Хрустальная невеста - Шаенская Анна. Страница 15
Что же делать?
– Лори, ты закончила? – дверь приоткрылась, и в каморку заглянула Гретта.
Ох…
– Н-нет ещё! – ответила, поспешно разрывая конверт.
Позже подумаю о странностях и нестыковках!
Печать вспыхнула. Дракон поставил на письмо сложную защиту, реагирующую на мою ауру. Сломай сургуч кто-то другой, конверт превратился бы в кучку пепла.
– Поторопись, не то опоздаем!
Травница вновь скрылась в коридоре. А я трясущимися руками извлекла послание.
Почерк у дракона оказался каллиграфическим. Ровные, идеально плавные линии, слегка заострённые буквы, равномерный наклон и ни единой помарки.
Мне стало стыдно за свои каракули. Мелкие, угловатые, напоминающие запись сердечного ритма на целительском артефакте.
К счастью, Владыка не требовал ответного письма.
«Лори, обстоятельства вынуждают меня покинуть госпиталь не попрощавшись, но я помню о долге и обещании. Через два дня состоится торжественный приём в резиденции Алваро Первого. Встретимся там.
Я сам найду тебя и устрою знакомство с Суаресом, он также будет на приёме. Ортегу приятно удивило твоё мастерство, он согласен рассмотреть твою кандидатуру на роль личной помощницы и ученицы».
В послании не было ни намёка на романтику, всего пара строк и те по делу. Но оно будоражило кровь похлеще любых стихов и любовных признаний!
Аргвар не забыл о своём обещании и рассказал Суаресу правду! Пресветлая… Как хорошо, что дракон оказался мудрее и сделал всё по-своему.
Правда, я не совсем поняла, о каком приёме речь.
Отец ничего такого не говорил, а ведь он Первый советник Алваро! Его бы точно пригласили. Может, решение приняли утром и Родриго ещё не в курсе? Или просто не успел предупредить нас с матушкой?
– Лори-и-и-и! – травница вновь занырнула внутрь. – Ну? До собрания осталось семь минут!
– Закончила! – воскликнула, пряча письмо. – Это все новости? Ты говорила…
– Не все, конечно! – перебила меня Гретта. – Вместе с Суаресом приезжал генерал-адъютант Алваро Первого. Император собирается лично наградить отличившихся целителей. Ванда уже готовит торжественную речь и примеряет амулет Верховной жрицы, а против тебя активно плетутся интриги.
От слов травницы нахлынула слабость и закружилась голова. Я сразу догадалась, чьих рук дело. Матушка Лизетты – опытная и опасная интриганка. Надо быть начеку!
– Позже расскажу подробности, – затараторила Гретта, – запомни главное! Не верь никому из жриц, не поддавайся на провокации и опасайся ловушек.
Легко сказать.
– Пока настоятельница на твоей стороне, как бы странно это ни звучало. Держись её и будь осторожна! А сейчас пойдём, иначе опоздаем.
Травница открыла двери, пропуская меня вперёд. Из её кельи было два выхода, и один как раз открывался под центральной лестницей. Я за миг взлетела по ней, чудом не запутавшись в юбках, и на бегу достала ключи от кабинета. Но едва остановилась у дверей, спиной почувствовала липкий, полный ненависти взгляд.
Чужие эмоции были настолько сильными, я чуть не промахнулась мимо замочной скважины! Руки дрожали, а по позвоночнику ледяными иглами растекалось дурное предчувствие. Кое-как справилась с замком и заскочила в кабинет. Но даже через плотно закрытую дверь я ощущала неприятный зуд между лопатками.
Все светлые целители эмпаты. Наша работа напрямую зависела от умения чувствовать и разделять чужую боль. Но я впервые настолько ярко и чётко слышала чьи-то эмоции! Возможно, дело было в их силе. А может, я оказалась права насчёт крыльев?
Про фэйри я знала мало. В общем доступе сохранились только легенды и исторические очерки, повествующие о трагической судьбе моего народа. А искать информацию в закрытых архивах слишком рискованно. Отец с трудом раздобыл в императорской библиотеке несколько редких книг.
С их помощью родители и придумали, как замедлить рост крыльев и скрыть мой Дар. Но если раньше работа на истощение резервов казалась прекрасной идеей, сейчас я сомневалась, что мы действовали верно. У меня даже закралась шальная мысль: а не попросить ли Нери о помощи? В его замке огромная библиотека, а коллекция редких магических книг считается одной из лучших в империи. Наверняка, если хорошенько порыться, там найдётся нужная мне информация!
От воспоминаний о драконе щёки снова вспыхнули. Не представляю, как просить его об этом… Вынести книги из замка мне никто не позволит. А напрашиваться в гости…
– Лори! – из-за дверей донёсся встревоженный голос Гретты. – Минута!
– Бегу!
В рабочую блузку и юбку я переоделась за рекордное время и так же быстро переобулась в мягкие туфельки без каблука.
Проверила рабочие артефакты, бросила беглый взгляд на своё отражение и, убедившись что всё в порядке, выскочила в коридор. Утренние сборы Ванда проводила в малом лекционном зале, он находился через два кабинета от моего. Успеем!
– Светлейшего утра! – на бегу поздоровавшись с сестрой-хозяйкой, я влетела в зал и плюхнулась на свободную лавочку.
Гретта через секунду приземлилась рядышком, как верный оруженосец.
– Итак, раз все в сборе, можно начинать, – Ванда удовлетворённо улыбнулась, убирая со стола песочные часы.
Я вновь спиной ощутила чей-то мрачный взгляд. И, что самое страшное, во всём зале витали похожие эмоции.
Мои отношения с коллективом и раньше нельзя было назвать тёплыми. Я всегда держалась в стороне и близко общалась только с Греттой, но до открытых конфликтов не доходило. Так, цеплялись по мелочам, не более. С такой яркой, незамутнённой ненавистью и завистью я столкнулась впервые.
Подозреваю, что матушка Лизетты уже начала против меня активную военную кампанию и не успокоится, пока не отомстит за увольнение дочери.
– Как вы уже знаете, вчера в госпиталь поступил особый пациент, – Ванда обвела присутствующих ледяным взглядом и по залу прокатилась удушливая волна страха. Про меня мигом забыли, сосредоточившись на собственных проблемах. – Во время его госпитализации некоторые сотрудники проявили преступную халатность. Я пришла в ужас, узнав подробности!
Тишина в зале приобрела особый оттенок. Напряжённая, звенящая, похожая на натянутую тетиву. Она просачивалась в каждую клеточку, заставляя замереть в ожидании продолжения.
– Троих я уволила сразу. – Рублёные жёсткие фразы рассекали воздух заточенным клинком. – Лаура Сенти, дежурившая вчера в приёмном отделении, и Викки Ленс, отказавшаяся осмотреть тяжёлого пациента, не только лишились работы, но и права продолжать целительскую практику.
Сурово, но справедливо. Таким, как они, не место в госпитале!
– Лизетта Тьери уволена за порчу дорогостоящего оборудования и распространение закрытой информации прессе, – продолжила Ванда.
По залу вновь разлилась волна негодования, и зуд между лопатками стал практически невыносимым. Казалось, сами крылья предупреждали меня о нависшей опасности и умоляли больше не запечатывать их. Будто говорили: «Не спеши, мы тебе ещё пригодимся!»
– Внутреннее расследование продолжается, – теперь голос настоятельницы звучал по-кошачьи мягко, вкрадчиво, и от этого становилось ещё страшнее. Спокойная и улыбающаяся Ванда была намного опаснее кричащей. – Не исключено, что в ближайшие дни госпиталь покинут ещё несколько жриц. Я намерена очистить монастырь от недобросовестных сотрудников, лжецов и сплетников.
Намёк Ванды был кристально ясен. Если кто-нибудь отличится до церемонии награждения и выборов в Совет, пусть пеняет на себя. И простым увольнением жрицы вряд ли отделаются. Я не сомневалась, что Лизетта получила рекомендации, с которыми не возьмут ни в один захудалый лазарет, не то что в крупный госпиталь.
– Разумеется, были и те, кто вчера приятно удивил меня, – добавила настоятельница. – Списки целителей, доблестно исполнявших свой долг в столь непростых условиях, уже вывешены в центральном холле. Отдельно хочу отметить мастерство моей ученицы Алории Лисавэр.
Висящие в воздухе негодование и злоба сменились эмпатическим штилем. Словно заговорщики захлебнулись собственным ядом. Ванда знала, в каком порядке подавать новости, несколькими фразами выбивая почву из-под ног.