Константа (СИ) - Соболев Андрей. Страница 71

– Тем более к чёрту отчёты! – продолжал ругаться министр энергетики. – Вы тратите наше драгоценное время, огромные бюджетные вливания и не способны даже объяснить простыми словами, в чём практическая польза от ваших фокусов? В чём это лучше ядерной энергетики, например?

Тут с задумчивым видом вмешался министр обороны:

– Скажите, а вот этот выброс энергии в конце, что стало его источником? Вы можете воспроизвести такую реакцию в более крупном масштабе?

– Да какая разница! – возмущался без остановки министр энергетики. – Из того, что я увидел, система явно потребляет больше, чем производит. Мы не можем использовать их глупые затеи даже для извлечения энергии.

– А я вот частично согласен с коллегой, – тихо поддакнул министр науки. – Для начала вам необходимо чётко обозначить практическую пользу от ваших исследований, чтобы мы захотели углубиться в саму суть. Вот, к примеру, на что способна ваша машина? Она сумеет преобразовывать атомы на несколько порядков. Превратить текущий атом гелия, скажем, в… золото?

– Вот это я понимаю научный подход! – сразу оживился министр энергетики. – Так что скажете?

– На данном этапе вряд ли… – с сомнением начал Алексей.

– Без проблем! – перебил его Евгений.

– Так сможет или нет? – уточнил министр науки.

Позади него глава государственной службы безопасности недовольно фыркнул.

– Во время вашей преступной выходки на телевидении вы были более однозначны в этом вопросе, – томно произнёс он, и в его словах впервые проступили нотки агрессии.

Алексей с раздражением посмотрел на своего друга и нервно поправил очки.

– В теории это возможно, но трансмутация более высокого порядка потребует больше расчётов и энергии для сдерживания квантовой волны.

– Это неважно, – совершенно легкомысленно ответил Евгений и махнул рукой. – Клото проектировалась с расчётом на куда более весомые нагрузки и проекты высокого уровня. В этом я тоже согласен с уважаемыми министрами. Установка готова к любым испытаниям.

– Я бы не сказал, что это неважно.

Алексей посылал другу зрительные сигналы, всячески пытался его отговорить, но тот упорно игнорировал любые возражения.

– А что вы там говорили про квантовую волну? – поинтересовался министр науки.

– Вы слышали когда-нибудь про парадокс константы? – спросил в ответ Алексей.

Выражение лица министра давало однозначный ответ.

– По правде говоря, истоки этого парадокса берут начало не из науки, а из фантастики, – продолжил Максимов.

– Говорите уже, не томите, – недовольно проворчал министр энергетики и будто специально посмотрел на наручные часы.

– Его смысл заключается в том, что часть не может изменить целое, не изменившись сама. Вообще, подобный принцип высказывался в философии многих течений, но именно как практический парадокс был сформулирован в различных фантастических историях о машине времени или устройствах, воздействующих на саму ткань материи. – Алексей кивнул в сторону окна. – Машина является частью той реальности или временного потока, который пытается изменить, поэтому не может остаться той же самой машиной и непременно преобразуется вместе с миром. Это и приводит к так называемому парадоксу константы. Источник изменений должен оставаться неизменным, чтобы они могли произойти, иначе в процессе работы машина может прийти к необходимости уничтожить себя, и тогда вообще никаких изменений не случится. В этом и заключается парадокс.

– И?! – нетерпеливо подгонял его министр.

– Когда мы только начали исследования, то столкнулись с теоретической проблемой данного парадокса. Ведь квантовая волна, вызванная перестройкой матрицы Рудовского, проще говоря, ткани реальности, будет вызывать цепную реакцию у всей структуры вещества и расширяться до тех пор, пока не придёт в равновесие сама с собой. Мы очень быстро поняли, что если не контролировать расширение этой волны, то она может повредить или уничтожить установку. И чем серьёзнее изменения, тем объёмнее часть матрицы, которую нужно перестроить, а следовательно, больше энергии нужно удержать в электромагнитном поле и рассеять внутри машины. Именно это вы могли наблюдать во время вспышки в конце работы установки.

– Перестаньте морочить мне голову! – Министр энергетики окончательно вышел из себя. – Вы можете создать золото или нет? Если нет, тогда наша встреча окончена.

– Конечно, и не только его, наше изобретение способно на многое, – уверенно заголосил Евгений, а потом обратился к Роману: – Введи, пожалуйста, новые требования для Атропос, теперь нам нужно преобразовать гелий в золото.

Учёный замешкался и посмотрел на Алексея. Из-за чего Максимов набрал воздуха в грудь, подбирая слова для новых возражений, но Евгений остановил его жестом.

– Всё будет хорошо, – тихо сказал ему Новиков, а потом положил руку на плечо Роману, чуть сдавил его и произнёс более холодным тоном: – Выполняй.

Роман нажал кнопку на микрофоне.

– Уважаемые коллеги, не расслабляемся, испытания продолжаются. Следующий этап – превращение атома гелия в атом золота. Всем приготовиться. – Он со вздохом отставил микрофон, кивнул другому учёному за панелью управления и стал что-то набирать на клавиатуре. – Начинаю расчёт новой нити.

– Я всё же немного не понимаю, – раздался подавленный голос министра науки. – На самом деле, я мимолётом изучал ваш отчёт, но так и не смог понять основную концепцию. Что именно сейчас рассчитывает ваш компьютер? Каким вообще образом он собирается достать из небытия золото или воздействовать на гелий так, не затрагивая сам атом? Вы меня извините за возможную предвзятость, но всё это, – он обвёл руками комнату, – больше похоже на шарлатанство.

Министр энергетики быстро закивал в знак согласия.

– Вы так и не поняли… – с отчётливым высокомерием пропел Евгений.

– Позвольте, я попробую ещё раз объяснить, – прервал его Алексей, а потом медленно выдохнул. – Давайте отбросим всё лишнее и скажем иначе. Если смотреть в суть процесса, то мы занимаемся не изменением самого атома, а меняем среду его существования. Если так угодно моему коллеге, то перестраиваем часть реальности. Атропос высчитывает такое состояние мира и квантовой сетки, такие условия, при которых в этом самом месте пространства вместо одного атома должен оказаться другой. Проще говоря, мы вырываем кусок той реальности, в которой существовал атом гелия, и находим другое состояние мира, где присутствует… к примеру, золото.

На лице министра науки отразилась лёгкая паника.

– Так вот, что вы имели в виду под изменением реальности, – сказал он и отошёл на пару шагов назад.

– Именно! – радостно ответил Евгений.

Министр обороны будто специально кашлянул в кулак для привлечения внимания, а потом задумчиво потёр подбородок.

– Скажите, а насколько большие и глубокие изменения в мире способна произвести ваша машина? – спросил он.

– Сейчас не очень большие, – ответил Евгений. – Но в теории, если увеличить в несколько раз мощность всех компонентов…

– Это неважно, – замахал руками министр науки. – Я понял, спасибо, думаю, на этом испытания можно закончить. Мне нужно это обдумать.

Роман повернулся и вопросительно посмотрел сначала на министров, а потом на Евгения.

– Что значит «закончить»?! – возмутился министр энергетики. – Вы верите в эти фантастические бредни? Продолжайте, я хочу увидеть всё своими глазами.

Новиков кивнул Роману, и тот с напряжённым лицом вновь вернулся к компьютеру и нажал пару кнопок.

– Нить номер два – расчёт выполнен, запускаю процесс перестройки, – повторил учёный знакомые слова в микрофон.

Машина громко загудела, выпуская новые волны вибрации по стенам. При этом министр науки с каждой такой волной отходил всё дальше от центра комнаты. Могло показаться, что ещё пара минут – и он побежит наружу. Тем временем установка Клото достигла пика своей работы, и в её недрах раздался привычный хлопок, озаривший ярким светом весь зал. Но почему-то в этот раз она не прекратила работу, а продолжала вызывать всё более интенсивную вибрацию и испускала раздражающий, пробирающий до самых костей, утробный гул.