Аристократы улиц 2 (СИ) - Майерс Александр. Страница 11

— Нет.

— Тогда о чём речь? — развёл руками я. — Давайте начнём сначала, Пётр. Как ваше самочувствие?

— Прекрасно. Если бы не эта штука, — он щёлкнул пальцем по висящему на шее тяжёлому кулону.

— Вы всё-таки пленник. Я не могу позволить вам пользоваться магией в моём доме.

— Должен признаться, теперь я вас понимаю. Быть лишённым магии — ужасное чувство. Как будто вдруг лишился слуха или зрения.

— Да, именно так, — кивнул я. — Но, в отличие от меня, вам нужно только снять кулон.

— Вернее, мне нужно, чтобы его сняли вы! — резко парировал Пётр.

— Всё равно это проще, чем перестраивать духовное тело, — сказал я и добавил: — Полагаю, вы просили меня прийти не за этим.

Бехтеев положил книгу на пол и потёр колено. Как мне доложили, ранение в колено оказалось наиболее серьёзным. Несмотря на заклинания целителей и зелья лекарей, для полного восстановления требовалось время.

— Слышал, вы достигли успехов на поле боя, — Пётр опять начал издалека.

— Так и есть. Ваша гвардия была разбита в лесу. Вам интересны подробности?

— Не слишком. Я лишь хотел узнать: надеюсь, вы не думаете, что на этом всё кончится и мой отец признает вас победителем?

— Конечно, нет, — улыбнулся я. — Война продолжается. Мы только начали.

— И вы надеетесь выиграть?

— Сдаваться точно не намерен. К чему вы ведёте?

Пётр помолчал, потёр тонкий шрам на щеке и заговорщицки наклонился вперёд:

— Перейдем на «ты», Эспер?

— Помнится, ты уже перешёл, когда мы сражались во дворе, — напомнил я.

— Не будь там твоих солдат, бой завершился бы иначе, — помрачнел Бехтеев.

— Возможно. Когда война закончится, я не против дружеской дуэли.

Пётр посмотрел мне в глаза долгим задумчивым взглядом. Будто надеялся отыскать там что-то.

— Зря ты ввязался в это, — сказал он. — Мог бы просто доказать в суде, что Алексей застрелился сам.

Ого. Такого я не ожидал. С трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Мог бы, — кивнул я. — Но суд дело долгое. Вы бы всё равно напали. И если бы твой род хотел продолжения войны, то вы нашли бы способ затянуть расследование.

— Да, пожалуй. Но ты мог бы отсидеться, бежать в Москву к брату или что-то ещё. А теперь придётся идти до конца.

— Я всегда иду до конца. Я же не дурак, Пётр. Прекрасно понимаю, что война готовилась и без того, а гибель Алексея стала удачным поводом.

— С чего ты это взял? — подозрительно прищурился Бехтеев.

— Сказал же — я не дурак. Всё довольно очевидно, если подумать.

Немного помолчав, Пётр сказал:

— Ты прав. Я и начал этот разговор только потому, что был уверен — ты уже и сам всё понял.

— И чем же это я не понравился рязанскому князю?

Бехтеев усмехнулся:

— Ну, я же говорю, ты обо всём догадался. Князю Молотову на тебя плевать. Он готовится к войне с Владиславом, ну а ты — его брат, пусть и изгнанник.

— И зачем двум князьям воевать между собой? Такого уже сотни лет не было.

— Этого я не знаю и знать не хочу. Какая-то причина есть. Скорее всего, даже не одна. Лучше тебе спросить об этом брата.

— Сомневаюсь, что он расскажет, — ухмыльнулся я.

— Вот и нам ничего не рассказывают. Мы, конечно, графский род, но от настоящей власти далеки. Там идёт большая игра, в которую нам лучше не лезть, — Пётр ткнул пальцем в потолок. — Поэтому мне интересно: зачем в неё влез ты?

— Я был вынужден. Либо вы атакуете первыми, либо я.

— В целом, разумно. Но скажу тебе, как есть, Эспер: ты пытаешься откусить кусок, который не в силах проглотить. Даже если ты каким-то чудом выиграешь войну с моим родом, от тебя не отстанут. Даже наоборот — с удвоенной силой попытаются задавить.

— И что ты предлагаешь, сдаться? — хмыкнув, спросил я.

— Да, — серьёзно кивнул Бехтеев. — Признай поражение, и тебя исключат из уравнения большой игры.

— А кто сказал, что мне этого хочется? Вообще-то, я сын князя. Меня готовили к крупным партиям. Ты не представляешь, насколько хорошо.

— Судя по твоим деловым и прочим успехам, вполне представляю, — с оттенками зависти и уважения сказал Пётр. — Но теперь ты не княжич, а мелкий сибирский барон, уж прости за откровенность.

— А какая разница? Образование и навыки остались при мне. Они помогут достать всё остальное.

— Если тебе позволят.

— А кто мне запретит?

Бехтеев с непонятной интонацией хмыкнул и откинулся на спинку стула. Снова потёр колено и посмотрел в окно.

— Возможно, что и нам не стоило в это влезать, — задумчиво сказал он, будто разговаривая с самим собой. — Мы с отцом понимали, что нас просто хотят использовать в качестве пешки. Несмотря на титул, нас нельзя считать фигурой в партии властителей.

«Неужели всё настолько серьёзно?» — подумал я и тут же ответил себе: да. Всё именно настолько серьёзно. А может быть, ещё серьёзнее, чем мне кажется.

Как я и сказал Белославе, большие войны готовятся годами. И они не начинаются разом, а обычно именно вот так — с мелких стычек, столкновений вассалов и возможных союзников.

— Отец не хотел воевать, — Пётр продолжал свой монолог. — Он миролюбивый человек, созидатель по духу. Я, напротив, подталкивал его к тому, чтобы раздавить тебя. Задача казалась лёгкой. Мелкий род из троих человек без Источника и с маленькой неопытной гвардией. Я думал, что мы запросто вас уничтожим и получим уважение князя Молотова.

Не сказать, чтобы мне пришлась по нраву такая откровенность. Но я решил не прерывать Петра — пусть выскажет, что думает.

— Нужен был только повод, — лицо Бехтеева напряглось. — Я его искал, но тот нашёлся сам. Когда Алексей сказал, что влюбился в твою сестру, я решил, что всё пропало. Если бы они сошлись, отец точно не позволил бы выступить против Терновских. Но потом Лёша сказал, что Белослава ему отказала — и я втайне злорадствовал, надеясь, что из этого может выйти повод для войны.

Пётр тяжело вздохнул и потёр глаза. Всё ещё не глядя на меня, сказал:

— Мне так стыдно перед ним. Я надеялся использовать его разбитое сердце, а теперь — использую его нелепую смерть. А ведь он… — Пётр запнулся, — он мой брат. И я любил его, Эспер.

— Понимаю тебя, — сказал я. — В прошлом году я тоже потерял брата.

Бехтеев вздохнул и опустил голову, чтобы я не заметил его слёз. Но я заметил. И ни за что бы не стал осуждать за них. Ведь я прекрасно помнил, как рыдал и разбивал кулаки о стены после гибели Николая.

Петру, наверное, приходилось ещё хуже. Ради навязанной сюзереном войны Пётр был вынужден разыгрывать гнев и не мог даже как следует оплакать брата.

Но теперь, похоже, эти чувства вырвались на волю.

Я не стал ничего говорить. Всё и так было ясно.

Бехтеев вздохнул и вытер рукавом глаза. Когда он распрямился, на его лице больше не было ни капли горя — будто бы он надел маску.

— Я слышал, в конце прошлого года в Дальнегранск приезжал кто-то из Блэкспиров, — сказал Пётр.

— Виконт Мартин. Сын герцога, полагаю.

— Так и есть. Ты виделся с ним?

— Да, — кивнул я. — Очень… колоритный персонаж.

— Он сказал, зачем приезжал?

— Нет, конечно. Я ведь тогда ещё даже не был бароном, он не воспринял меня всерьёз. Но поболтали мы славно. А что? Они тоже замешаны в большой игре?

— Сам как думаешь? — скривился Пётр. — Они везде, где есть война и где есть выгода. Ты разве не знаешь, что они торгуют оружием? Любой конфликт для них — золотая жила.

— Где появляется чёрное копьё, скоро польётся кровь, — вспомнил я поговорку про Блэкспиров.

— Вот именно. На твоём месте я бы… — Бехтеев пожевал губами и осторожно продолжил: — Побеседовал как следует со своим партнёром, бароном Левиным. Может быть, узнаешь что-то интересное. И не только для себя.

Ничего себе. Военный соперник только что поделился со мной секретом? Точнее, указал на то, где этот секрет можно добыть.

— И кому же это может быть интересно, кроме меня?

— Не знаю, — пожал плечами Пётр. — Твоим родственникам, возможно.