Попугай в пиджаке от «Версаче» - Александрова Наталья Николаевна. Страница 16
— Но ты хотя бы прочитала название? Как называется наш фильм, ты помнишь?
— Но Олег Генрихович, вы придираетесь! —На глазах Марго заблестели слезы. — Почему вы ко мне все время придираетесь?
— Оставь эти слезы до следующей сцены, прикрикнул на нее режиссер, — и запомни, наш фильм называется «Две дамы с попугаем», так что без птицы мы никак не можем обойтись! А вот без тебя — запросто!
Выгляни на улицу — там целая очередь из желающих получить эту роль! Особенно твою — полная дама средних, среднего, скажем так, возраста!
— Все, все! — испуганно отозвалась Марго. —Я уже вылечила свою аллергию! Еще в прошлом году, я забыла…
— Склер-роз! — гаркнул попугай.
— И ты тоже помолчи, — повернулся к нему режиссер, — а то выставлю из павильона! Ты в этой сцене не задействован, я тебя взял только чтобы приучить к обстановке!
Все «творческие натуры» испуганно замолчали, и режиссер, воспользовавшись временным затишьем, постарался направить процесс в нужном направлении:
— Поехали. Нинель, твоя реплика!
— Что случилось, дорогая? — воскликнула брюнетка с фальшивым сочувствием. — На тебе просто лица нет.., впрочем, и никогда не было, — добавила она вполголоса.
— Придерживайся текста! — рявкнул режиссер. — У нас нет времени на бесконечные репетиции! Теперь — твоя реплика, Марго!
— От меня ушел Тимофеев! — воскликнула толстуха Марго с глубоким чувством.
— Как я его понимаю! — воскликнула Нинель.
— Кажется, я сказал — придерживайся текста! — Режиссер подпрыгнул на месте. — У тебя совсем другая реплика!
— Ах, извините, — Нинель изобразила виноватую улыбку, — я слегка перепутала…
— Склероз, дорогая, — оскалилась на нее Марго, — в вашем возрасте это вполне понятно и простительно!
— Лучше склероз, дорогая, — немедленно отозвалась Нинель, — чем маразм, как у вас…
— Я сказал — прекратить отсебятину! — Режиссер от злости заскрипел зубами. — Твоя реплика, Нинель!
— Как это — ушел? — воскликнула брюнетка, заглянув в сценарий. — Что ты хочешь сказать?
— Ушел к другой женщине! — прорыдала Марго. — К другой, после стольких лет! Оставил мне ужасную записку, взял выходной костюм, документы, деньги.., кажется, еще одну чистую рубашку… — Марго замолчала, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
— Может быть, накапать тебе валерианки? — с наигранной жалостью проговорила Нинель. — Хотя, конечно, дорогая, валерианка тебе вряд ли поможет, обычно ты накачиваешься третьесортным коньяком, недаром морда такая красная…
— Да что же это такое? — Марго вскочила со стула и бросилась на партнершу, сжав пудовые кулаки. — Да когда же это прекратится?
Нинель отскочила в сторону и заняла оборонительную позицию, прижавшись спиной к стене и выставив вперед длинные ярко накрашенные ногти. При этом она шипела, как разъяренная кошка.
Попугай радостно захлопал крыльями и завопил во все горло:
— Мегер-ры! Цир-рк! Бр-раво! Умор-ра! Мегер-ры!
— Ну вот что! — Маленький бородатый режиссер с неожиданной ловкостью вскочил на стол, оказавшись выше всех в павильоне, и заорал в мегафон, перекрывая шум, как капитан корабля перекрывает прокуренным басом грохот шторма. — Я сказал — соблюдать трудовую дисциплину! Кто скажет хоть слово не по сценарию — немедленно вылетит из сериала! Это мое последнее слово, и касается абсолютно всех!
— Бр-раво! — заорал попугай. — Ур-ра! Тр-риумф! Сир-раведливость востор-ржество-вала!
— И тебя это касается! — Режиссер повернулся к Перришону. — Где Аглая? Где, я спрашиваю, Аглая?
Аглая Михайловна послушно выскочила из молчаливой толпы телевизионной обслуги и встала перед грозным режиссером, как лист перед травой, ожидая приказаний.
— Унеси свою птицу! — рявкнул тот. — Пока она не задействована, пусть посидит у тебя в кабинете, а то, понимаешь, только добавляет бардака…
— Пр-реследуют! Тер-рор-ризируют! проговорил Перришон, пригорюнившись, но сопротивляться не стал — суровый вид режиссера произвел на него впечатление.
Аглая Михайловна вошла в свой кабинет, поставила клетку с попугаем на шкаф и хотела вернуться в павильон, но в это время на ее столе истерично зазвонил телефон. Белобрысой девицы, Аглаиной соседки по кабинету, не было на месте, как всегда, когда она бывала нужна.
Аглая тяжело вздохнула, села за стол и сняла трубку.
Тяжелый вздох объяснялся тем, что она хорошо знала по своему опыту: стоит только сесть за рабочий стол, встать из-за него удастся очень нескоро, потому что звонки и посетители непременно потянутся сплошной чередой.
— Что это вы трубку не берете? — недовольно осведомился начальник юридического отдела студии. — Я вам уже четвертый раз звоню!
Я в павильоне у Бруствера, Леопольд Казимирович, — начала оправдываться Аглая, в кабинете никого не было…
— Как всегда! — рявкнул юрист. — Что это за странные документы от вас приходят?
— А в чем дело?
— Кто так заполняет анкеты на артистов? У меня волосы дыбом встали!
Аглая Михайловна усомнилась в словах юриста: Леопольд Казимирович был лыс, как колено. Но спорить с ним она, разумеется, не стала.
— Да в чем же дело?
— В анкете не указано ни имя, ни отчество, ни образование артиста, а про возраст — вообще какая-то глупость: «Со слов, приблизительно». Спасибо, хоть фамилию удосужились написать!
— Извините, Леопольд Казимирович, а фамилия какая?
— Тоже какая-то странная — Перришон.
— Тогда все понятно!
— Что это вам понятно? — пробубнил юрист. — Мне, например, ничего не понятно!
— Перришон — это не артист.., то есть это не совсем артист…
— Что вы мне голову морочите? — Леопольд Казимирович совершенно разъярился. — Как это — не совсем артист? Если он не артист, зачем вы прислали мне его анкету?
— Перришон — это попугай! — проговорила Аглая Михайловна, дождавшись паузы в монологе рассерженного юриста.
— Кто?!
— Попугай, и кстати, очень красивый.
Аглая покосилась на Перришона, и тот, кокетливо наклонив голову и распушив перья, проворковал:
— Перренька хор-роший! Перренька кр-ра-сивый!
— Попугай? — удивленно переспросил юрист. — Мы что с вами — в цирке работаем? Или в зоопарке?
— Не в цирке, — отозвалась Аглая, — но и не на галошной фабрике. Мы работаем на телевидении, и сериал, который у нас сейчас в производстве, между прочим, называется «Две дамы с попугаем», так что попугай там играет самую, можно сказать, важную роль!
Леопольд Казимирович на некоторое время удивленно замолчал, а потом проговорил:
— Ну все-таки как-нибудь постарайтесь уточнить его возраст.., мне это нужно для начисления взносов в пенсионный фонд…
— В пенсионный фонд? — удивилась Аглая. —А что, попугаям тоже полагается пенсия?
— Раз я на его имя начисляю зарплату, отрезал юрист, — значит, должен делать и начисления в пенсионный фонд!
— Подумать только! И в каком же возрасте попугаи выходят на пенсию? Ведь они живут очень долго, гораздо дольше людей!
— Понятия не имею! — юрист был очень недоволен. — Сами разбирайтесь с вашим попугаем ! — И он в сердцах повесил трубку.
Аглая Михайловна задумчиво посмотрела на попугая: ее заинтересовал вопрос о его пенсионном возрасте.
В это время дверь кабинета открылась, и на пороге появился новый посетитель.
«Так и знала, — подумала Аглая, — теперь посетители пойдут непрерывно, один за другим, до павильона мне не добраться, а потом Бруствер будет недоволен…»
— Что у вас? — недовольно спросила она вошедшего.
— Пропуск подпишите, пожалуйста!
Аглая Михайловна уставилась на листочек пропуска, и на ее лице отразилась работа мысли.
— Кстати, вы двадцатого числа тоже были на студии, я вам выписывала пропуск, а перед уходом вы его у меня не подписывали.., непорядок!
— Не может быть, — посетитель подошел ближе к столу, — я точно помню, что заходил к вам подписать…
— Да? — Аглая выдвинула ящик стола. — Вот у меня копии подписанных пропусков.., мне их из охраны принесли для отчетности. Ну вот все пропуска за двадцатое… Ой, и правда ваш пропуск подписан!