Мой друг (СИ) - Лоран Оливия. Страница 21

Бесит!

Плюсом ко всему он упрямо воздерживается от общения со мной, удивительно, что вообще выдавил свое сухое приветствие, стоило нам случайно столкнуться в коридоре перед началом уроков.

Я на взводе. Мое терпение заканчивается.

Понимаю, что слишком быстро опускаю руки, но… Это невыносимо больно! Мучительно сложно и безумно обидно…

Признаться честно, я не была к этому готова. Думала, стены падут, как только снова соприкоснемся, войдем в тесный контакт и образуем прочную эмоциональную связь. Так, как это было в ванной его дома, в клубе и на заброшенной фабрике.

Чёрта с два!

То, что между нами происходит, мы ни разу не обсуждали. И это странно. У меня даже порой складывается впечатление, что для него ничего не изменилось. Мы все те же друзья… Никогда не думала, что это слово начнет меня натуральным образом раздражать!

И вот сейчас он как ни в чем не бывало садится рядом и выкатывает свою очередную обольстительную ухмылку. Или это только мне так кажется?

Плевать! Я в бешенстве.

На пределе своих возможностей принимаю невозмутимое выражение лица и натягиваю снисходительную улыбку, что с горем пополам нахожу в своем собственном арсенале. А затем посылаю убийственный взгляд, по которому не сложно распознать мои истинные эмоции. Наслаждайся!

Но и тут он не теряется.

— У тебя все хорошо? — интересуется спокойно.

— Еще бы! Лучше всех! Просто замечательно!

Перегибаю с экспрессией, слишком уж вспыльчиво реагирую. Зато доношу главное — я зла. Сложно справиться с нахлынувшими чувствами, все они в момент обостряются и рвутся наружу.

— Злишься? У тебя вроде бы глаз дергается.

Нет, ну он издевается…

Конечно же злюсь! Но и заявить об этом прямо не нахожу сил… А врать я не люблю. И естественно сложнее всего быть честной именно с ним.

Как я могу объяснить, что меня ранит эта отчужденность, обижает его закрытость и отрицание очевидного? Неужели сам ничего не видит и даже не хочет понять?

Звонок, сигнализирующий о начале урока спасает от очередного вранья. Или же правды? Я так и не определилась, что собиралась ему сказать, но уж точно не собираюсь молчать. Хватит. Нет ничего хуже подвешенного состояния.

— Поговорим после уроков? — саму раздражает эта мольба в собственном голосе, но не могу ничего с собой поделать. В ответ получаю лишь неуверенный кивок. Прекрасно.

Но и после уроков мы не можем сразу же обсудить то, что меня беспокоит, так как начинается внеплановое собрание, на котором нам сообщают, что поездка в Москву отменяется по каким-то там причинам, связанным с организаторскими моментами.

По кабинету проносятся расстроенные возгласы, которые наш классный руководитель тут же пресекает, обещая организовать не менее увлекательную поездку в горы. Честно признаться, меня это все мало волнует, мысли сейчас в другом месте.

По дороге домой перебираю в голове все слова, не решаясь заговорить. Не сразу понимаю, о чем толкует Артём, когда разрушает повисшую в воздухе тишину первым.

— Расстроилась? — замечая мою растерянность, уточняет: — Ты же так хотела поехать в Москву на каникулах.

— Ах, да. Наверное, — неуверенно пожимаю плечами. — На самом деле не особо. Все равно скоро уеду туда учиться. Не так много времени осталось ждать.

"Тем более ты тоже поедешь со мной" — добавляю уже про себя.

— В пятницу вечеринка у Михи, ты же там будешь?

Хм. Почему ставит вопрос таким образом? Разве он не заедет за мной как и всегда? Застываю в ужасном предчувствии…

— Да, — выдыхаю так тихо, что сама себя не слышу. — Ты… Ты будешь один? — едва удается озвучить последнее, по спине несется табун пробирающих до озноба мурашек, позвоночник простреливает леденящим страхом.

— Нет, — отвечает, не задумываясь.

Сердце больно сжимается, покрывая льдинками встревоженную душу. Неужели опять притащит какую-то девку? Я этого не вынесу. Уже не выношу!

— Я там буду с тобой, — коварно подмигивает мой мучитель. Ему, кажется, доставляет особое удовольствие швырять меня по эмоциональным качелям!

Переводя дыхание, обессиленно прикрываю глаза, пряча мелькнувшее в них облегчение. В надежде, что мое расшатанное состояние останется незамеченным, быстро смещаю фокус его внимания на другую тему.

— Я подготовила тебе подарок, помнишь? — улыбаюсь натянуто. И теперь меня колотит уже по-другой причине. Щеки вспыхивают, но я с достоинством выдерживаю вспыхнувший огонь в его глазах. Один-один, Тёмочка.

— Забудешь такое… — теряется Тёма. — Ми, я в предвкушении. Так… — выдерживает небольшую паузу, закусывая нижнюю губу. — Так ты уже не злишься?

Вопрос спорный. В гимназии я была готова рвать и метать, и не важно, что попадется под руку. Но сейчас… Глядя на него сейчас, это желание притупляется, его затмевает более острое. Мне просто жизненно важно снова оказаться в его руках.

Закусывая изнутри щеки, сдерживаю этот порыв, напоминая себе, что это ничего не изменит.

— Я пытаюсь понять… — Артём напрягается и, прибавляя газу, набирает скорость, не смотря на то, что мы уже практически около моего дома.

Поджимаю губы, но не сдаюсь.

— Что происходит, Тём? Может наконец-таки обсудим? Ревность… Эти взгляды, объятия, поцелуи… — голос предательски дрожит, но я продолжаю. — Даже если допустить, что первый поцелуй был случайным, как ты тогда выразился, научить меня хотел, что даже звучит бредово, ну да ладно! — Боже мой, что я несу! Чудом, но мне все же удается закончить свою «пламенную» речь. — Вчера ты меня снова поцеловал!

Затихаю в нервном ожидании, но взгляда не отвожу. Вероятнее всего я сейчас краснее рака, но и Артём не лучше выглядит, даже на скулах выступил легкий румянец. Вот так открытие! Соколов умеет краснеть?!

— Ми… — прочищает горло. — Ми, мы можем вернуться к этому разговору позже? — убивает одной фразой.

— Позже? — выдыхаю задушенно. — Ты серьезно? Позже? — замираю в оцепенении. — Когда? Насколько позже? Мм, дай-ка подумать… Завтра, через неделю, год-два или, может быть, когда я выйду замуж?! — перехожу на крик. — Когда, черт возьми, наступит это твое позже!

— Я не могу сейчас всего объяснить, — заявляет так спокойно и миролюбиво, что хочется сбить силой это бесящее равнодушие! — Но никаких, на хрен, замуж, — цедит сквозь зубы.

Хреновая была затея, лучше было и не начинать. Не так бы больно было. Не видя смысла продолжать этот абсурдный разговор, дергаю ручку в попытке выбраться на воздух. Но та не поддается.

— Открой.

— Нет-нет, ты не сбежишь. Сама же хотела поговорить, так давай, блядь, разговаривать! Назад не отмотаешь!

И вроде бы хотела реакцию, так вот она — получай. Впитывай и наслаждайся. Так нет же! Заводит еще больше…

— Артём, — шиплю предупреждающе.

— Милана, — зеркалит тут же.

— С каких это пор у тебя секреты? Что ты такого не можешь рассказать?

— С девятого класса.

Это открытие бьет прицелено по болевым точкам. Не думала, что у нас могут быть тайны друг от друга. Я перед ним как открытая книга. Обо мне он знает всё. Жаль, не могу теперь похвастаться тем же.

— Ох, прекрасно. Слушай, да мне прям легче стало! — толкаю в плечо.

Перехватывает мою руку, прижимая ее к своей груди и не позволяя вырваться.

— Миил… Ты мне, пиздец, как дорога. Помни об этом всегда. Но я не могу объяснить, сказать тебе больше. Не сейчас. Только не сейчас… — выглядит так, словно эти слова ему даются с огромным трудом и доставляют невыносимую боль. — Подожди, еще немного потерпи…

Замираю в шоке. Этот сон… с гребаным пророческим посланием вспарывает сознание. Выбивает из реальности.

"Подожди, еще немного потерпи"

Как такое возможно? Мне проще поверить в то, что я слетела с катушек, тронулась умом, что у меня случилось помутнение рассудка. Но эта фраза… Слово в слово! Нахожусь на грани нервного срыва, когда Артём сталкивает нас лбами и продолжает:

— Ми, ты для меня всё, — разбивает по словам.