Сердце бога (СИ) - Добрый Владислав. Страница 17

— И вы смогли забыть величайший триумф вашей расы! — крикнул Пан и захлопал в ладоши. — Ну как? Как! Обожаю!

Он замолчал и посмотрел на меня, задумчиво наморщив лоб.

— Может я зря говорю с тобой? Может мне следует тебя убить?

Глава 9

Скучная история

Я посмотрел в глаза Пана. Глаза, как глаза, если и было в нем что необычное, так это слишком уж человеческое лицо. Серьезно, для того у кого рога растут, Пан чересчур сильно смаивал на человека. Да, некоторые линии лица были необычны. Вот только в моем мире, я в маршрутках и постраннее видел. Генетическое разнообразие у нас, на Земле, нынче явно побогаче чем тут. Я широко, напоказ улыбнулся. Если что человечество и знает о богах, так это то, что их можно умилостивить.

— Ты для этого слишком мудр, великий Пан, — выдал я.

Еще в детстве я как-то нашел дома книжку «Мифы и легенды Древней Греции». Я мало что из неё помню. Кроме нескольких эпизодов, которые вдруг отозвались у меня в сердце. Очень похоже недавно так же что-то ворочалось внутри при взгляде на Таэн с высоты. Только вот в детстве я глюков не ловил. Зато, теперь я понимаю, что это были смутные воспоминания.

Яркие эмоции с брожением внутри у меня в детве вызвал один момент с Аполлоном. Этот бог поспорил с каким-то смертным, кто лучше играет и поет. По результатам спора бог победил — впрочем, там была со стороны Аполлона какая-то уловка. И все же, победу присудили Аполлону. Но за саму попытку оспорить его первенство олимпиец содрал со своего соперника кожу заживо. Сразу после победы. Одна из богинь превратила девушку, которая похвасталась, что ткет не хуже, в паука. Девушку звали Арахна, а вот имя богини я не помню. А еще Аполлон с Афродитой убили десять детей у женщины, которая неосторожно сказала, что у неё детей больше, чем у божественной пары. Милостивые боги убили том числе и грудничков — там было что-то про расчлененку прямо на кормящей груди. Но последнее я уже в интернете вычитал. И вот сейчас, после слов Пана, во мне что-то вдруг стало выстраиваться. Я словно вспоминал свое отношение к сущностям, одно из которых сейчас сидело и прикидывалось чем-то близким к человеку. И мое отношение к ним было… Как у негра из Конго к европейцам. Я был уверен, что эту тварь надо убить, но не уверен как именно. С той поправкой, что белый сейчас сидит в крейсере, а у меня только палка в руках. Я машинально провел рукой у пояса, нащупав вместо меча воздух. Ошибочка, даже палки нет.

Ладно, можно уже быть честным перед собой. Я испугался. Это был страх не похожий на тот яркий, бьющий с размаха в грудь, когда на тебя скачет латная конница. И не тянущее чувство опасности, от которого холодеют конечности и потеет лоб, когда ты с мечом наголо идешь навстречу врагу. Нет, этот страх скомкал и бросил меня куда-то вниз, оставляя посторонним наблюдателем за происходящим.

И тут вдруг рогатый бог запрокинул голову и захохотал. А потом проговорил сквозь смех:

— Ты всегда умел льстить охотник. Находить тропы к сердцу владык у тебя выходит не хуже, чем видеть следы зверей. Иначе Молниевержец не увековечил бы тебя в созвездиях.

— Молниевержец? — повторил я. И вдруг перед моим взглядом встала картинка. Не размытое, едва уловимое воспоминание из прошлой жизни, как про Таэн. А яркая, сочная картинка из диснеевского мультика. С подписью «Зевс». — Ты о Зевсе? Который с Олимпа? Я работал на него?

— Мы все им служили. Кроме тех, кто пытался бежать. Такие кончили как горгоны. Кстати, говорят тебя послали убить её. Ты помнишь это?

— Нет, — ответил я, даже не став уточнять «кого». Нутром чувствовал, что «она» лишь одна из многих. Важнее то, какие такие у меня компетенции, что я могу подменить самого Зевса в самой опасной части его бизнеса. — Я не помню ничего. Но ты говоришь, я вспомню?

Пан с явной задумчивостью посмотрел на меня.

— Трудно сказать. Помнящие не всегда проявляли себя. Ты был на Земле тысячу лет. Кажется, это больше десятка жизней для смертных. Осознал ли ты себя хоть раз? Не думаю. Ты бы дал мне знать.

— На Земле? — осторожно переспросил я. Недавно Пан называл Землю «мир-перекрестк». Кажется, в тот раз это прозвучало как имя собственное. А сейчас он назвал его «Земля». Мой внутренний гугл-переводчик подстроился? нет, мы точно на местном, причем Пан шпарит на таэнском говоре. Для меня звучит. Как будто он нарочно коверкает слова. и тут вдруг «Земля». Я почувствовал, что что-то не сходится. Пан ткнул в меня толстым пальцем с ногтем как после маникюра и сказал, не то обвиняюще, не то обличающе:

— Ты должен мне. Ты несешь на душе печать данной мне клятвы, — Пан приложил к губам флейту, наиграл изящную мелодию. А потом опустил флейту на мох, но та продолжила играть. Пан с заботой поправил инструмент и продолжил говорить. — Ты бы не смог противиться зову долга передо мной. Если бы к тебе вернулись твои силы. Значит, ты не вспомнил. Такое случается.

Пан наморщил лоб.

— Вы, люди, изобретательны. Да, помнящие не часто осознают себя. Владыки сделали для таких случаев омфал. Сейчас это устройство называют «Сердцем Бога». Тебе нужно просто положить на него руку, или даже постоять рядом, чтобы заставить свою облекаться в оболочку памяти предыдущих жизней. Сработает ли он на тебе? Не уверен. Но у тебя нет выбора. Тебе придется попробовать.

Пан отвлекся на девушек за моей спиной. Он явно начал терять интерес к разговору.

— Где найти этот омфал? — заторопился я.

— Хранители. Те дураки, что видят во мне дух своего Императора, человека которого никогда не было. Они подсмотрели обряд, но не понимают его сути. Стань Хранителем и они сами приведут тебя к нему.

Пан поднял руку, словно намереваясь смахнуть меня в сторону. Заметив его внимание, нимфы стали резвиться активно, разом нарастив интенсивность игривых криков и по-птичьи переливчатого смеха. Пан похотливо оскалился и положил одну руку на свое достоинство. И без того внушительный, его член стал набухать.

Остается искренне порадоваться, что Пан, в отличии от того же Аполлона, чисто по бабам. И тихо свалить в сторону. Но меня пронзило раздражение. Мы, вообще-то, тут о серьезных вещах говорим. А многомудрое вечное божество больше пяти минут не может мне уделить. Никуда от него эти девки не денутся.

— Подожди! — рявкнул я.

Пан застыл с одной рукой направленной в мою сторону и другой на его члене. И я физически почувствовал, как он начал злиться, что его отвлекают всякие мошки от намерения трахнуть других мошек. Физически, это именно физически, а не смутные ощущения внутри. Вполне явные ощущения снаружи. Как будто из мира вокруг краску вытянули и воздух резко градусов на десять похолодел. Намёк понят. Требовательность — не лучший тон в разговоре с богом.

— Что я обещал тебе⁈ Напомни, я хочу исполнить! — торопливо сказал я.

— Ха! Узнаю Охотника! Ищешь добычу, жаждешь трофей! — расслабился Пан. — Я велел тебе найти способ проникнуть на землю. Только для меня. А эти глупцы тут, думали что ты сбежал!

Пан снова захохотал одному ему понятной шутке. А потом продолжил.

— Но раз ты не нашел такой способ за тысячу лет, значит его нет. И теперь ты здесь. Это хорошо, ты иногда бываешь интересен. Может повелеть вместо этого что-то другое?

Пан снова наморщил не вполне человеческий лоб, явно задумавшись. Даже опустил руку и подпер её подбородок. Не переставая, впрочем, другой рукой себя слегка теребонькать.

— Ничего не понимаю, — поспешил я отвлечь его от тяжких дум. Не хотелось вдруг получить квест от бога. У меня уже был один от Великой Матери. Висит, так сказать, в трее. Я его старательно не замечаю. Вот только, боюсь, игнорировать Пана будет сложнее. Поэтому я просто продолжил говорить. — Мы же прямо сейчас в другом мире. И это ты привел меня сюда?

— Ты уже задавал этот вопрос! — ответил Пан. — Но я тебе не ответил. Потому что я тебе уже отвечал сейчас. И я объяснил всё понятно, не зря вы называете меня многомудрым. Это так. Я умею говорить с людьми даже лучше, чем Промыслитель.