Колхоз. Назад в СССР. Книга 3 - Барчук Павел. Страница 2

Светланочка Сергеевна ожидаемо не поверила моим словам. Это какой-то странный закон равновесия. Хочешь хорошо соврать, скажи правду. Естественно, она решила, будто сынок ей на зло несёт очередную ересь, провоцируя тем самым на скандал. Да уж… Явно у Жорика были не самые теплые отношения с матерью.

Интересно, почему. Я вдруг понял, что за все это время даже не попытался узнать, каким он был, мой прежний владелец тела. Реально. У него ведь по любому имелись привычки, история прожитых лет. Да вот даже сложные отношения с мамочкой. Ее совершенно не удивляет мой негатив. Она только отметила, будто сын стал вести себя более нагло.

– Что ты хочешь, мамуля?

– Зачем приезжал в Воробьевку и приходил к Лиходееву?

Опаньки! А вот это неожиданно. Прямо с места в карьер. Пошла сразу с козырей. Нет, как только увидел Светланочку Сергеевну, сразу понял, она в Зеленухах появилась не просто так. Родственной любви у нее нет. Это странно, конечно, но реально нет. То есть, она понимает, Жорик – ее сын, о нем, вроде как, надо заботиться. Но не более.

Ни к сыну, ни, уж тем более, к брату она не испытывает нежных чувств, чтоб рвануть вдруг в Зеленухи. Захотела проверить как я тут живу? Да ну на хер. Ей это так же интересно, как мне экономическое развитие Гондураса. То есть, никак. Но причина должна быть. Это факт. Маман далеко не дура. Если она приперлась, значит что-то ее сподвигло. Причем это «что-то» имеет очень большой вес. Ну, а после прозвучавшего из уст Светланочки Сергеевны вопроса, все встало на свои места. Но при этом, услышать фамилию Дмитрия Алексеевича я, если честно, не ожидал. У госпожи Милославской такие длинные руки? Или как у волка из сказки. Самые большие уши, самые большие глаза и самые острые зубы. Как, блин, она узнала? Не сам же Дмитрий Алексеевич доложился. Тот вроде сильно о своей шкуре печется.

– Откуда знаешь? Следила? Зачем? Ты вообще должна быть в Москве. – Отпираться глупо. Если она говорит о нашей с главой сельсовета Воробьевки встрече, как о факте, значит, уверена на сто процентов.

– Так вышло, сынок. Приехала, планировала тебя навестить. В Воробьевку заскочила из-за универмага. Купить подарки. А Вадим, пока ждал, заметил, как ты выходишь с Дмитрием. Вернее, с мужчиной. Это я потом поняла, что за мужчина, когда он его описал.

Вадим… Водитель маман. Вполне может быть. Если она велела ему поставить машину в неприметное место, но неподалеку от сельсовета, почему нет. Мог спалить меня. А я просто не заметил знакомую тачку, вот и все. Тут лоханулся, конечно, но теперь уже поздно.

– Подарки, – Я хохотнул, – А что, в Москве выбор значительно меньше, чем в деревенском Универмаге? Странно. Никогда бы не подумал.

– В Москве я не успела.

Ты посмотри. На все у нее готов ответ. Наша беседа начала меня не просто раздражать. Бесить. Я смотрел на холеное, красивое лицо госпожи Милославской и понимал, что на дух ее не выношу. Серьезно. Ни к кому, никогда не испытывал ничего подобного. Да мне вообще по хрену было на окружающих, если честно.

Причем, и это очень странно, даже отдаленно, глубоко в подсознании, Жорж Милославский не питал к этой женщине любви. Я был уверен в данном выводе на сто процентов. Просто мои негативные мысли звучали в его голове правильно. Будто всегда там и были.

– Вот ведь жалость…Так торопилась? Скажи мне, мамуля, – Я подошёл к окну и опёрся пятой точкой о подоконник, сложив руки на груди. – Уйму лет сюда носа не совала, а тут вдруг нарисовалась. Виктор, чтоб ты понимала, ничего мне не рассказывал. Хотя, честно говорю, я просил. Послушал краем уха соседей. Разное говорят. Но что показательно, конкретно про тебя, ничего хорошего. Было ужасно интересно, чем ты успела обосраться перед единственным родственником. А он, представляешь, категорично отказался от подобных обсуждений. Но дело даже не в этом. Ты не была здесь очень давно. И вдруг сегодня столь внезапное решение. В жизни не поверю, что оно возникло из-за меня.

– Ответь сначала ты. Я задала вопрос. Зачем встречался с Лиходеевым? – Светланочка Сергеевна буквально вцепилась в меня своим взглядом. Походу, боялась упустить малейший жест.

В этот момент во мне взыграла спесь, высокомерие, привычка считать себя умнее других. Я вдруг решил, а чего бы и нет. Чего бы не сказать ей правду. Пусть боится. Пусть знает, что со мной больше ее манипуляции не прокатят. То, насколько это было глупо, в тот момент не понимал. Узнал гораздо позже. Нельзя считать себя неуязвимым. Это заканчивается печально. Но в данную минуту, я сильно хотел увидеть на лице госпожи Милославской испуг или растерянность.

– Вспоминали ваше совместное прошлое. Ты понимаешь, о чем я? Оно у тебя крайне впечатляющее.

Светланочка Сергеевна усмехнулась. После моих слов она внезапно повеселела. Это была очень неожиданная реакция. Я как бы рассчитывал на совсем противоположную. Говорю же, маньячка…

– Вот как… Что теперь? Последуют условия? Требования вернуть тебя домой? Снять наказание? Купить машину, которую ты давно хотел?

– Нет.

Сам охренел от своего ответа. Он возник очень внезапно, но был единственно правильным. Я так сильно хотел снова оказаться в Москве. С первого дня приезда в Зеленухи. Прямо голову сломал в поисках пути, как сбежать. А сейчас вдруг понял, что пока ещё не время. У меня тут бизнес намечается. Надо его до ума довести. Сегодняшний день, а точнее его завершение, подтвердил, рассчитывать не на кого. Родители? Папа? Херня все это! Только сам. Матч этот дебильный, опять же. Я точно решил, что подложу свинью и Лиходееву, и Николаичу. Принципиальная фигня. Да и вообще. Рано ещё возвращаться. Нутром чую, рано.

– Странно… – Маман на самом деле была удивлена моим ответом. Она приготовилась отбиваться от требований, а ей тут такой нежданчик.

Светланочка Сергеевна помолчал несколько минут, а потом подошла ко мне. Совсем близко. Так, что я чувствовал от нее запах московской жизни, но какой-то далёкий и приторный.

– Хорошо, сынок… – последнее слово Милославская выделила особенно, – Оставайся. Ты, смотрю, решил, будто совсем взрослый. Независимый. Да? Решил, что можешь меня пугать. Решил, что обладаешь какой-то страшной тайной. Поглядим… И да… Совет. Не надо так безоговорочно верить всему, что говорят. Иногда это бывает вредно для здоровья. Нервы, изжога, несварение желудка. Сам понимаешь…

Она резко развернулась и вышла из комнаты. Дверью не хлопнула. Аккуратно прикрыла. Но мне после ее ухода аж дышать стало легче, отвечаю. Интересно, рядом с домом точно не было машины, когда мы подходили с Андрюхой. Я бы обратил внимания. Не пешком же пришла. Может, Вадим ждёт ее где-то на въезде. Просто не захотела колесить на дорогой тачке по бездорожью.

Буквально следом за исчезнувшей маман появился Виктор. Походу, он был удивлен моим присутствием в доме не меньше госпожи Милославской, которая, в свою очередь, явно не ожидала со стороны сына внезапной любви к селу. Но фишка в том, что я и сам не ожидал. Может, сейчас запал пройдет, и пожалею о своем решении. Не знаю.

– Я думал, ты отправишься домой, в Москву.

Что интересно, дядька не спросил, зачем приперлась Светланочка Сергеевна. Либо знал, либо наоборот, не хотел знать. Кремень. Я бы от любопытства изошелся, а этому хоть бы что.

– Пока не все дела тут закончил. Сами знаете, у нас матч на носу. Как же брошу. Нельзя подводить.

Дядька хмыкнул, будто я сказал очень смешную шутку, а потом кивнул в сторону выхода.

– Идём. Настя ужин накрывает. Ответственный ты наш…

Глава 2: Сердца трёх и легенда о Бугимене

– Жорик… Не спишь? Не спи! Вопрос есть.

– Какой. Говори.

– Почему ты не уехал? Мог ведь уже дрыхнуть в своей Москве.

Мы лежали с братцем на сеновале, тупо пялясь в потолок. Естественно, это не был мой сознательный выбор. В данном случае, речь про сеновал. Исключительно вынужденная мера. В кровати всяко удобнее, это ясно даже дураку, а я искренне, не смотря ни на что, продолжаю верить в свои умственные способности. Даже при наличие прогибающейся металлической сетки, кровать моему сердцу, спине и заднице гораздо милее.