Оживший камень (СИ) - Кас Маркус. Страница 34

Он постоянно работает на выезде или поспособствовали Оболенские?

Впрочем, меня это волновало меньше, чем выражение лица Головина. Друг был озадачен до такой степени, что не заметил меня, пока я не подошел вплотную.

— Коля? — тихо позвал его я.

— Мне это не нравится, — капитан очнулся и поднял руку, показывая той стороне, что нам нужно время, прежде чем приступить к оформлению дуэли.

— Да, меня тоже начинают утомлять эти ранние прогулки. Но я быстро разберусь, не переживай. Успеешь и позавтракать у нас, и на службу не опоздаешь.

— Саша, — он нахмурился. — Всё очень серьезно, а ты снова шутишь. Ты знаешь, кто такой граф Киселёв?

Я помотал головой.

— То есть ты даже не удосужился разузнать о своем противнике? — возмутился Головин.

Ну да, мне было все равно, кому надавать по шее. Я снова помотал головой и зевнул, воспитанно прикрыв рот рукой.

— Я даже не стану это комментировать. Но вот, что узнал я. Графский титул Киселёв получил в начале этого года, за особые заслуги перед империей. Такими причинами обычно маскируют секретные заслуги, конкретику о которых знают лишь в военных ведомствах.

— И что такого? Граф — тайный агент и поэтому опасен? Николай, для меня он всё равно не представляет угрозы…

— Граф сам не собирается участвовать в дуэли, он выставляет официального бретера.

Я удивленно вскинул брови. Это было крайне странно. Возможность выставить вместо себя другого была позволена законом. Но пользовались ей очень редко, и никогда — вызывающая сторона. Смысл так срочно вызывать меня на дуэль и выступать не самому?

— Вот именно, — друг согласился с моей реакцией. — Мало того, Киселёв вообще в столице замечен до вчерашнего дня не был. Графство его где-то в Зауралье, но был ли он там или где в другом месте, тоже неизвестно.

Теперь и мне это начинало не нравиться. Какие претензии могут быть ко мне у новоиспеченного графа из дальней губернии?

— Причина вызова? — спросил я, бросив внимательный взгляд на другой конец поляны.

Все, кроме штабс-ротмистра, стояли к нам спиной. Кто из них обиженный, я разобрать не смог. Вероятно тот, что был одет в самый дорогой костюм. Вряд ли бретер будет драться в неудобной одежде.

— Всё законно, — вздохнул Головин. — Киселёв посватался к дочери Стрижинских. Ну и граф Стрижинский выставил условие для заключения брака — наказать некоего дворянина, который отбросил тень на честь его драгоценной Анны. Анна Стрижинская тогда фрейлиной императрицы служила и из-за слухов её попросили со двора удалиться. Как раз перед твоим исчезновением это и случилось.

В памяти возник невнятный образ какой-то смешливой белокурой красавицы среди шелковых простыней шикарного номера отеля «Империал». Помнится, графская дочурка тогда сама усиленно напаивала меня, словно это было нужно. Можно же просто попросить…

Я усмехнулся, а капитан осуждающе фыркнул и продолжил:

— Сама она эти слухи и распространила, но это уже неважно. Повод есть, если ты только не будешь оспаривать вашу связь. Можно открыть дело о клевете и это отсрочит…

— Нет, — перебил я его. — Я никогда не стану вмешивать девушку в подобный скандал. Тем более, что это не клевета. Да и я буду хорош — обвинять девицу в соблазнении? Николай, ты не выспался?

— Но такой вариант…

— Это не вариант, — отрезал я. — Откуда у тебя вообще такие идеи?

— Я думаю, что тебя хотят убить, — выпалил он, понизив голос. — Это всё попахивает грандиозной подставой, Саша. Свидетелей нет, противник — профессионал, граф и вовсе появился ниоткуда. Ты что, не видишь к чему идет?

Это было уже очевидно.

Бретера, вероятно, даже как-нибудь накажут. Оштрафуют, например. Участвовать в дуэлях запретят. Киселёв сошлется на то, что наемник перестарался, наверняка там боевая травма психическая найдется или подобное. Граф вообще не при чем, ничего такого не планировал и не приказывал.

Придраться будет не к чему, особенно единственному родственнику, у которого на то нет средств. Да и вряд ли силы останутся после такого удара.

Интересно.

— Ну, так даже лучше, — улыбнулся я.

— Ты с ума сошел? — Головин выпучил глаза. — Ты что, собираешься в этом участвовать? Откажись от дуэли. Я найду деньги, чтобы заплатить отступные.

— Граф, — мой голос похолодел. — Никаких отступных. Никаких отказов и отсрочек. И больше подобных предложений я от тебя слышать не хочу, я ясно выразился?

— Ясно, — капитан отступил на полшага. — Извини, я просто…

— Да-да, переживаешь за меня. Ты лучше переживай по поводу того, где мы с тобой будем отмечать, — я вернул улыбку. — Всё, давай подпишем бумаги и уже поскорее с этим закончим.

Головин подозвал Веселкина и тот с немым укором в глазах занялся оформлением дуэли. Всё таки было непохоже, что штабс-ротмистр замешан, просто не повезло.

В бумагах конечно же был пункт «до любого исхода, удовлетворяющего сторону явного победителя». И такая сумма отступных, что я присвистнул. Дорого я стою, приятно.

Веселкин на прощание бросил сожалеющий взгляд. Тоже понял, к чему всё идет. Но остановить дуэль он был не в праве. Тому, что штабс-ротмистр не остался, хотя явно задумался над этим, я был даже рад. Мне тоже лишние свидетели ни к чему.

Соблюдая формальности, мы сошлись и представились друг другу, после чего остальные разошлись по своим сторонам.

В центре поляны остались мы с бретером.

В том, что передо мной хладнокровный убийца, я не сомневался. Его выдавал взгляд — равнодушный и совершенно мертвый. Ноль эмоций, ноль лишних движений и мыслей.

Не нужна ментальная магия, чтобы понять его намерения.

Притворяться, что я не умею держать шпагу, я не стал. С подобным человеком такой трюк не сработает, это не скучающий дворянин. Играть с таким означало подставиться под смертельный удар.

Но правила приличия я всё же не отбросил. Исполнил небольшой поклон, но вот вместо ответа получил усмешку.

Ну право, убийство убийством, а манеры забывать не стоит!

— Знаете, мне отчего-то захотелось дать вам шанс, — произнес я, глубоко вдохнув холодный воздух. — Откажитесь и останетесь целы. Жизнь слишком прекрасна, чтобы покидать её в это чудесное утро.

— Извините, граф, но у меня другие планы, — он хищно улыбнулся и тут же напал.

Бретер сделал великолепный ложный выпад, его шпага выкрутилась в последний момент и лезвие свистнуло у моего горла. Я даже почувствовал жар на коже, настолько это было близко.

Я ответил, но убийца был готов и увернулся, ушел низом и тут же нанес ещё удар, собираясь распороть мне ногу от лодыжки до паха. Очень быстрая и почти безболезненная смерть.

Пресек я это совсем по-кабацки, ударив ногой по голове. Рот бретера окрасился кровью и на лице появился кровавый оскал. Да ему это нравится, что ли?

Он перекатом вскочил на ноги и яростно бросился на меня, размахивая оружием с такой скоростью, что было сложно уследить.

Я знал — убийца ждет, что я увернусь. Как сделал бы любой на моем месте, банально из инстинкта самосохранения. Но я стоял на месте, замерев.

Миг и в его глазах сомнение. В последний момент он принял решение убить меня взмахом, раз уж я застыл, как он думал от ужаса.

Между ударами сердца я увидел, как его рука поднимается. И сделал один точный выпад.

Прямо в сердце.

Отступил и проследил, как бретер рухнул на траву. Медленно поднял взгляд на графа Киселёва. Сейчас этот мужчина, которому было едва за тридцать, выглядел гораздо старше. Не было в нем ненависти или даже неприязни, один страх.

Во мне же была пустота. Я сделал то, что необходимо, не больше и не меньше.

Секундант молчал и я чуть приподнял свою шпагу.

Я очень сомневался, что это конец.

Граф сглотнул, посмотрел на кровь, капающую с моего лезвия и открыл рот, чтобы что-то сказать, но послышался шум из-за деревьев.

Но место дуэли выбежали несколько жандармов. За ними сквозь кусты продрался раскрасневшийся пристав Заужский. Отдышался, обвел нас взглядом и объявил: