Пожиратель (СИ) - Опсокополос Алексис. Страница 4

— Спасибо, но я хотел уточнить, какой у меня всё-таки дар, — ответил я.

— А понятия не имею, — пожал плечами маг, не прекращая улыбаться. — Артефакт не успел толком сработать, как ты в беспамятство провалился. Дар есть — это бесспорно, но какой — пока неизвестно.

— А как же мне теперь… — негромко произнёс я.

— Да просто нужно второй раз провести инициацию, и всё, — спокойно пояснил маг. — Ты отдохни пока, на линейку сходи, а после неё через часик заново пройдёшь. Со второго раза уже ничего страшного не будет, сам-то дар уже открылся, мы лишь увидим его размер, можешь не переживать.

— Спасибо.

Ему удалось меня немного успокоить. Хотя, конечно, нестандартная ситуация напрягала. И ещё напрягали видения. Очень уж они были похожи на воспоминания — вроде чужие, но при этом будто бы и мои. Но откуда у меня могли быть такие воспоминания?

Да ещё и головная боль начала возвращаться — пока что немного, лишь обозначая своё присутствие. Но я прекрасно понимал — совсем скоро станет хуже.

В актовом зале уже собрались все выпускники лицея. Над сценой висел герб Российской Империи, украшенный лентой в цветах правящего дома Романовых. Народ перешёптывался между собой, обсуждая прошедшую инициацию. Всё выглядело празднично, атмосфера вот-вот долженствующего начаться торжества витала в воздухе, пьяня и окрыляя.

Я встал чуть в стороне от остальных, чтобы не слышать насмешек и сочувствия. Ещё не хватало, чтобы меня знакомые, с которыми два года бок о бок учились, жалеть стали, как не получившего свой дар.

Попытался расслабиться, но правый кулак сжался сам собой.

Странное ощущение мощи сконцентрировалось в кончиках пальцев, постепенно поднимаясь всё выше; сила наполнила плечо. А потом достигла головы.

И всё встало на свои места.

Прошлые картинки, которые я видел, пока держался за шар, обрели целостность, дополнились воспоминаниями, и я осознал…

Я вспомнил всю свою прошлую жизнь! Вплоть до рождения в этом мире.

— Внимание, лицеисты! — объявил директор, выметнувшись на сцену.

Вид у него был крайне встревоженный, лицо бледное. Народ замолчал, внимательно разглядывая директора. А тот обвёл зал невидящим взглядом и объявил:

— Двадцать минут назад на даче в Форосе был обнаружен мёртвым император Михаил, — директор замолчал на несколько секунд, давая нам время осознать сказанное. — Все торжественные мероприятия отменены. Поздравляю вас с окончанием лицея, но сейчас прошу всех на выход. Ваши табели вы получите завтра в моём кабинете. А пока крепитесь, для Российской Империи наступает тяжёлый исторический момент, но мы должны его пережить!

Вот так новости!

Впрочем, меня смерть императора не слишком взволновала. Это отцу, наверное, сейчас плохо станет, он за Романовых готов в огонь и воду. А я как-то в эту религию не ударился, наверное, как раз в пику отцовскому фанатизму…

Да и сложно теперь было преклоняться перед каким-то царём-батюшкой, когда у тебя за плечами история целой жизни в мире, где аристократов по всему земному шару отодвинули от власти, а в моей родной стране так вообще почти всех перестреляли или перевешали ещё в начале двадцатого века. Деньги — вот истинная сила, дающая власть в том, мире, где я прожил свою прошлую жизнь.

Да и, честно говоря, и в этом мире именно они правили балом. Хотя, конечно, здесь ещё существовала магия, которая давала хоть какие-то шансы в жизни тем, у кого была она, но не было денег. Но всё же, как ни крути, а маг с деньгами всегда будет сильнее нищего мага. Именно поэтому в этом мире было недостаточно родиться одарённым — желательно было родиться одарённым в богатой и желательно знатной семье.

А ещё меня сильно смутило, что я вспомнил всё до своего рождения, а затем меня прошлого будто отключили. И я всё это время рос и развивался как Игорь Васильевич Воронов, а не Игорь Фёдорович Хоромов. И только инициация помогла мне вернуть свои воспоминания. Некий пробел существовал, и я не мог его объяснить.

Так какого хрена здесь творится⁈

Вслед за остальными лицеистами, покидающими актовый зал в напряжённой подавленной тишине, я молча вышел из здания лицея и сел на лавочку во внутреннем дворе. В отличие от остальных выпускников домой мне идти пока было нельзя.

Нужно разобраться в себе и дождаться повторной инициации. Ведь раз у меня нет официального документа о даре и его силе, то и в академию я уже не поступлю. Как известно, без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек!

Какая странная присказка. Я никогда её не слышал, но с чего-то вдруг процитировал. Видимо, Воронов не слышал, а Хоромов слышал и, скорее всего, не раз использовал. Я невольно потряс головой, словно вытрясая из себя ненужные воспоминания — как бы с ума не сойти теперь.

Удивительные ощущения.

Я вроде как взрослым мужиком должен быть, если ко мне вернулись именно мои воспоминания, а не чьи-то чужие. И воспоминания о восемнадцати годах в качестве Воронова должны были дополнить те старые, став ещё одним эпизодом из жизни Игоря Хоромова, но нет — они его изменили. Словно Игорь там и Игорь здесь сплелись в некого третьего Игоря. И этот третий Игорь больше ощущал себя всё же Вороновым.

Хоромов не попал в чьё-то чужое тело, вытеснив из него разум хозяина, он переродился Вороновым и вырос именно Вороновым. Моя семья, друзья, знакомые, привычки, ценности — всё это было моё.

Но и воспоминания Хоромова тоже были мои, как ни крути. И вот это все вместе в голове как-то не укладывалось. Впрочем, задачей номер один было не сойти с ума, и вроде я с ней пока справлялся, теперь надо было выяснить силу дара, а потом уже спокойно думать, как жить дальше.

Дар у меня однозначно инициировался, только не понятно — до конца ли. Очевидно, что магия вскрыла какой-то блок, стоявший в памяти. И только из-за артефакта я всё и вспомнил. Но откуда этот блок взялся?

В любом случае я молод, полон сил да ещё и одарённый. В здешнем мире, как сказал утром Саня, это весьма солидное подспорье. Так что прорвёмся, как-нибудь. Главное, голову приложить.

Как подошёл Лопухов со своими дружками, я пропустил, погруженный в свои размышления.

— Что, Ворон, твой дар настолько мал, что артефакт его даже не смог определить? — спросил он, вальяжно подходя ближе и возвышаясь надо мной.

— Либо настолько большой, — спокойно ответил я и с издёвкой добавил: — Но тебе сейчас надо думать не о моём даре, а о своём. Как бы тебя теперь батя твой из завещания не вычеркнул. Ты теперь из надежды рода превратился в позор семьи.

Раньше я вряд ли сказал бы так, это было довольно жестоко — добивать несчастного Лопуха, но теперь никакой жалости у меня к нему не было.

Очень уж неприятным типом он был и постоянно всех доставал. Так что небольшой порки однокашник заслуживал. К тому же, уж кому не стоило так нагло себя вести, так это ему — с его маленьким даром.

Лопухов покраснел, его кулаки сжались до побелевшей кожи. Он тяжело засопел, нагнетая злость, и, казалось, вот-вот бросится на меня. Но что-то его всё-таки сдерживало.

Но недолго он сдерживался — до моей следующей фразы.

— Лопухнулся ты, Лопух! — резюмировал я, и этого лицеист перенести уже не смог.

Он подскочил ко мне и с размаху ударил меня кулаком по голове.

Точнее, хотел ударить. Я, пригнувшись, резко отклонился в сторону, кулак Лопуха просвистел в воздухе над моей головой, а я прописал бедняге короткий удар правой прямо в солнечное сплетение. Противник ахнул и стал хватать ртом воздух. Только вот вдохнуть пока не получалось. Лопух выпучил глаза и уставился на меня, не понимая, что делать.

Я спокойно встал, усадил поверженного наглеца на лавку, похлопал его ладонью по щеке и сказал:

— Скоро отпустит.

Его дружки даже не дёрнулись на помощь своему лидеру. Типичное шакалье — если бы я сейчас сказал: «Бу!», они бы разбежались в ужасе.

Но вместо этого я сунул руки в карманы и побрёл в сторону входа в лицей. Приятная мысль, что руки-то помнят, грела душу и поднимала настроение. Вот ещё бы узнать, что они помнят помимо этого.