. Даже те, которые не смогли найти мои специалисты.

— Выходит, Исаев рыл под Пекарского одновременно с тобой? — Мне все еще трудно понять.

— Он был моим буксиром. Тогда я не задумывался, почему все решается так легко и быстро. Вчера, в тюрьме, понял.

— Он загонял Пекарского в угол...

— Исаев работал на моих нынешних заказчиков. Старый лис не годился для сделки в Китае, он слишком неповоротливый для современных схем. Но он отлично сгодился в Питере. — Клим делает глубокий вдох. — Исаев понял, из-за кого я отказался, и сыграл на моей слабости. Сообщил Пекарскому, что вскоре я надолго исчезну, и ты останешься без защиты.

— Боже... — Прикрываю рот рукой.

— Ждать Пекарский не мог. Со дня на день его должны были арестовать за выманивание кредита. И мудак решился на месть до моего отъезда.

— А о роли Исаева он и не догадывался.

— Они выросли на одной помойке. Вместе рвали глотки в девяностых. Вряд ли кто-то из них кому-то доверял. Но я проделал немало работы, чтобы пустить эту сволочь по миру, и в отличие от Исаева, никогда не прятался.

— То есть изначально он все организовал...

Два года я считала, что это были обычные разборки между следствием и Климом — расплата за старые долги. Была убеждена, что спасла своего мужчину от долгого тюремного срока. Пошла на липовое предательство, позволила ему верить, что я обычная шлюха... На самом деле в этом не было никакой необходимости.

Нужно было лишь подождать, пока Исаев выполнит свой заказ до конца.

— Да, он спровоцировал Пекарского. А когда я оказался под следствием, заставил поднять старые дела на меня. После того как я согласился, он отозвал своих прикормленных ищеек.

— Все ради твоего согласия.

Хочется плакать, но глаза, как назло, сухие. Во мне словно не осталось влаги. Усохла.

— Ради моего согласия они чуть не убили Алису и обещали убить тебя. — Клим прижимает меня к себе. — Я бы ни за что не уехал. Даже после фото и видео... Только в тот момент я не мог на равных тягаться с «китайцем». Не было... рычагов.

Глава 42

Из кровати мы встаем буквально за пять минут до пробуждения Ники. Пока я готовлю кофе, Клим быстро принимает душ, а затем мы вместе идем в детскую.

Дочка радуется отцу, как может радоваться только ребенок. Сама устраивается у него на коленях, целует в щеки. На своем детском пересказывает последний сон.