Андервуд. Том 3 (СИ) - Рэд Илья. Страница 65

В следующую секунду он в обмороке свалился на землю. Когда очнётся, для бедолаги настанет неприятный период осознания глупой ошибки.

— ВашИ до-кумен-ты, — снова отчеканил рублёные слога Тёмный и передал обратно бумажку, следующий въезжающий безропотно склонил голову.

Мужчина поблагодарил за работу и, держа за плечами котомку, двинулся не в сторону города, а по окраине. Мимо пролегали знакомые пейзажи: богатая пристройка к Крысиной яме, уютные домики внешнего города, светящееся жёлтым «небо» гигантской пещеры.

Практически заросшая тропинка привела его к разрушенному когда-то дому. Всё давно заброшено, сломанную мебель растащили, стены раздробили до основания — лишь отдельные куски возвышались как бы в память жившим здесь людям. Или не совсем людям.

Смотревший на всё это охранник каравана спокойно переводил взгляд с двух могил на поваленный забор из костей. Внешность у этого человека была самая обычная: лысый мужчина, тощий, но жилистый, нос картошкой, слегка косой, возрастом лет пятидесяти, с прямой спиной и грустными синими глазами, выцветшими от груза прошедших годов.

— Где-то здесь, — сказал он сам себе вслух и остановился на участке возле дома.

Расчистив его, путник обнаружил едва приметную дверь в подвал. Скрип, и та, с трудом поддавшись, отворилась. Подождав минут пять, чтобы не травануться газами, мужчина спустился туда. На первый взгляд ничем не примечательное помещение, как тысячи других в Андервуде, но здесь хранилось нечто важное. О чём когда-то несправедливо забыли.

Алхимический огонь осветил стены и пол. Путник сделал шаг в центр и присел.

— Где же ты? Хмм…

Спустя минуту он увидел то, что искал.

— Попался, — воин подобрал миниатюрный белый камешек и поднёс к огню. — Ну, здравствуй, Жоржик, как же ты исхудал. Ничего, скоро мы тебя подкормим.

Сказав это, он спрятал впавшего в анабиоз слизня себе в карман и выбрался на поверхность.

* * *

Месяц спустя, правительственный дворец

Алекса несла приготовленный эликсир Верховному Правителю Сомсу. Этот ублюдок любил, чтобы главный алхимик страны лично это делала. Единственное, что сдерживало его похотливые желания — это боязнь нарушить приказ Ганса Хьюза. Тот почему-то запретил все поползновения в сторону девушки, хотя на правах победителя мог делать с ней что угодно.

Однако она не оценила благородный жест убийцы её возлюбленного и истязателя учителя. Бедный Саймон…

Покои главы Андервуда теперь располагались в новом дворце. Здание Совета показательно снесли и устроили для черни праздник. С тех пор много воды утекло. Алекса тысячи раз пожалела, что не погибла тогда от рук Уппо или кого-то ещё.

Она всегда старалась обрести независимость от семьи, сбежать из золотой клетки, и вот её снова туда посадили. Только прутья чуть подальше отодвинули, но суть та же. Лишь алхимический талант держал её на плаву.

Так уж вышло, что Сомс выступал за развитие науки и даже скрестил некоторые магические области. Такие, как алхимия, артефакторика и зоомантия. Он финансировал разработки своих умельцев и внедрял в армию.

Три с половиной года… Она уже и забыла про собственные желания. Всё, что сейчас у неё осталось — это сострадание к учителю и мечты как-нибудь отравить ненавистного Сомса. Почему его? Потому что с Гансом такое не выйдет — тот мигом прочитает её мысли. Так девушка хоть какую-то пользу принесёт.

Однако Алекса отлично понимала: на место старого Сомса придёт новый и всё завертится в том же ключе, если не хуже.

— Ваше зелье, — она поставила флакон на изящный деревянный столик.

— Алекса, подожди, ну куда же ты так сразу уходишь?

— Мне нужно ухаживать за учителем.

— Саймон? Да ящер с ним — он живучая скотина, потерпит. Смотри, что у меня есть, ну же, — он подозвал её движением ладони, вальяжным и повелительным, будто собирался ребёнку конфетку дать или фокус продемонстрировать.

Бесит.

— Видишь?

— Ну и? — вздохнула девушка.

— Разве она не прекрасна?

— Одноглазая жаба? Посадите её с остальными следить за горожанами?

— Мы заменим их все, — потирая руки, сказал Сомс. — Объём памяти этих малюток — один день, ты только подумай: мы сможем найти любого преступника, вора или карманника… В Андервуде искоренят грабежи!

— Ага, — Алекса не разделяла щенячьих восторгов правителя, понимая, для чего создаются подобные вещи.

— Эту партию мы разместим в течение двух недель, — с гордостью подбоченился он. — Твои зелья не последнюю роль, кстати, сыграли. Мы сэкономили на образцах сотни тысяч экоинов.

— Рада за вас, мне можно идти? Я, правда, спешу.

— Тебя совсем не интересует собственное тщеславие? Ради чего ты вообще стараешься? Саймону в любом случае не жить.

— Вы мне отвратительны, — скрестив руки, сказала девушка.

— А я не стремлюсь всем понравиться, деточка. Меня должны бояться, а не любить.

— Вы же были ему приёмным отцом — откуда такая жестокость? — она искренне не понимала полное отсутствие родительских чувств.

— Да, я его воспитал, — пожал плечами Сомс, — но он был всего лишь проектом. Неудачным к тому же. Я хотел использовать его для деликатных дел, но сейчас у меня и так всё есть, на кой ляд мне какой-то там крысолюд?

Алекса снисходительно хмыкнула и подошла ближе к Верховному.

— Ага, ну да. Только вот незадача, ниточки дёргаете не вы. Каково это — из кукловода превратиться в марионетку?

Рочестер схватил её за глотку.

— Забываешься, сучка.

— Д-давай, ну же, — покраснев от удушья, она, вместо того, чтобы бороться за жизнь, наоборот, расставила руки в стороны и смотрела в глаза этому ничтожеству.

В поле зрения пошли чёрные точки и ладонь разжалась. На бледной коже шеи обозначилось красное пятно. Она с достоинством отвернулась и, стараясь не шататься, вышла из покоев.

В коридоре позволила себе глубоко вздохнуть и облокотиться на подоконник. Грёбаный параноик. Ему всё мало власти и так понаставил фонарных столбов с этими зверушками на каждом углу. Всё ему надо знать: кто и что делает.

Женский нюх отчётливо чуял труса. Если раньше она видела силу в глазах Советника, и его безэмоциональность ничем нельзя было пронять, то с годами всё куда-то утекло, словно испарили, вычистили характер и волю до дна. Теперь это просто тень, преданно служащая Гансу, а угар власти — не что иное, как попытка придать себе значимости и восполнить эту пустоту.

Она вернулась в лабораторию, чтобы прихватить с собой ежедневный запас емировых камней для Саймона. Полукровку держали в трансе, чтобы тот не наделал делов. Даже оставаясь в состоянии престарелого овоща, он обладал кристально чистой волей и мог быть опасен для Ганса.

Потому в сознание его приводили только во время ментальных пыток. Крысолюду не давали никакой информации о происходящем: он не знал, сколько прошло времени, живы ли его друзья, а помещение камеры всегда было однообразно белое.

Девушке разрешалось ухаживать за пленником только под присмотром Тёмного. Насекомолюды давно стали частью повседневной жизни Андервудцев. Не самой любимой, но возражать никто не смел. На фоне этих новых стражей Красные плащи казались своими в доску парнями. По ним даже скучали, хотя большая их часть — те ещё надменные ублюдки.

Она вошла в камеру и присела рядом с учителем. Его лицо покрылось бесконечной сеткой морщин. Дряблая кожа, шерсть давно выпала, и он был повсеместно лысым, ноздри равномерно расширялись и сужались — полукровка сохранял удивительно однообразный режим дыхания.

Девушка никому не говорила, но сердце сенсея тоже билось в определённом такте, и сколько она себя помнила, её касания не вызывали там отклика. Один раз даже попробовала дать ему исцеляющее зелье с энергетиком, и тоже эффекта никакого — работает, словно исправный мотор.